— Нет, скорее всего, забыла.
Бар начал наполняться под резкие тяжелые звуки L7 — женской группы из Калифорнии. Подпевать им в стиле караоке желающих не находилось. Диск-жокея, менявшего записи, тоже нигде не было видно. Он установил аппаратуру, зарядил пленку и дал деру.
— Тебе придется ходить собирать грязные бокалы и пепельницы, — наставляла меня Сэм.
— Тебе не страшно, — встряла Дейв. — У тебя в штанах есть кое-что.
— Осади, сестренка, — предупредила Сэм. Потом повернулась ко мне: — Эприл не разрешает нам дерзить посетителям, так что не груби, как бы тебя ни задевали.
Я окинул взглядом алкоголь у задней стенки бара, цены были проставлены на маленьких белых наклейках размером с почтовую марку. Внизу находились четыре холодильных шкафа с застекленными дверцами, набитые импортным пивом и откупоренными бутылками белого вина.
— Лучше всего продается не разливное, а бутылочное пиво, — бросила Сэм на ходу. — Некоторые ванильные лесбы заказывают белую шипучку, КВ постарше, случается, позже налегают на крепкие напитки.
— КВ? — спросил я.
Она подтолкнула ко мне лимон, фруктовый нож и блюдце.
— «Кобловые воспиталки». Порежь лимон.
Я отметил про себя, что эту шутку можно вставить в ирландский анекдот Данкана.
— А как насчет?..
— Клиентка с твоего края, — прошипела Дейв.
У дальнего конца стойки нервно попыхивала сигаретой женщина. В ее здоровенной мешковатой вязаной кофте запросто поместилась бы небольшая семья. В остальном она выглядела совершенно нормальной.
Я подошел и посмотрел вопросительно, как делают все бармены, решив, что для начала лучше помалкивать.
— «Саузерн комфорт» и «Малибу», пожалуйста, — вежливо попросила она.
— Лед? Лимон? — рискнул я.
— И то и другое. Спасибо. — Она создала перед собой небольшую дымовую завесу.
Я перешел в перископный режим, лихо, как мне показалось, приготовил коктейли и широким жестом поставил их перед ней.
— С вас…
Но сумму сосчитать так и не успел.
— Нет! Нет!
Она побледнела так, что это было видно даже в бликах цветомузыки. Сделав мощную затяжку, она дунула в меня дымом и затрясла головой. Потом, повторив еще раз «нет! нет! нет!», развернулась на каблуках и ушла.
Я ощутил присутствие Сэм рядом.
— Что такое? Что я сделал не так?
Сэм придвинула к себе коктейли.
— В один бокал, идиот.
Она вылила «Малибу» в «Саузерн комфорт» и унесла пустой бокал. Кто-то попросил пинту светлого, и я повернулся к холодильнику, мысленно обещая не спрашивать, подавать им пиво с клубничкой или без. Когда я поднял глаза, бокал на краю стойки был пуст, а рядом лежала горка правильно отсчитанных монет.
Да, учиться мне еще и учиться.
— Две с половиной бутылки «Лагер топ». «Молсон Драй»,[26] пожалуйста. Три тоника, без льда, подруга и так холодна как лед. «Бекс».[27] Две бутылки «Сол»,[28] лайм не забудь, хотя откуда ему знать, куда его засовывают. Две пинты светлого, сухой шерри, виски и «Лукозейд».[29] Пильс, открой пробку. Сколько стоит виски без «Лукозейда»? Полбокала «шанди».[30] Грапеку. Это водка с грейпфрутовым соком, этот олух вообще что-нибудь знает? Быстро, влей сюда джина, пока она не смотрит. А «Шардонне»[31] у вас есть? «Саузерн комфорт» и «Малибу», пожалуйста. Конечно, в двух бокалах, земноводное!
Дела шли неплохо, но долго так не могло продолжаться.
Неожиданно в шипении Дейв зазвучала неподдельная паника:
— Готовь электрошок! Берегись, Рой. Тельма с Луизой[32] пришли.
Я понятия не имел, о чем она говорит, но мне хватило ума не останавливаться и не пялиться. Первые полтора часа я протянул благодаря тому, что избегал визуального контакта. Дискотека тем временем сменилась караоке, и к микрофону выстроилась очередь желающих спеть вместе с Кей Ди Ланг.[33] Те, кого не интересовали или раздражали любительские потуги, начали расползаться по стульям подальше от караоке-центра. Двое из них притащили с собой табуретки и обосновались у края стойки, где я обслужил первую посетительницу.
Склонившись над пепельницей, которую в это время чистил кисточкой, я рискнул украдкой посмотреть на них. Одна была рыжая, другая — блондинка с синими прядями, своим цветом напоминавшими чернильное пятно на рубашке от потекшей ручки. Волосы у обеих острижены почти наголо, лишь завиток в форме запятой свисал на левый глаз. На рыжей были большие круглые очки в красной оправе, у блондинки левую ноздрю пронизывала золотая булавка с шариком на конце.
