– Здравствуй, старый друг, – сказала она, вложив в простые слова несказанную задушевность.
– Здравствуй, прекрасная дама, – отвечал Мерлин. – Ты все так же хороша и очаровательна. Мне весьма странно было, что ты не желала видеть меня и даже выслала слуг, чтобы не подпустить меня ни к своему замку, ни к Камелоту. Я думал, что ты не желаешь показаться тому, кто знал тебя в расцвете молодости и красоты.
– Прежде всего, сойди с коня, друг мой Мерлин, ибо это не конь, а человек, который служит мне, и ему вредно столько часов подряд пребывать в конском облике.
– Но ему не вредно задуматься о том, кому и для чего он служит. Кроме того, твои слуги, пытаясь изгнать меня из пределов Логрии, лишили меня моего коня, который конь природный и натуральный, так что ты и должна возместить мне эту потерю, а чем – меня мало беспокоит.
Фея Моргана явно разозлилась, и Гай подумал, что сражение между волшебниками может плохо кончиться для зрителей. Но бросить Мерлина он не мог.
– Старый друг, – уже не столь нежно и проникновенно произнесла Моргана. – Мы должны побеседовать наедине. Ты давно не был тут и не понимаешь, что происходит, и не можешь разумно объяснить себе…
– …такого диковинного и чудовищного нагромождения вранья! – подхватил он. – В то время как на границах Логрии собираются вражеские полчища, король и рыцари бегают по лесу, как детишки, играющие в битвы с великанами и драконами. Воистину, без объяснений прекрасной дамы тут ничего не понять!
Тут подъехала златокудрая леди Нимуэ и подняла руку. Мерлин замолчал.
– Позвольте мне побеседовать с сэром Мерлином, сестрица, – сказала она негромко, весьма приятным голосом.
– Не вижу повода для беседы, – отрубил Мерлин. – Лучший мой замысел вы изуродовали, превратили в потеху для детишек! Мне следовало, уезжая, заточить вас в подземную тюрьму! Что вы сотворили с Круглым Столом?!
– Сэр Мерлин, все сие произошло от нашей великой любви к мужьям и братьям, а затем и к сыновьям. Давайте все же побеседуем, – опять предложила кроткая, но настойчивая леди Нимуэ.
– Убереги меня Господь от подобной любви, – буркнул Мерлин. – Хорошо, говорите. Но кратко!
* * *
Леди Нимуэ и Мерлин ехали по ночной дороге, удивительно светлой, по одну сторону которой был благоухающий шиповник, по другую – зеленый луг.
– Логрия процветала, никто не осмеливался приблизиться к границам, и они тосковали – и сэр Артур, и сэр Мелиот, и даже сэр Кей. Все началось с безобидной шутки, поверьте мне, сэр Мерлин! Мы видели, что нашим мужчинам скучно, и захотели их развлечь. Я велела своей служанке переодеться в богатое платье, закрыть лицо вуалью, прийти в Камелот и пожаловаться на лютого дракона. Мы просто не ожидали, что они так обрадуются! Они заспорили, кому ехать на бой с драконом… это была шутка, мы хотели потом во всем им признаться…
– Где взяли дракона?
– Преобразили одного из конюхов, это оказалось совсем несложно. В лесу есть овражек, на дне его озеро, совсем крошечное, и пещера, в которой не поместится и лошадь. Мы все рассчитали – дракон должен был с ревом спрятаться в пещере и преобразиться обратно в конюха и выйти и сказать, что дракон держал его там в заточении. Видите, сэр Мерлин, это была безобиднейшая в мире шутка, розыгрыш! Дамы же имеют право шутить над рыцарями, то есть подшучивать… Мне, право, неловко, что все так получилось…
И голосок, и глазки леди Нимуэ были такие жалобные, такие виноватые, что Мерлин поневоле стал смягчаться.
– Но почему же шутка так затянулась? – спросил он.
– Ах, сэр, случилось то, чего мы не ждали. Убивать дракона отправился сэр Карадос, и он ударил дракона копьем и загнал его в пещеру… все именно так и было задумано! Но мы полагали, что он хотя бы заглянет в пещеру, чтобы убедиться в драконовой погибели… Всякая женщина заглянула бы, сэр Мерлин!..
– Ладно, ладно, речь не о женщинах.
– Даже не удостоверившись, что дракон мертв, он весело поскакал в Камелот с моей служанкой на крупе своего коня и стал рассказывать об этом приключении. Сэр Мерлин! Я готова была убить его! Он так складно повествовал о своем странствии по лесу, о загадочном реве в пещере, о зубах и когтях дракона, о первом наскоке, оказавшемся неудачным, что все рыцари Круглого Стола слушали, замирая от восторга. Мы не могли сразу же выйти и сказать, что это было лишь шуткой, – это убило бы сэра Карадоса!
– Остался бы жив… – пробормотал Мерлин.
