Глава 8
ТРИ ПУТИ НАВЕРХ
Макс намеревался бодрствовать во время первого скачка, но проспал. Скачок был в пять с минутами ночи по корабельному времени. Когда утренняя побудка разбудила его в шесть, все было уже кончено. Он быстро натянул одежду, кипя негодованием на самого себя за то, что не проснулся раньше, и поспешил наверх. Переходы выше палубы С были тихими и пустынными, даже самые ранние пташки из пассажиров не появятся еще по крайней мере час. Он сразу направился в гостиную палубы Б, пересек ее и подошел к иллюминатору, устроенному здесь для удовольствия богатенькой публики.
Звезды были такими же, как обычно, однако привычные с древности созвездия исчезли. Один только Млечный Путь, наша собственная Галактика, казался таким же, как всегда, — для этой чудовищно огромной спирали, состоящей из миллионов звезд, имеющей поперечник в сотни тысяч световых лет, крохотное — менее шести десятков световых лет — перемещение не имело значения.
Одна из звезд была очень яркой, желтоватого цвета. Макс решил, что это и есть Тэта Кентавра, солнце Планеты Гарсона, первой их остановки в пути. Он быстро ушел, не желая рисковать быть пойманным. Шляться без дела в местах, отведенных пассажирам, ему не полагалось. Он быстрее обычного сменил кошачьи посудины — повод для выхода наверх — и к завтраку уже вернулся в кубрик.
Переход к Планете Гарсона занял почти целый месяц даже при огромном ускорении, развиваемом кораблем с движителем Хорста-Конрада. Элдрет продолжала свои ежедневные посещения для свиданий с Мистером Чипсом — а также для того, чтобы поболтать и поиграть в 3-шахматы с Максом. Он узнал от нее, что, хотя она и родилась не на Геспере, а в Окленде, на Земле, все равно родиной своей считает Гесперу.
— Отец послал меня на Землю, чтобы из меня сделали леди, но ко мне это как-то не привилось.
— Что ты хочешь сказать?
— Я трудный ребенок, — ухмыльнулась Элли. — Поэтому меня и послали домой. Макс, тебе шах. Чипси, положи эту штуку на место. Знаешь, эта мелкая тварь всю дорогу тебе подыгрывает.
Мало-помалу он разобрал, что говорила Элли. Школа мисс Мимси была третьей кряду, из которой ее исключили. Ей не нравилась Земля, она была полна решимости вернуться домой и для этого создавала царство ужаса в каждом из заведений, заботам которых ее вверяли. Отец — мать ее умерла — очень хотел дать своей дочери «приличное» образование, но ее стратегическая позиция была куда сильнее, она могла диктовать свою волю. Отцовские адвокаты на Земле умыли руки и спровадили ее домой.
Сэм совершил ошибку, начав поддразнивать Макса про Элдрет.
— Сынок, вы с ней уже назначили день?
— Кто назначил, какой такой день?
— Да брось ты! Про это же знает весь корабль, может, за исключением капитана. Ну для чего пудрить мозги старому другу.
— Не понимаю, про что это ты говоришь.
— Я же тебя не критикую, я тобой восхищаюсь. У меня самого никогда не хватило бы нервов рассчитать такую траекторию. Но, как говаривал мой покойный дедуля, есть только три пути вверх: талант и пот, рождение в нужной семье, хорошая женитьба. Из всех трех лучший — жениться на дочке босса, потому что… Эй, потише! Не заводись! — И Сэм ускользнул из области досягаемости Макса.
— Возьми свои слова назад!
— Беру, беру! Я был неправ. Но имей в виду, что все, мной сказанное, вдохновлялось чистейшим восхищением. Согласен, я ошибался. Посему извиняюсь и беру свои слова назад.
— Но… — Макс не мог сдержать улыбку. На Сэма невозможно было злиться долго. Несомненно, он был бездельник, возможно — дезертир, совершенно точно — циник, во всем видящий только низкое, но (и с этим ничего не поделаешь) Сэм был его другом.
— Да я понимал, что ты шутишь. Как же я мог думать о женитьбе, если мы с тобой решили.
— Сбавь громкость, — тихо сказал Сэм. — Так ты тоже решил?
— Да. Я думаю, что это — единственный возможный выход. На Землю я возвращаться не хочу.
— Молодец. Ты об этом не пожалеешь. — Сэм немного задумался. — Нам понадобятся деньги.
— А что, у меня уже что-то есть на корабельном счету.
— Не будь идиотом. Ты только заикнись, чтобы взять больше, чем на карманные расходы, и тебе больше и коснуться бетонки не дадут. Но ты не беспокойся, прикопи свои чаевые — ту часть, которую Жиряга тебе оставляет, — и я добуду нам, сколько надо. Сейчас моя очередь.
— Каким образом?
