- Мне тоже вечно звонят не вовремя, - перебил Шлоссер. - Ты рассказал о рации, тебе посоветовали не посвящать абвер, действовать самостоятельно. Дальше.
- Георг, приказы не обсуждаются!
- Я тебя обвиняю? - Шлоссер откинулся в кресле, изобразил на лице сочувствие.
- Я решил, что рация может предназначаться русскому разведчику, которого ожидаешь ты. Установив за девчонкой наблюдение, стал ждать. Хотел сделать тебе сюрприз, Георг.
- Обожаю сюрпризы.- Шлоссер усмехнулся.
- Две недели девка гуляла на глазах у моих людей. Я думал, что вот-вот заполучу для тебя русского. Вчера она исчезла. - Маггиль махнул рукой. - Сегодня я приказал обыскать ее дом. Обшаривая подвал этой потаскухи, пятеро моих парней взлетели на воздух.
- Какая неосторожность! - Шлоссер покачал головой. - А рация?
- В подвале и хранилась рация, они открыли ящик и... - Маггиль щелкнул пальцами. - Я собирался ехать на обыск сам, лишь случай спас меня.
- Да здравствует Его Величество Случай, Франц! - Шлоссер ликовал. Лучшего подарка Маггиль сделать ему не мог. Вот оно, доказательство, что русский разведчик прибыл в Таллинн. Можно сообщать адмиралу о перехваченной шифровке, получить передышку. Барон смотрел на гестаповца с нескрываемой симпатией. Теперь, дорогой Франц, ты у меня в руках.
- Все шутишь, барон! - Маггиль сморщился. - Что теперь делать?
- Видимо, ждать. Терпение, мой друг, основная добродетель разведчика, - философствовал Шлоссер. - Видишь ли, Франц, тебе надо привыкать к мысли, что русские не глупее тебя, мой друг, хотя они не принадлежат к великой арийской расе... Чтобы тебе не было слишком обидно, можешь называть их ум звериной хитростью. - Шлоссер улыбнулся. - Ну, что ты повесил голову, Франц? Ты же знаешь, Гейдрих скончался эти чешские бандиты доконали его. У Кальтенбруннера масса своих забот, ему не до твоих неприятностей. Сообщи, что девчонка подорвала себя, рацию и ребят...
- Думаешь? - Маггиль поднял голову. - А ты скажешь Целлариусу, чтобы он не докладывал Канарису?
- Решись - и ты свободен, - ответил Шлоссер.
- Опять какой-нибудь грек? - Маггиль взял из лежащего на столе портсигара сигарету, прикурил, подозрительно посмотрел на Шлоссера. Ты поговоришь с Целлариусом?
- Ты непоследователен, мой друг. Сначала ты скрываешь от меня рацию, хочешь все сделать за моей спиной. Затем, сославшись на распоряжение Берлина, отказываешь в помощи. А теперь... - Шлоссер недоуменно поднял брови, и серые глаза еще больше вытянулись к вискам. - Я не поклонник односторонних обязательств.
Маггиль встал, несколько минут молча расхаживал по комнате. Шлоссер сидел, откинувшись, безучастно поглаживал усы и походил на хорошо пообедавшего человека. Он обдумывал, как повести себя с гауптштурмфюрером. Докладывать о происшествии невыгодно: Маггиля могут снять, а кого пришлют на его место?
- Кого могут прислать на твое место, Франц? - Он задал этот вопрос вслух.
- Что? - Маггиль остановился, через стол перегнулся к Шлоссеру. Что ты сказал? Из-за какой-то сопливой девчонки меня снимут?
- Не исключено, - равнодушно ответил Шлоссер и зевнул. - На фронт могут и не послать. Мне не известно твое положение в партии. - Он посмотрел в покрасневшее лицо гауптштурмфюрера. - Ты удивлен, Франц? И я удивлен, удивлен твоей недогадливостью. Сядь, не бегай по кабинету. - Шлоссер замолчал, подождал, пока Маггиль усядется в кресле напротив. - Кальтенбруннер ведет борьбу против адмирала Канариса и использует в ней тебя. Ты допускаешь ошибку, ставишь под угрозу выполнение приказа фюрера. Что теперь? Кальтенбруннер откажется от своего участия в глупой затее. Накажет виновных. Все так просто, Франц.
- Ты брось, Георг! - Маггиль облокотился на стол, зло уставился на Шлоссера. - Ты не можешь выполнить задание и собираешься свалить все на меня? Не выйдет! Где твой русский, из-за которого столько шума? Его нет, СД в этом не виновато. Абвер несет ответственность за невыполнение приказа. Я помогал тебе, пока имел возможность.
Шлоссер встал.
- Гауптштурмфюрер, я считаю нашу беседу бессмысленной. Я убежден, что СД, мягко выражаясь, необдуманными действиями поставило под угрозу выполнение приказа фюрера. Берлин решит, кто из нас прав. - Он поклонился. - Прошу меня извинить.
- Господин барон!.. Георг! - Маггиль вскочил. - Я пришел к другу, откровенно рассказал о случившемся! Нечестно пользоваться моей откровенностью...
