Марция бежала по ровной дороге без ухабов, и всадник явно знал, куда держит путь. Правда, то и дело он останавливал Марцию и слушал ночные звуки.
– Потерпи, моя кобылка, – сказал он вскоре. – До Камелота меньше мили. А там я верну тебе прежний вид.
Марция, обрадовавшись, пошла рысью, но вдруг встала, шевеля ушами. Всадник тоже услышал голос. И это был голос Гая Брута.
– Ну что ты за скотина проклятая?! – спрашивал Гай незримого собеседника. – Такую скотину волкам и медведям скормить надобно! Ну вот какого черта ты меня туда тащишь? Нам с тобой там делать нечего! Ничего там хорошего нет!
Марции так хотелось окликнуть Гая, что она не сдержалась – и заливистое ржание огласило лесную опушку, и ячменное поле, и дорогу меж ними.
– Молчи, чертова кобыла! – в отчаянии прикрикнул на Марцию всадник, и тут прозвучало ответное ржание.
Марция, будучи девицей человеческого рода-племени, в кобыльем облике стала понимать некоторые вещи, человеку недоступные, и даже чувствовать не совсем по-человечьи. Ответное ржание было голосом сильного, уверенного в себе, норовистого и очень красивого вороного жеребца, Марция же была рыжей кобылкой, весьма изящной, и тут же у нее в голове родилась совершенно лошадиная мысль: вороной жеребец был бы вполне подходящим кавалером для рыжей кобылки…
Она ударила копытом оземь, словно предупреждая всадника: ты в наши любовные дела не лезь. Жеребец заржал снова, она радостно откликнулась. И, невзирая на ругань, на удила и поводья, даже на удары пятками по брюху, жеребец и кобылка поскакали друг дружке навстречу.
Но волшебник, превративший Марцию в кобылу, сразу опомнился и пустил в ход свое мастерство. В самый миг встречи оба возлюбленных встали как вкопанные, глаза их закрылись и они заснули стоя – как и полагается спать породистым лошадям.
– Спасибо, добрый сэр! – воскликнул Гай. – Я уж думал, что эта скотина меня угробит! Как это вам удалось их успокоить?
– Это еще наименьшее из моих умений, – отвечал волшебник. – Кто ты, юноша, и почему разъезжаешь ночью на жеребце, который не признает в тебе хозяина?
– Зовусь я Гай Брут, сын Юния Брута, а конь мне достался случайно, – вывернулся, и не солгав, и правды не сказав, Гай. – Я хотел доехать до замка феи Морганы, чтобы рассказать про Антонию Квинту, которая в Змеином лесу ждет лекаря, а заодно забрать оттуда мою сестру Марцию, которую в замок хитростью заманили. Но проклятый конь идет не туда, куда я его посылаю, а куда ему самому угодно, и я с самого заката езжу тут кругами.
– Он хочет вернуться на свою родную конюшню, – объяснил волшебник.
– Я знаю, что у лошадей есть такая блажь, да мне-то туда не надо! А бедняжка Антония Квинта…
– Погоди, юноша, не кричи, дай мне подумать хорошенько, – приказал волшебник.
Гай и замолчал.
Он понимал, что незнакомец – человек в годах, а деревенским детям с детства внушают почтение к старости. К тому же это была весьма бодрая и деятельная старость – человек, ночью разъезжающий верхом по проселочным дорогам, не из тех, кто с раннего утра вылезает на лавочку у ворот греться и рассказывать всем мимоидущим про свои подлинные или воображаемые хворобы.
– Слушай меня, Гай Брут. Тебе нужно попасть в замок феи Морганы, а мне нужно попасть в Камелот к королю Артуру. В замке феи ты ровно ничего не добьешься – разве что Моргана со злости превратит тебя в барана или даже в каменного болвана для украшения трапезной. Если же ты поедешь вместе со мной в Камелот, мы там вместе найдем средство одолеть Моргану и заставим ее вернуть тебе сестру. Заодно и лекаря там раздобудем. А коли сомневаешься – вот тебе доказательство, что я на многое способен.
Всадник поднял руку – и на его правой ладони созрел светящийся шар с хорошее яблоко величиной. Одновременно он шлепнул левой рукой по шее рыжую кобылку, и она открыла глаза.
– Я вижу, добрый сэр, что вы великий и славный волшебник! – воскликнул Гай. – Конечно же, я поеду с вами! Только скорее бы – а то Антония Квинта, чего доброго, помрет. Ежели еще не померла… А Марция пусть побудет до утра у феи Морганы. Может, поумнеет…
Марция хотела было возмущенно заржать, но у нее ничего не вышло – волшебник благоразумно оставил ей лишь способности смотреть, слушать и двигаться, прочие же приберег до лучших времен.
– Ты благоразумный юноша, – похвалил волшебник. – Едем же, а по дороге я объясню тебе, каких козней и злодейств нужно ждать от феи Морганы, хотя она и родная сестрица короля Артура…
– И ничего удивительного, – сказал Гай. – Вот у меня родная сестрица Марция – и что же? Из-за нее одни неприятности.