— Есть уйма способов. Но это — не твое дело.
— Ну… ну ладно. Слушай, Сэм, а что это ты имел в виду, когда ты… я значит… ну, если предположить, что я хотел жениться на Элли — я, конечно же, не хочу, она еще совсем ребенок, да и я совсем не собираюсь жениться, — но если вообще предположить? Кому какое дело?
У Сэма на лице появилось удивление.
— Ты что, не знаешь?
— А чего бы я спрашивал?
— Ты что, не знаешь, кто она такая?
— Чего? Звать ее Элдрет. Фамилия Кобурн, и направляется она домой на Гесперу, она из колонистов. А что?
— Бедняжка ты мой глупенький. Она тебе никогда не говорила, что она — единственная дочь Его Высокопревосходительства генерала сэра Джона Фицжеральда Кобурна, кавалера ОБИ, КБ, ОСУ и, вполне возможно ЁКЛМН, Чрезвычайного и Полномочного Посла и одновременно — Верховного Комиссара Империи на Геспере.
— Че-его? Господи ты Боже ты мой!
— Усек? Чуть-чуть тебе сообразительности и обходительности, и ты, самое малое, сможешь жить на его деньги. Только назови любую из планет — не считая, конечно, Гесперы, — и он их тебе будет присылать.
— Да ну тебя к черту. Но в любом случае она — хорошая девчонка.
Сэм гнусно хихикнул.
— Конечно, конечно. Но, как говаривал покойный дедуля, в добром деле обязательно что-нибудь да прилипнет к рукам.
Неожиданная новость обеспокоила Макса. Ясное дело, он понимал, что она из обеспеченной семьи, в конце концов, она же была пассажиркой. Но он никогда не испытывал благоговения перед богатством. Личный успех, примером которого был его дядя, внушал ему гораздо больше уважения. Но тот факт, что Элдрет принадлежит к такому невероятно высокому слою общества, а также гнусные инсинуации, что он, Максимиллиан Джонс, — охотник за чужим состоянием и человек, пытающийся посредством брака вскарабкаться по социальной лестнице, — все это выводило из равновесия.
Макс решил положить этому конец. Начал он с того, что накапливал работу в таком количестве, что мог, не погрешив против истины, сказать, что у него нет времени играть в 3-шахматы. Тогда Элли взяла в руки вилы и стала ему помогать. Играя после этого игру, которой не удалось избежать, он сделал попытку прямого разговора.
— Слушай, Элли, я думаю, что тебе не стоит бывать здесь, внизу, подолгу и играть со мной в эти шахматы. Другие пассажиры ходят сюда к своим кошкам и собакам. Они замечают и начинают сплетничать.
— Тьфу на них.
— Я точно говорю. Мы-то с тобой знаем, что все в порядке, но выглядит это как-то не так.
Она выпятила нижнюю губу.
— У меня что, будет с тобой серьезная беседа? Ты разговариваешь в точности как мисс Мимси.
— Ты можешь, конечно, ходить сюда к Чипси, но лучше бы тебе делать это с кем-нибудь еще из собаковладельцев.
Элли, видимо, собиралась резко ему ответить, потом пожала плечами.
— О'кей, да и вообще это не самое удобное место. Теперь мы будем играть в гостиной палубы Б после твоей работы, по вечерам.
Макс было завозражал, что мистер Джордана не позволит ему этого; она быстро ответила:
— Про своего начальника ты не беспокойся. Я могу обвести его вокруг своего мизинца. — Последнее она проиллюстрировала жестом.
Воображаемая картина массивного мистера Джи в таком неожиданном положении несколько замедлила ответ Макса, но в конце концов этот ответ последовал.
— Элли, ведь член команды не имеет права пользоваться гостиной для пассажиров. Это строгое правило.
— Имеет. Я много раз видела, как мистер Дюмон пьет кофе вместе с капитаном Блейном.
— Да ты не понимаешь. Мистер Дюмон — почти офицер, и если капитан приглашает его в качестве своего гостя, то это — право капитана.
— А ты будешь моим гостем.
— Нет, не буду. — Он попытался объяснить ей инструкцию, строго запрещающую членам команды общаться с пассажирами. — Капитан взбесился бы, увидев нас с тобой сейчас, и не на тебя, а на меня. Если он застанет меня в пассажирской гостиной, то загонит в самый низ, на палубу Эйч.
— Не может быть.
— Но… — Он пожал плечами. — Хорошо, я поднимусь сегодня вечером. Он, конечно, не погонит меня в буквальном смысле слова, это будет ниже его достоинства. Он просто пошлет мистера Дюмона, чтобы тот велел мне уйти; а утром тот же мистер Дюмон вызовет меня к себе. Мне не жаль быть оштрафованным на месячную зарплату, если без этого ты не можешь понять положения вещей.
Он увидел, что наконец-то пронял ее.
