Так что завертело меня, закрутило… И выбросило на совершенно чужой «берег» подготовительного центра, где лучшие спецы мира ковали лучшие в мире кадры для нужд Комитета по выявлению и пресечению несанкционированных научных исследований, чаще называемого «Алладин».
Нет, не то чтобы меня совсем не спросили. Пожелай я остаться в нашей разведке, остался бы. Только никакая карьера в нашем Департаменте мне тогда уже бы не светила. Об этом мне недвусмысленно поведали мои новые руководители из Четвертого управления. Правда, я мог уйти из разведки. Дед, который относился к моему будущему переходу в «Алладин» очень неодобрительно, сразу объявил, что в таком случае он забирает меня к себе. И пусть хоть кто вякнет. Он тогда лично Государю…
Деда я очень люблю. И очень уважаю, но работать под его крылом мне совсем не хотелось. Быть политической «шестеркой», пусть даже и в чине титулярного советника — нет уж!
А насчет Государя… Как только выяснилось, что я прошел полный отбор, со мной тут же связались аж из Секретариата Императорской Канцелярии и с подобающими церемониями сообщили, что Государю известно о том, какой я молодец, и он, Государь (с подобающими протокольными изысками), благословляет меня на международный подвиг во имя Бога, его, Государя, и Великой Российской империи.
И я проникся. Потому что был молодой и глупый, несмотря на Императорскую высшую школу за спиной и штабс-капитанские погоны на плечах, и понятия не имел, что меня ждет в будущем.
И еще я не знал, что для «Алладина» я не опытный офицер, закончивший лучшую в мире государственную военную академию, а всего лишь стажер. И только.
И это еще одна веская причина для меня сейчас, уже со знанием дела, заявить, что выбор, сделанный мной тогда, — правильный выбор, а стажер «Алладина» — это куда больше, чем штабс-капитан из Африканского отдела Пятого управления Департамента внешней разведки.
Глава десятая
СТАЖЕР
Зеленое море листвы сливалось в дрожащее марево. Вертушка шла по лазерному лучу километров под триста. Звукоподавители работали вовсю, но потоки воздуха из-под двух хищно наклоненных вперед винтов били вниз со свирепой яростью, оставляя отчетливую полосу смятых верхушек и изодранной листвы. Оба оператора в зеркальных шлемах застыли в напряженных позах. Руки на клавиатурах мелко подрагивали, под мышками комби — темные пятна пота. Артём представлял, каково это: сканировать мелькающую внизу карусель, отслеживая малейшее проявление активности. И знать, что в любую секунду прямо перед пятнистой мордой вертушки может выброситься «паучья сеть» или рассыпаться тысячей самонаводящихся боеголовок обтекаемая тушка ракеты.
Артём, впрочем, не сомневался, что ничего подобного не случится. Во-первых, он полагался на квалификацию экипажа (раз уж сам Хокусай решил доверить им драгоценного стажера Гриву), во-вторых, в отличие от операторов, знал, что в двухстах километрах над ними висит на геостационарной орбите большой спутник «Алладина» и, невидимый для любого наблюдателя, сам видит все. И его оснащение примерно так же отличалось от совсем неплохо оснащенного геликоптера израильских коммандос, как РЛС стратосферных разведчиков начала двадцать первого века от «фокке-вульфов» Второй мировой.
Пилот повернул к Гриве иссиня-черное лицо, расписанное белыми узорами татуировок, сказал по-английски:
— Готовься. Минута осталась.
Артём кивнул и начал мысленный отсчет.
Пилот наклонился вперед. Тонкие черные пальцы забегали по клавиатуре с невероятной скоростью. Вертушка прилегла набок и пошла по вытянутой дуге. Артём представил, как серебристые круги винтов едва не касаются лохматых верхушек деревьев…
«…тридцать один, тридцать…»
Грива толкнул подбородком кнопку, защитное зеркало шлема с негромким жужжанием поползло вниз.
Вертушка завалилась еще круче. Заработали компенсаторы, возвращая кресла экипажа в вертикальное положение. И тут же с легким шипением поднялись прозрачные стенки капсулы, изолируя Гриву от окружающего мира.
Артём еще успел увидеть, как впереди в ярко-зеленом океане мелькнул темный разрыв, затем его вжало в кресло — и мир завертелся вокруг со скоростью центрифуги. Это разведывательный геликоптер израильских ВВС уронил в африканские джунгли двухметровое «яичко», умело подкрученное реверсивной струей и с идеальной точностью угодившее прямо в центр тридцатиметровой вырубки.
«Яйцо» еще вращалось, когда Грива нашарил под собой рычажок и дал команду на открытие.
