— Будь добр, объясни.— Заргл поставила перед Джеффом тарелку с арахисом, и её чешуйчатый зелёный хвост нетерпеливо застучал по полу.
Джефф слушал объяснения Норби, в которых то и дело прославлялись его искусность, отвага и научный гений. Пера с благоговейным вниманием смотрела на робота, сложив руки.
Джефф принялся жевать арахис. После мелодианских овощей орехи казались ему изысканным деликатесом.
— Никто не поверит в твоё геройство, Норби,— промычал он с набитым ртом.— Мы ещё не совершили то, что собирались. И ты так и не объяснил, почему вернул нас в мою манхэттенскую квартиру.
— Я надеялся, что ты это объяснишь, Джефф.
У Джеффа появилось неприятное подозрение, что Норби действительно не понимает, что с ним произошло, а не просто валяет дурака.
— Что ты там говорил о помощи? — спросил он. Норби моргнул.
— По-моему, нам нужна помощь особого рода,— пробормотал он.
— И, разумеется, вы вернулись за мной,— подхватила Заргл.— Как мило с вашей стороны!
— Нет, нет,— запротестовал Джефф.— Ты ещё ребёнок, и твоей маме не понравится…
— Она ничего не узнает,— беззаботно отозвалась Заргл.— Кроме того, я могу очень помочь вам.
Она сделала глубокий вдох и выдохнула длинный язык пламени. Пера отпрыгнула назад. Оола заскулила, как собака, и спряталась под софой.
— Вот видишь,— сказала Заргл.— Может быть, я и маленькая, но без труда могу прожечь дыру в клетке с пленниками.
— Вот оно! — воскликнул Норби.— Теперь мы знаем, как проделать дыру! Разве я был не прав, вернувшись сюда?
Он взмыл вверх и радостно закружился под потолком.
— Я хорошо умею выдыхать пламя,— добавила Заргл.— Мама считает, что даже слишком хорошо. Только позавчера она бранила меня за примитивное поведение, когда я случайно дохнула пламенем на любимую накидку Великой Драконицы.
— Кроме того, Джефф, Заргл достаточно мала, и я могу окружить её защитным полем вместе с тобой и Перой,— весело сказал Норби.— Конечно, моих возможностей не хватило бы на взрослого дракона. Кроме того, у Заргл есть крылья и антигравитационный воротник, поэтому скользуны не смогут ужалить её, даже если она не умеет петь. Говорю тебе, я всё предусмотрел.
— Кто тебе сказал, что я не умею петь? — обиженно спросила Заргл.— У меня прекрасный голос.
Ну ладно,— решительно произнёс Джефф.— Я признаю, что это возможно, хотя и трудновыполнимо. Давай попробуем вернуться на Мелодию и выручить их из клетки… хотя я по-прежнему не понимаю, как нам быть с принцессой-деревом.
Он взял Перу в одну руку, Норби — в другую, а Заргл уселась ему на плечи.
— Готовы? — спросил Норби.
— Мурр? — мяукнула Оола, выползая из-под софы.
— Я забыл о ней,— сказал Джефф.— Она останется здесь совсем одна.
— В автоматической кормушке полно еды и питья,— успокоила его Заргл.— С ней всё будет в порядке, если мы не станем долго задерживаться. Меня просто поражает её самостоятельность.
— На самом деле это не так,— буркнул Джефф.— Ладно, поехали… нет, одну минутку! Норби, пожалуйста, возьми затычки для ушей из ящика стола в моей спальне.
Когда Норби вернулся вместе с затычками и снова скользнул Джеффу под мышку, Оола приблизилась к ним, вздыбив шерсть на загривке и яростно сверкая глазами. Она явно хотела присоединиться к остальным. Джеффу пришлось отпихнуть её ногой.
— Мяу! — жалобно мяукнула Оола, ластясь к нему. Её усы встопорщились, зрачки стали похожими на вертикальные щёлочки. Многоцелевое домашнее животное в этот момент казалось вылитой кошкой, которая чувствовала, что её хотят оставить одну.
— Всё готово,— сообщил Норби.
— Уорр-орр,— заворчала Оола, сердито помахивая хвостом. В следующее мгновение она прыгнула.
Перед тем как серая мгла гиперпространства сомкнулась над ним, Джефф почувствовал, как о его грудь ударилось пушистое маленькое тельце, а передние лапы крепко обхватили его за шею.
— Я должна заметить, что после недельного отсутствия вы вернулись с весьма странным спасательным отрядом,— сказала капитан Эрика, глядя на них через крышу клетки.— Маленькое зелёное пушистое животное, маленькое зелёное чешуйчатое животное и маленький круглый робот с шестью глазами. Плюс вы двое… нет, это не соответствует моим представлениям о спасателях. Кроме того, ваш план кажется мне совершенно неудовлетворительным.
— Мне тоже,— согласилась принцесса Ринда, раздражённо шелестя ветками.