Ничего из ряда вон выходящего.
— Проверь, что хотят Железные Сиськи и Стальная Жопа, — прошипела Сэм.
— Я к ним ни ногой, справляйся сама.
— Эй, что за…
Максимум, на что я бы согласился, — посмотреть им в затылок, но ни о каких заказах не могло быть и речи.
— Паршиво здесь обслуживают, — раздался чей-то громкий голос.
— Мужчины всегда паршиво обслуживают, разве ты не знала, дорогая?
Боевой расчет, спокойно.
— Вас обслужить?
Я не сказал «дамы», я не сказал «девушки». Я не спросил рыжую, любит ли она жрать лимоны целиком, ибо что еще могло вызвать столь кислое выражение у нее на лице. Я просто хотел доработать до конца смены.
— Два «катящихся яйца».
— Пардон?
— Еще и глухой.
Они вперили в меня взгляд. Где-то за лазерными вспышками микрофон перешел из рук в руки, и началась новая песня. Не помогло.
— Я попросила пару катящихся, — повторила рыжая.
— Да слышал я, что ты попросила, — пробормотал я себе под нос. — Мне бы еще знать, на каком это языке.
Меня выручила Сэм. Она громко кашлянула, я глянул через плечо и успел заметить, как она, пытаясь не расплескать две пинты пива, тыкала ногой в холодильный шкаф. В этом шкафу хранилось импортное пиво.
— Два «Катящихся камня»,[34] как заказывали, — объявил я.
— Дошло как до жирафа, — сказала рыжая.
— С ума, блядь, сойти, — сказала блондинка.
Я отсчитал им сдачу и в отчаянии огляделся в поисках других клиентов. Никогда их нет, когда нужно. Немолодая женщина в солидном костюме и приличных туфлях пела «Мой путь». Синатру следовало привлечь к ответу.
— Пойди собери стаканы, — с улыбкой сказала Дейв.
— Отстань.
Я не мог выйти, не попросив Тельму и Луизу снять локти с откидной крышки бара. Потом пришлось бы просить их опять, чтобы вернуться за стойку. Ни за что. По крайней мере, пока они держат в руках бутылки. Я старался даже не смотреть в их направлении, но вскоре стало ясно, что сегодня вечером меня избрали мишенью для насмешек.
— Не знаю, зачем я вообще связывалась с мужчинами, — подчеркнуто громко заявила рыжая. — Все они только зря небо коптят.
Я боком ретировался подальше и попытался найти себе занятие — протереть стаканы, повынимать косточки из оливок или еще что-нибудь. На фоне сполохов света обозначилась фигура женщины, и я уже хотел ее обслужить, когда Дейв силовым приемом отодвинула меня назад, к дальнему концу стойки.
— Мой последний мужчина, — продолжала рыжая, — успел раздеться, пока я готовила кофе на кухне. Захожу я с кофейником и двумя кружками, а он уже ждет, красавец, а носки не снял. Ты представляешь?
— Ну а ты что? — спросила блондинка, словно слушала историю впервые.
— Я поставила кофе, посмотрела на его хозяйство и говорю: «Я не знала, что здесь так холодно, может быть, отопление включить?»
Блондинка засмеялась.
— Он поэтому в носках стоял?
— Он-то стоял, а у него — нет, доложу я тебе.
Новый взрыв веселья.
— А потом, потом… — рыжая поперхнулась пивом, — он посмотрел вниз, и его штука начала еще больше сьеживаться прямо у него на глазах! Представь себе две луковицы, надетые на зубочистку. И он… ему еще хватило наглости заявить, что размер не имеет значения!
— Кто ему такое сказал? — совой заухала блондинка.
«Другой мужчина», — подумал я про себя.
— Ты Симону знаешь? — спросила блондинка.
— Это та, что шестнадцать пудов? — хихикнула рыжая.
— Да, из них пятнадцать — жопа! — Блондинка зашлась от смеха. — Она мне как-то рассказала, поддав, что однажды склеила мужика, и они пытались сделать это в подворотне магазина.
— Да ну! Не верю!
— Нет, правда. Проблема только в том, что они оба были в хлам, и у них ничего не получалось. Она говорила — это как пытаться засунуть устрицу в прорезь почтового ящика!
— Еще «катящихся яиц».
Я сковырнул пробки с двух новых бутылок, рыжая бросила мне пятифунтовую банкноту и убойный взгляд, провоцируя меня посмотреть на нее в ответ. Я отвел глаза, отсчитал сдачу и, уставившись на собственные кроссовки, положил деньги перед ней на стойку.