- Послушай, Франц. - Шлоссер обошел стол, положил руку Маггилю на плечо. - Ты задумывался хотя бы на минуту, почему девушка исчезла? Нет? Две недели вы за ней наблюдали, она ничего не подозревала - и вдруг исчезла. Почему? Далее: тебе еще неизвестно, что вчера в городе заработал новый передатчик. Что же случилось? Неужели не ясно, что русский разведчик в Таллинне. Он заметил твоих людей. Происшедшее дело рук профессионала. Теперь обнаружить и взять его будет значительно труднее, а именно он - русский разведчик - необходим для выполнения приказа фюрера. Франц, Франц. - Шлоссер вынул из стола бланк с текстом радиоперехвата. - Полюбуйся.
Маггиль взял бланк, недоверчиво взглянул на коротенькую строчку цифр.
- Расшифровали.
- Пока нет, но, судя по краткости шифровки, русский сообщает о благополучном прибытии. - Шлоссер забрал у Маггиля листок.
- Что же делать, Георг?
- Решай сам, Франц. Я не знаю твоих отношений с Кальтенбруннером. В ближайшее время ни Целлариус, ни я не сообщим в Берлин о твоем провале. - Шлоссер сел за стол, подвинул папку с бумагами.
- В ближайшее время, - повторил Маггиль. - Это как понимать, Георг? Вы все время будете держать меня на крючке?
Шлоссер перестал писать, подняв брови, рассеянно посмотрел на гауптштурмфюрера.
- Извини, не понял.
- Ты сказал: "в ближайшее время". Надо понимать, что вы ставите мне условие: пока ты ведешь себя прилично, мы молчим. Так?
- Естественно. - Шлоссер вздохнул. - Ты же сам знаешь: попытка работать с тобой по честному успеха не принесла.
- Нужны гарантии, господин барон? - Маггиль взял плащ и фуражку, остановился в дверях.
- Ваша порядочность, господин гауптштурмфюрер, - не поднимая головы, ответил Шлоссер. - Для меня такой гарантии вполне достаточно.
- Хорошо, Георг...
- Англичане говорят: уходя - уходи. - Шлоссер подождал, пока за Маггилем закроется дверь, отложил ручку, потянулся. - Осел и в львиной шкуре ревет по-ослиному, - сказал он, снимая телефонную трубку. Фрейлейн Фишбах? Передайте своему шефу, что я сейчас приеду. Пожалуйста.
Услышав частые гудки, Лота осторожно положила трубку. Еще не видя Шлоссера, слушая разговоры о нем, его работе в Москве, об опале и ожидаемом приезде в Таллинн, Лота создала образ романтический и мужественный. При встрече утонченная элегантность барона сначала не понравилась девушке, он казался изысканным, излишне следящим за своей внешностью, недостаточно сильным. Но вскоре Лота заметила, что ее шеф не только уважает Шлоссера, но и побаивается его. Вот и сейчас стоило фрегатен-капитану услышать о скором визите Шлоссера, как начальник абверкоманды посуровел, окинул кабинет придирчивым взглядом, проверяя, все ли в порядке, словно готовился к приему старшего по чину. Хотя он полковник, а барон лишь майор.
Шлоссер все больше нравился Лоте, именно таким должен быть настоящий разведчик -внешне беспечный, даже легкомысленный. Так рассуждала девушка, втайне мечтавшая о карьере Мата Хари, естественно, без трагического конца знаменитой танцовщицы-шпионки. Лота с восторгом приняла предложение работать в абвере. Скоро год, как она работает секретарем у Целлариуса, печатает скучные документы, отвечает на телефонные звонки, подает шефу кофе.
Сообщив Целлариусу о скором приезде Шлоссера, Лота, бросая настороженные взгляды на дверь, торопливо причесалась перед маленьким карманным зеркальцем. Она даже подкрасила губы, но осталась недовольна и стерла помаду. Услышав под окнами автомобильный сигнал, она начала печатать. Когда Шлоссер вошел, неумело изобразила радостное удивление, словно он не предупреждал о приезде и не ради него она только что смотрелась в зеркало.
- Господин барон, фрегатен-капитан ждет вас. - Лота хотела помочь Шлоссеру раздеться. Барон, вежливо отказавшись, бросил плащ и фуражку на кресло, взял девушку под руку.
- Фрейлейн Фишбах, некоторые считают, что в Александре "нет чистоты настоящего арийца". - Шлоссер обнял ее за талию, заглянул в смущенное, покрывшееся румянцем лицо. - Как с этой точки зрения вы оцениваете меня? - Он почувствовал, что девушка вздрогнула, обнял ее крепче. - Учтите, баронский титул и благосклонность адмирала.
- Господин барон... - Секретарша отстранилась.
- Вот что, фрейлейн. - Шлоссер снова взял ее под руку, стал разгуливать по приемной, словно находился в тенистой аллее. - Еще в Берлине я пришел к выводу, что фрегатен-капитану следует сменить секретаря. Девушка, сочетающая в себе ум и обаяние, явление довольно редкое...
