С тех пор прошло семь лет, и вот теперь он просыпается один в пустой спальне, а его счастье проводит ночь у себя в кабинете. А потом улетает в тайгу на целый месяц. «Отрицательная динамика», как назвали бы это его аналитики.
«С воспитательной точки зрения было бы правильно молча уехать в офис, не разговаривая с ней», – подумал Гумилев. С другой стороны, отпускать жену в экспедицию, не помирившись с ней, ему не хотелось. Вчера он погорячился – конечно, сворачивать исследования в Сибири нерационально. Слишком ценные данные может добыть для него научная база в глубине непроходимой тайги. Одно открытие племени снежных людей – ёхху – само по себе может войти в анналы науки. А тут еще загадочная история с быстро деградирующим обществом морлоков… Андрей чувствовал, что ёхху и морлоки вовсе не случайно обитают в одном районе. Существует какой-то фактор – а может быть, целый комплекс факторов, – объясняющий эту аномалию. И, когда его ученые докопаются до истины, Андрей найдет, как распорядиться этими уникальными сведениями.
Гумилев спустился вниз, прошел через стеклянную галерею с зимним садом в «башню» Евы. Дверь ее кабинета не была заперта. Ева, свернувшись калачиком, лежала на том самом оливковом диване, на котором они с гостями смотрели вчера фильм из жизни морлоков. Прямо в лицо Еве бил солнечный свет, но это никогда не мешало ей спать. Андрей всегда плотно задергивал шторы в спальне – при его светочувствительности яркие лучи будили его уже на рассвете. Ева же любила просыпаться в залитой солнцем комнате. «Тогда я точно знаю, что новый день уже наступил! И солнце светит, и все будет хорошо!» – не раз повторяла она.
Подойдя к дивану, Андрей осторожно опустился на колени, так, что его лицо оказалось вровень с лицом жены. Ева наверняка услышала его шаги и проснулась – об этом можно было судить по изменившемуся ритму дыхания, – но не стала открывать глаз.
– Ева! – прошептал Андрей.
Жена не отозвалась, но длинные ресницы ее едва заметно вздрогнули. «Как тогда, в наше первое утро вдвоем», – подумал Гумилев. Он чувствовал странную печаль. Все действительно было очень похоже – даже лучи солнца падали под тем же углом, как и семь лет назад. Вот только сами они стали другими – и превратиться в прежних беззаботных любовников им было уже не дано.
– Ева! – снова позвал он и легонько дотронулся до ее теплых, сонных губ своими. – Просыпайся, милая!
– М-м-м, – Ева потянулась и приоткрыла глаза. – Доброе утро, дорогой! Я засиделась допоздна, заснула часов в пять утра… Завтракай без меня, хорошо?
– Ладно, – он подоткнул грозившую упасть на пол подушку. – Я просто хотел пожелать тебе хорошей дороги. Позвони сразу же, как доберешься до станции. И будь осторожна, пожалуйста, – он замялся, потом добавил: – Не сердись на меня.
Но Ева уже снова опустила ресницы, никак не отреагировав на его слова. Или задремала, или решила не возвращаться к теме их вчерашней ссоры. На сердце у Андрея легче не стало, но он решил поддержать игру жены – в конце концов, время поможет ей справиться с обидой. Гумилев коснулся губами ее щеки и тихо вышел из кабинета.
Больше они не виделись.
Глава седьмая
Обман
Первое сообщение от Евы пришло утром следующего дня: «Я в Хабаровске, все хорошо. Через три часа вылетаю вертолетом на базу. Люблю, целую!»
Андрей улыбнулся – слово «люблю» говорило о том, что Ева больше не злится на него. «Все-таки она лучшая женщина в мире», – подумал он, чувствуя, как отпускает владевшее им со вчерашнего утра напряжение. Набрал номер, но мобильный жены был недоступен.
– Связь на грани фантастики, – недовольно проворчал Андрей. На всякий случай набрал ей ответное сообщение: «Рад за тебя, будь осторожнее, пиши. Мы с Марусей ждем тебя. Привет морлокам!»
Эсэмэска улетела в эфир, но сообщения о доставке Андрей так и не получил.