Марция промолчала.
– Слушай же, юноша. Прекрасная Игрейна была отдана замуж за герцога Горлуа из Корнуэлла и родила ему трех дочерей – Моргуазу, Элейну и Моргану. И полюбил Игрейну король бриттов Утер Пендрагон, и тайно пробрался к ней, и родился после того младенец, и был он спрятан от недоброжелателей. А потом Утер Пендрагон объявил войну герцогу Горлуа, и одолел его, и женился на прекрасной Игрейне. Обе ее старшие дочери к тому времени были уже замужем, а младшую, Моргану, отослали в монастырь, но там она каким-то загадочным образом приобщилась к черной магии. Но недолго правил после того Утер Пендрагон – предатель отравил его, и началась междоусобица, и рыцари сражались друг с другом, и саксы, видя, что у бриттов нет вождя, захватывали их земли.
– Да, мне дед рассказывал, – подтвердил Гай.
– А между тем сын Утера и Игрейны, Артур, был спрятан в замке у доброго рыцаря Эктора, и рос там, и вот ему исполнилось шестнадцать лет…
Гай слыхал и историю о мече, зажатом между каменной плитой и железной наковальней, и историю о том, что на самом деле короля Артура воспитывали феи на острове Авалон, и про осаду города Карлиона – он только не знал, что все эти истории как-то между собой связаны. И, слушая, он ехал рядом с разглагольствующим волшебником, пока на ночном небе не обозначились зубцы высоких башен Камелота.
– Они не ждут меня здесь, они думают, что я отступил и скрылся… – прервав на полуслове историю о рыцаре Зверя Рыкающего, пробормотал волшебник. – Сейчас, юноша, мы с тобой станем незримы, а наши кони обретут голоса столь выразительные, что стражники откроют ворота и введут их в Камелот. Держись и ничем себя не выдай.
Оказалось, что обретение незримости – дело малоприятное. Кожа Гая, решительно во всех местах, чесалась и свербела. Но он терпел, пока на конское ржание и стук копыт не выглянула стража, не посовещалась и не послала человека ввести двух приблудных лошадок через особую калитку, которая служила, чтобы выпускать и принимать гонцов.
Оказавшись в Камелоте, волшебник тут же напустил на парня, что держал конские поводья, морок, соскочил с кобылки, молча велел спешиться Гаю и повел его за собой по лестницам и переходам, показывая прекрасное знание местности.
Наконец они вошли в зал.
Это был тот самый зал, посреди которого стоял пресловутый Круглый Стол. Сейчас за ним сидело человек двадцать, и все – сильно навеселе. Возглавлял застолье сам король.
– А теперь твой черед, благородный сэр Мелиот, – сказал он.
– Которую историю рассказать? – спросил благородный сэр, приподнимая голову над столом. К его правой щеке прилипла обглоданная куриная кость.
– Любую.
– У меня их две. Как рыцарь Мелиот победил дракона в Зловещем лесу и как рыцарь Мелиот освободил трех рыдающих дев в Мрачном лесу у пещеры Злых духов.
– Про дракона сегодня уже было, – вспомнил пожилой рыцарь с такой роскошной седой гривой, что более походил на старого льва, чем на человека.
– Пусть расскажет про дев, только правду, а не так, как в последний раз насочинял, – вмешался маленький рыцарь зловредного вида, едва торчащий из-за края стола. – Сперва, когда он только совершил подвиг, дев было две. Потом у него в истории откуда-то взялась еще третья дева. Теперь он вообще повадился рассказывать, как освободил пять рыдающих дев. Они у него в той пещере Злых духов плодятся и размножаются!
– Помолчите, сэр Кей, – приказал Артур. – Довольно вам язвить, подумайте о своей репутации. У вас у одного нет ни единого настоящего подвига, и я не понимаю, что вы вообще делаете за Круглым Столом.
– У меня нет ни единой истории о подвиге, драгоценный король, – возразил сэр Кей. – А вот о подвигах многих рыцарей я мог бы порассказать кое-что любопытное… да не стану!
– Он хочет сказать, что в моей истории о моем неповторимом подвиге что-то не так? – взревел рыцарь, похожий на старого льва. – Сэр король, этот недостойный рыцарь вечно портит нам застолье! Мы рассказываем свои славные истории, а он из зависти утверждает, будто у нас одни только эти истории и остались, а подвигов нет никаких! Сэр король, призовите его к ответу!
– Так я и думал… – пробормотал волшебник.
– И какой пример он подает молодежи? – продолжал возмущенный львинообразный рыцарь. – Сегодня мы пили за будущий подвиг юного рыцаря Зачарованного Шлема, а что он сказал? Невозможно повторить за столом то, что сказал этот ваш ненаглядный родственник сэр Кей! А что он еще скажет, если его не остановить?