— Я не могу уследить за ходом твоей мысли, Джефф,— пожаловался Фарго.— Но возможно, мой мозг потерял способность мыслить логически со вчерашнего дня, когда нас заставили распевать сложные фуги в течение пяти часов подряд.
Стояла ночь, поэтому можно было разговаривать во весь голос, не опасаясь оказаться ужаленным, но рассвет уже посеребрил дальний край неба.
— По крайней мере, ты мог бы принести какую-нибудь не вегетарианскую пищу,— обиженно произнёс Йоно.— Полагаю, сам-то ты дома как следует подкрепился?
Сверху адмирал выглядел особенно внушительно.
— Я съел всего лишь несколько орехов,— возразил Джефф.— Кроме того, у возможностей Норби тоже есть свои пределы. Мы не собирались брать с собой Оолу; она прыгнула к нам в последний момент, и из-за этого бедный Норби совсем выдохся.
— Да,— захныкал Норби.— Но кому какое дело до меня? Я старая рабочая лошадка, и не более.
Оола принюхивалась и тихо урчала.
— Ей не нравится эта планета,— заметила Олбани.
— А кому она нравится? — поинтересовался Фарго.— Джефф, ты можешь сосредоточиться и превратить Оолу в саблезубого тигра, питающегося скользунами?
— Боюсь, это будет трудно сделать,— вздохнул Джефф.— Она настраивается на твои мысли, когда ты на самом деле не думаешь о ней. Как известно, Оола не очень умна. И даже если набросится на скользунов, то скольких она успеет съесть, прежде чем заработает несварение желудка?
Олбани погладила Оолу, пролезшую через прутья решётки и прыгнувшую ей на руки.
— Хорошая кошечка не хочет быть тигром, верно?
— По крайней мере, ты взял с собой полезную драконицу,— продолжал Фарго.— Заргл, будь добра, сожги эту клетку! Мой голос не выдержит ещё одного дня постоянного пения. К тому же у меня болят руки от игры на барабанчиках через прутья решётки.
Его набор барабанчиков стоял с внешней стороны клетки, откуда Фарго мог дотянуться до них с трудом.
— Это была моя идея,— произнесло священное дерево.— Я думала, что если прикажу скользунам принести эти барабанчики, то им придётся открыть дверь, но они не открыли. Послушай, драконица, если ты, в самом деле, можешь выжечь дверцу в клетке, постарайся сделать её подальше от моих ветвей, ладно?
Заргл отлетела к дальней стене клетки, наиболее удалённой от дерева, и начала изрыгать пламя.
— Это было почти забавно,— задумчиво сказал Йоно.— Сначала скользуны попробовали барабанить сами, но поскольку они не знают, как играть на барабанчиках, то шум испугал их, и они начали окрашиваться во всевозможные оттенки. Потом они заставили бедного Фарго барабанить целыми часами, демонстрируя им своё искусство.
— А в промежутках мне приходилось петь,— добавила принцесса-дерево.— Петь до хрипоты, ублажая скользунов, пока этот смелый и очаровательный молодой человек подвергал себя невероятным опасностям в космосе, спеша нам на выручку.
Джефф с благодарностью посмотрел вверх. Хоть кто-то оценил его усилия.
— У меня ноет всё тело,— пожаловался Эйнкан.— Я ненавижу эту планету. Мне надоело молчать целыми днями, пока вы поете. Вы заслужили, чтобы я оставил вас здесь и улетел один.
— Скорее всего, ты бы так и поступил, если бы я не отобрала у тебя оружие,— ледяным тоном произнесла Олбани.
— Солнце поднимается,— предупредил Йоно.— Я уже слышу пение скользунов, выползающих из грязи. Тебе следовало бы появиться пораньше, Норби. У Заргл уходит слишком много времени… но, если бы она появилась вчера, когда шел ливень, у неё бы вообще ничего не вышло. Да и мы все вымокли до нитки.
— Прутья толстые и сырые после дождя,— сказала Заргл, сделав паузу, чтобы перевести дыхание.— Они не разгораются как следует, а только обугливаются. Но я всё-таки продвигаюсь вперед.
Оола спрыгнула с рук Олбани и принялась расхаживать по полу клетки, сердито урча. Её клыки удлинились больше обычного.
— Хорошо, что она вегетарианка,— заметила Олбани.— Иначе она бы вскоре сильно проголодалась. Впрочем, эти мелодианские овощи не особенно питательны. Временами я ощущаю такую слабость, что не могу петь.
— Не надо так говорить.— Йоно содрогнулся.— Если ты перестанешь петь, они парализуют тебя своими жалящими укусами и скормят священному дереву.
— Нет! — воскликнула принцесса-дерево, возбужденно размахивая ветками.— Этого не должно случиться! Тогда моя и её личности смешаются, а ведь она простолюдинка. Может быть, её отец и мэр Манхэттена, где бы там ни находилось это странное место, но «мэр» звучит не слишком царственно. Кроме того, я больше не буду… собой.