Вечером на адрес его электронной почты пришло письмо от Евы. «Милый, – писала жена, – здесь кошмарная связь. Вышел из строя спутник, а трансляторов в тайге нет. Раз в три дня прилетает вертолет из Хабаровска, это единственная связь с Большой землей. Я придумала выход: буду записывать на флешку письма для вас с Марусей, а пилот будет посылать их тебе по e-mail. Скучаю по вас, мои дорогие! Целую тебя и Маруську!»
На следующий день Андрей велел секретарше узнать, что за спутник обеспечивает связь с тем районом тайги, в котором была расположена исследовательская база. Оказалось, что это один из спутников широко разрекламированной системы ГЛОНАСС, действительно вышедший из строя неделю назад. Гумилев вспомнил, что два года назад предлагал Министерству обороны помощь в разработке программного обеспечения для спутников ГЛОНАСС, но получил отказ. Как конфиденциально сообщил ему знакомый генерал, военные предпочли заключить договор с фирмой, пообещавшей им пятьдесят процентов отката.
Подсознательно Андрей все время чувствовал тревогу за жену: все-таки остаться без связи в тайге, пусть и в окружении других исследователей – довольно серьезное испытание. Но навалившиеся дела не давали ему возможности как-то повлиять на ситуацию. Андрей ездил на заседания Арктического клуба, подписал все платежные поручения на финансирование экспедиции, хотя по-прежнему отказывался принимать в ней участие. Он даже неожиданно сдружился с генералом Свиридовым, окончательно придя к выводу, что Бунин зачем-то возводил на него напраслину. Генерал был чрезвычайно собранным и дельным человеком, меньше всего склонным совать нос в чужие отношения. Зато Свиридов прекрасно ориентировался во всех проблемах, стоящих перед организаторами арктической экспедиции, и не раз предлагал им элегантные стратегические решения.
Много времени занимали испытания по тестированию искусственного интеллекта, на который Андрей возлагал большие надежды. Обычно Гумилев возвращался домой уже за полночь, ужинал, не разбирая вкуса приготовленной поваром еды (повар, выполняя указания Евы, старался кормить его диетической пищей, но Андрею было все равно), и проваливался в короткий сон без сновидений. В девять утра он уезжал в офис, успевая перед уходом лишь пять минут поиграть с Марусей.
Однако в дни, когда из Хабаровска приходили письма Евы, все было иначе. Гумилев старался приезжать домой не поздно, для чего ему приходилось покидать офис еще до начала традиционных вечерних пробок. Маруся в такие вечера ждала Андрея в гостиной, и стоило ему зайти в дом, как она тут же бросалась к нему на шею и тащила за руку в гостиную – «смотреть кино про маму». Если же Андрей все-таки задерживался, малышка устраивала няне скандал, ни за что не желая ложиться спать без просмотра Евиных посланий.
Ева сдержала обещание: каждые три дня она присылала письмо с прикрепленным к нему видеофайлом. Благодаря этим письмам Андрей и Маруся знали обо всем, что творится на таежной базе. Ева рассказывала смешные истории из жизни «города подземных ученых», как она называла базу экспедиции, делилась новостями про то, как удалось установить на территории морлоков еще несколько новых камер, хвасталась, что теперь у ученых есть картинки из логова «пахана», как сами морлоки звали своего вожака.
Видеофайлы, записанные в основном на мобильный телефон Евы, иллюстрировали эти рассказы. Другие были записями, снятыми с камер наблюдения, установленными на базе и по периметру территории морлоков. На одной из записей Ева держала на руках рыжий меховой комок, который разворачивался в небольшую обезьяну со смешным детским лицом. Это был тот самый детеныш снежного человека – Рыжик – которого ученые нашли в тайге еще весной. Маруся хохотала до слез, наблюдая за тем, как мама учит неуклюжую зверюшку разговаривать и пользоваться ложкой.
Некоторые видеофайлы представляли собой сценки из жизни морлоков – как они охотятся, как едят и танцуют в священном экстазе во время новолуния.
На третью неделю после отъезда Евы Гумилев проводил совещание с экспертами, ответственными за тестирование систем искусственного интеллекта. Неожиданно зазвенел внутренний телефон.