Собственно, это был самый опасный момент. Если бы встречающими оказались не те, кому положено…
Но обошлось. Когда Грива, пошатываясь, вылез из капсулы в липкую патоку вытекшего амортизатора и с облегчением сдернул с себя шлем, то увидел сухощавого мужика, загорелого до черноты, но, несомненно, белого, с майорскими знаками отличия ВВС ЮАР. Несмотря на то что сухощавый был белобрыс и куда больше походил на бура, чем на семита, Грива понял, что перед ним — израильтянин. Во-первых, южноафриканцы не послали бы на силовой захват летчика, во-вторых, четверо двухметровых негров, переминавшиеся за спиной майора, не держали Артёма под прицелом, а опустили штурмовые винтовки стволами вниз. Еще парочку таких же здоровяков Грива заметил на краю вырубки: боевое охранение.
«Не местные, — подумал Артём. — Похоже, банту».
Лично он взял бы на операцию каких-нибудь коренных «лесовиков», но, видимо, у израильтян не оказалось под рукой подготовленных коммандос-аборигенов.
— Добро пожаловать в ад! — весело произнес белый по-английски и коснулся пальцами края пятнистого шлема. — Блевать будем?
— Нет, — огорчил его Грива.
Влажный горячий воздух облеплял лицо, как в русской бане. Добро пожаловать в Африку!
Артём выбрался из липкой, быстро высыхающей лужи, стянул перчатку:
— Артём.
Имени достаточно. Этот псевдо-майор и так знает, кого представляет Грива. Правда, не знает, что Артём — пока что только стажер.
А вот майор оказался настоящим майором.
— Русский, что ли? — по-русски, с легким акцентом спросил он. — Очень рад! Я тоже русский. Майор Маккаби Шкаликов. С прибытием, Артём!
Рука у майора была, как крабья клешня — без среднего и безымянного пальца. Рубцы совсем свежие.
— Давай, не спи, офицер! — скомандовал майор. — Снимай эту штуку и двигаем отсюда. Если не хочешь стать ужином сегодня вечером!
Последнюю фразу он произнес по-английски. Черные заухмылялись. Бошки бритые до блеска, голые по пояс, увешанные оружием, как террористы в гало-фильмах. Но ни ритуальных шрамов, ни татуировок. Как и положено коммандос: по трупу хрен установишь подданство.
Артём стиснул пальцами контактную пластину, и серебристый комбинезон «стёк» с него и рассыпался серой трухой.
Кто-то из негров издал гортанный звук.
— Недурно, — одобрил майор. — Высокие технологии, верно? Можно взглянуть? — он протянул руку к импульснику на поясе Артёма.
Грива молча протянул ему лазер. Это была стандартная модель, состоявшая на вооружении половины европейских, азиатских и африканских армий. В том числе и израильской. Ее относительная редкость определялась исключительной дороговизной производства кристалл-накопителей. Шкаликов открыл панельку регулятора, вывел показатели плотности и мощности луча на максимум и вернул оружие Гриве.
— На три импульса меньше, зато отражений от листвы не будет, — пояснил он.
Артём кивнул. Это было разумно.
— Так ты в порядке, офицер? — деловито поинтересовался майор. — Координация восстановилась?
— Вполне.
— Пилот, что ли?
Майора явно удивляло то, что Грива так легко перенес «приземление».
— И это тоже.
— Отлично! Тогда — марш!
Негры одновременно развернулись, вытянулись цепочкой и устремились в джунгли, поджарые и длинноногие, будто борзые.
Артём отправил импульсник в кобуру, решив, что эти ребята на своей территории и смогут его защитить не хуже, чем он сам. Работая в Африканском отделе Русской разведки, Грива тем не менее никогда не участвовал в боевых операциях на местности лично. Теоретически он отлично представлял, как должна работать диверсионная группа в джунглях, но теория без практики малоэффективна. Грива смахнул со лба успевший набежать пот и припустил рысцой за своими провожатыми. Судя по звуку, в «хвост» ему пристроились еще человек пять. В мягком топоте босых пяток выделялся звук майорских сандалий.
Звериная тропа, проложенная в подлеске, была хорошо утоптана. Если бы не жара, бежать было бы совсем не трудно. Трещали птицы, наверху вопили обезьяны, огромные бабочки вспархивали прямо из-под ног. Дикая природа, в которой Артём, тем не менее, несколько раз отметил следы присутствия человека. Старую жестянку от колы, свежеотрубленную лиану, узкую дырку в почве от обезвреженной точечной мины. Старье, конечно, но наступить на нее человеку в обычной обуви — верный способ остаться без ноги. Оставалось надеяться, что у здешней команды — исправные детекторы.
