Через несколько минут вода закипела и я, порезав рыбину на куски, бросила ее в воду. Я кое-как, постоянно сглатывая обильно текущую слюну, дождалась, когда уха сварится. Свою половину рыбины с слопала мгновенно. Мне было плевать, зомби она или нет. Даже если бы она пыталась сбежать из моего рта, меня бы это не смутило. У меня не было ни соли, ни приправ, но ничего вкуснее я никогда не ела...
Вторую половину рыбы я разделала на волокна, добавила немного бульона и скормила Борису. Он послушно проглотил все, что мне удалось пропихнуть в его рот. Но по прежнему оставался без сознания.
Плавники, голову и кости я отдала Пузику. А сама, прихлебывая остатки несоленого бульона, чтобы ни одна калория не пропала даром, сидела на земле и думала, что же мне делать дальше...
Глава 11
Возвращаться в Пределы Жизни мне было страшно.
Во-первых, я ничего не знаю о той, место которой заняла. Мне известно только имя — Арсения. А этого, как ни крути, слишком мало, чтобы вернуться. Даже если мои родные объявятся и сами найдут меня, я их даже не узнаю. Я и дядюшку-то, которого мне довелось увидеть, не помню. Я же считала его каким-то психом. А притвориться, что у меня амнезия приключилась от страха, я не смогу. Я себя знаю, притворство мне не по зубам. Я Борису все выложила, как на духу. И там не смогу сдержаться.
Во-вторых, неизвестно, как на мне сказалась некромантское «лечение», вдруг оно не прошло бесследно, и меня объявят какой-нибудь нежитью? Или посчитают замаранной темной магией? А может быть я, как иномирянка, лишена этой самой магии света, которая здесь вместо души? И тогда неизвестно, что со мной сделают. В лучшем случае приставят соглядатаев и будут пристально следить за каждым моим шагом. А в худшем... про этот вариант развития событий даже думать не хотелось.
И, в-третьих, Борис все еще был жив. А значит уйти и оставить его здесь одного я не могла. Не по-человечески это как-то. Совсем не по-человечески.
Значит следовало подумать о том, как устроиться здесь, в этом овраге. Можно, конечно, попытаться найти лучшее место, но я уже попробовала приподнять Бориса. Бесполезно. У него даже одна нога такая тяжелая, что с таким грузом я и десяти шагов не пройду. Я же сама еще не совсем окрепла после болезни.
Поэтому я решила построить шалаш прямо над Борисом. Благо место оказалось подходящее. Довольно ровный лужок и раскидистое дерево, крона которого создаст дополнительную защиту от дождя. На стены пойдут доски от рындвана. Крышу сделаю из веток кустарника или приспособлю материал, которым был покрыт наш сломанный дом. Этот материал, как я успела заметить, был очень похож на кровельный толь. И я надеялась, что смогу найти достаточно большие куски.
Это жилье, конечно, временное, зимой в таком не проживешь, и нужно будет подумать о чем-то более подходящем, но пока хотя бы так.
Но самое главное, мне нужно было обеспечить нас обоих едой. И это проблема куда серьезнее крыши над головой. Допустим, я смогу найти съедобные травы в достаточном количестве. Но долго ли протяну на такой диете при условии, что придется заниматься тяжелым физическим трудом? Я уже пробовала быть вегетарианкой, и мне не понравилось. А ведь большую часть времени я проводила в праздном ничего неделании.
В общем, как ни крути, а придется мне ловить рыбу... На зайцев я даже не замахивалась, понятия не имею, как можно их поймать. А вот с рыбой все гораздо проще: сплести вершу и все... Как я буду есть не-живую рыбу даже думать себе запретила. Подумаю об этом потом, когда надо будет готовить первый улов.
План-минимум был составлен, и я принялась воплощать его в жизнь.
Нарезала кухонным ножом прутья ивняка, росшего вдоль ручья на дне оврага. То еще удовольствие... Голая коленка, выглядывающая через дыру в штанах, руки — все покрылось мелкими царапинами и волдырями и жутко чесалось. И это мне повезло, что злющая крапива еще не выросла в человеческий рост. Иначе я вся была бы в крупных пупырышках.