– Его бы подняли на смех, а смех убивает… во всяком случае, настоящего благородного рыцаря смех убивает! И он потребовал, чтобы его немедленно обвенчали с моей служанкой, а та, разумеется, возражать не стала и прямо на нем повисла. Ах, сэр Мерлин, как трудно в это испорченное время воспитывать служанок, если бы вы знали!..
Мерлин промолчал. У него было свое понятие о воспитании женщин – и он сейчас горько оплакивал день, когда не дал этому понятию воплотиться в жизнь.
– А потом началось нечто страшное, – продолжала леди Нимуэ. – Каждый вечер сэр Карадос рассказывал, как он поразил дракона и спас невинную деву. Причем дракон рос прямо на глазах. У него уже было шесть лап, чешуя величиной с блюдце, рога вдвое больше коровьих, а бился с ним сэр Карадос с восхода до заката. Мы сперва думали, что очень скоро прочие рыцари Круглого Стола призовут сэра Карадоса к порядку. Ничуть не бывало – они слушали, замирая от восхищения, верили каждому слову, и, сэр Мерлин… вы не поверите, но они сгорали от зависти!..
– Оттого, что не им посчастливилось убить дракона? Так это для мужчин естественно, – снисходительно произнес волшебник.
– О нет! От зависти, что у них нет в запасе таких же замечательных историй! И что нам оставалось делать?.. Мы не могли спокойно смотреть, как они прямо на глазах чахнут, слушая эту ужасную историю, мы обязаны были им помочь! Сэр Мерлин, поверьте, это было невыносимо!
Волшебник вздохнул.
– Мы нарисовали план леса, – чуть не плача, продолжала леди Нимуэ. – Мы проложили новые тропинки, приказали их протоптать, работники вырыли пещеры, приволокли с полей большие валуны… да еще углубили и расширили озеро… Лес – наша гордость, сэр Мерлин! По нашим тропинкам можно пересечь его семнадцать раз из конца в конец, и всякий раз это будет иной, совершенно неузнаваемый лес!
– Ага, Змеиный лес, Лягушачий лес, Жабий лес… лес Зачарованного пня, лес Зачарованной коряги!.. И что – отдали всех своих служанок замуж за рыцарей Круглого Стола? За рыцарей, которые могли бы жениться на королевских дочерях! Нет, леди, слушать это выше моих сил. Взрослые мужчины попались в такую нелепую ловушку! Вы обязаны были сказать им правду!
– Но ведь подрастали наши мальчики… Сэр Мерлин, вы же знаете, в шесть лет мальчика благородного рода передают из женских рук в мужские руки. Наши сыновья и племянники выросли на этих историях о великанах и драконах! Мы не могли лишать их мечты: ну на что это будет похоже, если отец убил трех великанов, а сын – ни одного? У нас даже есть тропинка для самых маленьких – там нужно разгадывать загадки…
– В человеческих языках нет слова, чтобы назвать это безобразие. Злейший враг бы не придумал такого – а врагов у Логрии хватает. Я поразился – уезжая, я оставил большое и сильное королевство, вернувшись, вижу, что все соседи отщипнули себе по изрядному куску королевства, так что остался один этот дурацкий лес! Лес Зачарованных Дураков – вот что такое теперь наша Логрия! И ведь сорока лет не прошло…
– О сэр Мерлин!.. Разве мы, женщины, умеем оборонять границы?..
Слезы потекли по ухоженному очаровательному личику леди Нимуэ.
Но это сильное средство на волшебника совершенно не подействовало.
– Завтра же, леди, с утра, как только они придут в чувство, мы соберем их за Круглым Столом и вы с феей Морганой расскажете им всю правду, всю – и без этих ваших нежностей.
– Нет, добрый сэр, о нет! – вскричала леди Нимуэ. – Они не переживут такого утра и такой правды! Они столько лет знали, что сильны, и отважны, и победоносны, и красноречивы!.. И вдруг – какая-то пошлая правда, преображенные конюхи, дочери несуществующих королей!.. Нет, нет, о добрый сэр! Если у них не будет этих подвигов и этих историй, что с ними станется? Проще всего – отобрать у них…
– Хватит, прекрасная дама, я все понял.
– Если они узнают правду – они умрут!
– Мужчины не настолько хрупкие создания, как вы вообразили, леди. И не мешайте мне думать.
Мерлин поторопил коня, леди Нимуэ, напротив, придержала своего. И обернулась.
Она знала, что где-то рядом, в ночном мраке, присутствует и тонко настроенным колдовским слухом ловит беседу с волшебником фея Моргана. Знала она также, что фея Моргана в глубине души – на стороне Мерлина, просто теперь уже невозможно что-то изменить.
Они обе прекрасно видели, к чему все идет. И обе понимали, что имеется один-единственный выход из положения. Но думать о нем решительно не хотели.