Ходить за прутьями пришлось несколько раз. Я решила сплести сразу две верши. Неизвестно сколько рыбы попадет в мою ловушку. А если будет много, то у меня есть хладник. Запру ожившую рыбу там. Пусть ползает по льду, главное, чтобы не испортилась. Я невесело усмехнулась, представив, как зомби-рыбы ползают в холодильнике.
Пузик сначала болтался рядом со мной, сопровождая меня в походах за прутьями, а потом исчез. Наверное, понял, что здесь ему больше ничего не светит и ушел добывать пропитание. Голова и плавники упокоенной рыбы на завтрак ему не понравились, и он не стал их есть и унес куда-то в кусты.
Мне казалось, что сплести верши — плевое дело. В детстве я управлялась с этой работой в два счета. Однако за много лет я растеряла все навыки, и пучки прутьев никак не хотели ложиться ровно, пальцы путались, а веревка, которую я подобрала в развалинах, цеплялась за что попало... Я тихо материлась сквозь зубы и в сотый раз собирала рассыпающиеся прутья в приспособление для ловли рыбы. Первая верша, хлипкая, кривая и кособокая, была готова только после полудня.
Плетение второй я решила отложить. Следовало поторопиться, голод уже начал напоминать о себе, а надежды поймать рыбу днем было совсем мало. Я же помнила, что самый клев ночью и рано утром, а после полудня рыба уже вялая и сонная.
Для приманки я решила использовать живых мучных червей. Когда искала веревку, видела, что мешки с испорченной мукой остались целы. Чтобы червы не высыпались в дыры между прутьями, я замесила густое тесто. Надеюсь, не-живая рыба почувствует, что в тесте есть жизнь.
Перед тем, как отправиться на речку, я проверила Бориса. Он все еще был в забытье. Но воду, которую я вливала ему по ложечке, глотал. Температура не вернулась, и, хотя яркая, нехорошая, краснота на ноге, выступающая за повязку, продолжала пугать меня, у меня все еще оставалась надежда, что его магия справится и вырвет некроманта из рук смерти.
- Пузик! Пузик, где ты? - позвала я своего единственного компаньона. С ним мне не так страшно было оставить Бориса. Но псиц не отозвался. Я немного покричала, но потом решила, что выбора у меня все равно нет, а маленькая нежить не такая уж хорошая защита, и, осторожно положив хрупкую вершу на плечо, отправилась к реке.
Труднее всего оказалось выбраться из оврага. Я вся взмокла и тяжело дышала. Легкая конструкция из ивовых прутьев и веревок в дороге превратилась в чугунную, если судить по весу. Зато потом стало легче. Дорогу у реке я запомнила очень хорошо. И примерно через полчаса вышла на то же самое место, где Борис глушил рыбу магией.
К кромке воды подходила с опаской... Мало ли... вдруг на меня из кустов нападет зомби-рыба, желающая сожрать живую меня. Но или я не была живой, либо зомби-рыбы в кустах не было, но из сухих, прошлогодних зарослей камыша на меня так никто и не напал.
Чтобы вершу не унесло течением, я вбила по краю тропинки, которую протоптал Борис в камышах, короткий колышек. И привязала к нему свободный конец веревки. А потом размахнулась и, молясь всем Богам, чтобы тесто с червями не выпало в полете, а верша не развалилась, забросила ее как можно дальше от берега.
Вот и все... оставалось только ждать.
А пока, я с улыбкой взглянула на пробивающиеся вдоль кромки воды светло-зеленые стебельки рогоза, которого я по привычке называла камышом, надо набрать еды... почему я сразу не вспомнила, что это растение съедобно? Молодые побеги и белые корневища мы ели прямо сырыми, а старые, порыжевшие от времени, запекали на углях. Это было не особенно вкусно, но вполне сытно. А еще кто-то рассказывал, что из белых корней рогоза раньше даже муку делали. Главное было собрать их ранней весной, растолочь и высушить. И сейчас как раз самое подходящее время для сбора. И мне нужно запасти много рогоза, чтобы его хватило нам на целый год.
Первые несколько стебельков я сжевала сразу. По вкусу они напоминали нечто среднее между огурцом и спаржей. И очень пожалела, что не сплела себе корзину... Или хотя бы не захватила нож. Это, вообще, непростительная ошибка. Я теперь должна выживать в дикой природе, а значит в любую секунду должна быть готова ко всем возможным ситуациям: от нападения дикого зверя, то есть нежити, до удачной находки, вроде этого самого рогоза.
