Перед самым отлётом я ещё тебе черкну. Будь здоров, братец. Целую крепко.
Твой брат Николай»
Впечатление письмо производит сильное. За ним и время сильное – время героев. Сомнительно, чтобы современный молодой человек в возрасте 31 года что-то похожее написал. Сам - от себя. И не только потому, что ритм жизни ускорился, появились мобильные телефоны и Интернет – смысл слов и сам набор слов письма малопонятен нынешней молодёжи. А чтобы она ещё в 1970-х годах чего лишнего не подумала (а за ними и более поздняя), над письмом была проведена простенькая работа, а именно:
В [3] (редактор В.А. Солоухин) после слов «Нас будут чтить освобождённые народы Европы «выпущена фраза» Разве может остановить меня, русского человека, большевика и сталинца, страх перед смертью?». Ну, пропущена и пропущена, поставь принятый в таком случае знак <…>, свидетельствующий о наличии здесь текста, несущественного (на взгляд публикатора) для документа, и продолжай работу. Нет! Поставил редактор-хитрец три точки после слова Европы! Дескать, написал Кузнецов про Европу, затуманились его глаза, задумался он, свидетельством чего и стало многоточие, им, Кузнецовым, поставленное!
Вряд ли можно собрать все издания книги «Сильные духом» и определить – кто же из редакторов (Наверное, не В.А. Солоухин – он просто легкомысленно отнёсся, не проверил, хотя и был обязан) запустил этот обман.
Но чтобы Т.К. Гладков в своей повести [4] да не проверил по первоисточнику – быть того не может! Он и проверил, он же серьёзный исследователь. И эту фразу привёл, но вот в таком виде: «Разве может остановить меня, русского человека, большевика1, страх перед смертью?». 1 – это примечание внизу страницы, вот оно: «1 Чисто эмоциональный момент. Н. Кузнецов не был членом ВКП(б)». После того, как в 1990-е гг. мир с изумлением убедился в том, что член КПСС и коммунист это разные люди, примечание коварное. Оно уводит воображение в сторону, читатель и не подумает о том, что слово сталинца Гладков-таки вымарал! Ему Сталин, видимо, «не нравится», а то, что Кузнецову, герою повествования, «нравится» - не имеет значения. Вычеркнуть! ([4] - ответственный за выпуск В.П. Еленский, редактор О.И.Лемехов).
Так-то вот, оказывается, пишется история?
И уже не вызывает удивления, что после слов «Здесь их ждёт только смерть» у Гладкова следует точка, а за ней новый абзац! Да, прямо с красной строки написано: «Перед самым отлётом я ещё тебе черкну…». А где же строки «Будь всегда верен Сталину и его партии. Только он обеспечит могущество и процветание нашей Родины. Только он и наша сталинская партия и никто больше. Эта истина абсолютно доказана»? Их как бы и не было! Это значит, что, по мнению Гладкова, не следует читателю знать о призыве Кузнецова быть верным Сталину. Ну и ну!
Когда я был маленьким, то, встречая в книжках фотографии писем, удивлялся – зачем их печатать? Почерк не разобрать, пишут иногда вздор – ох уж эти писатели! Оказывается, вот зачем – чтобы выводить на чистую воду легкомысленных публикаторов. Факсимиле письма 1 напечатано в [2], всё там прочитывается, даже грамматическая ошибка есть – во фразе «очень мало шансов зато, чтобы я вернулся живым» - «за то» написано слитно – «зато». Видел ли это факсимиле Солоухин? Видимо, нет. Еленский с Лемеховым тоже не видели, доверились, наверное, предыдущим публикаторам. Видел ли Гладков? Разумеется, видел – он же историк! Зачем соврал?
В аннотации сказано: «За эту повесть автор удостоен медали им. К. Симонова Международной ассоциации писателей баталистов и маринистов, учреждённой 20 декабря 2000 года. А также премии Службы внешней разведки Российской федерации. В данном, расширенном и дополненном издании писатель использовал множество до сих пор закрытых материалов архивов ФСБ России». Честно надо сказать – работа проделана большая, книга – захватывающее чтение, множество данных приведено, автор отмечен по заслугам - но зачем передёргивать? Выбрал героя – уважай его таким, каким он и был: 1 - убеждённым патриотом родины, 2 – большевиком, 3 – сталинцем.
Письмо 2. Это - обещанное Кузнецовым («Перед самым отлётом я тебе ещё черкну»):
«23.VIII.42. Дорогой братец Витя!
До свидания после победоносного окончания войны. Смерть немецким оккупантам!
Будь здоров, счастлив, желаю успеха в борьбе против немцев. Если окажусь в Москве, то напишу до востр. Центр. почтамт.
Целую. Твой брат Николай».
Публикация этого письма – целиком заслуга Гладкова. Поэтому он не только привёл его текст, но и, с законной гордостью, факсимиле [4]. Но и здесь переврал! Сравнивая тексты печатный и факсимильный, легко заметить, что в факсимильном варианте Кузнецов обращается к брату так: «Дорогой братец Витя!», далее следует новый абзац, а в печатном так; «Дорогой братец!» и далее – в строку. В факсимильном варианте «…желаю успеха в борьбе…» в печатном «…желаю успехов в борьбе…».
Отчего такая небрежность при публикации короткой записки?
Письмо 3. Письмо Кузнецов написал, уже будучи в отряде, запечатал, передал конверт Медведеву и попросил вскрыть после своей смерти. Вот его текст [1]:
«Вскрыть после моей смерти. Кузнецов.
24 июля 1943 года. Завтра исполняется одиннадцать месяцев моего пребывания в тылу врага. 25 августа 1942 года, в 24 часа 05 минут я спустился с неба на парашюте, чтобы мстить беспощадно за кровь и слёзы наших матерей и братьев, стонущих под ярмом германских оккупантов.
Одиннадцать месяцев я изучал врага, пользуясь мундиром германского офицера, пробирался в самое логово сатрапа – германского тирана на Украине Эриха Коха.
Теперь я перехожу к действиям.
Я люблю жизнь, я ещё молод. Но если для родины, которую я люблю, как свою родную мать, нужно пожертвовать жизнью, я сделаю это. Пусть знают фашисты, на что способен русский патриот и большевик. Пусть они знают, что невозможно покорить наш народ, как невозможно погасить солнце.
Пусть я умру, но в памяти моего народа патриоты бессмертны.
«Пускай ты умер, но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету…»
Это моё любимое произведение Горького. Пусть чаще читает его наша молодёжь.
Если будет нужно, я пойду на смерть с именем моего Сталина, отца, друга, учителя.
Ваш Кузнецов»
Это письмо повторено в [2], однако вначале указано «Вскрыть после моей гибели. Кузнецов». Последний абзац дан в другой редакции: «Я пойду на смерть с именем моего Сталина, отца, друга, учителя. Передайте ему привет». Т.е. начало абзаца «Если будет нужно» опущено, добавлено «Передайте ему привет». Снято и начало, текст начинается так: «…25 августа 1942 г. в 24 часа 05 минут». Казалось бы, это редакционная правка, мелочи, смысл слов Кузнецова практически не меняется, но! Но обвал начинается от маленького камешка, его и не видно-то поначалу, а вот и намечено движение!
Это письмо Кузнецова появилось в печати первым по времени, ещё в 1948 году.
В [3] повторяется текст [2], только никакого отточия в начале уже нет, а последний абзац вообще исчез! После слов «наша молодёжь» стоит не точка, а многоточие. Фраза «Если будет нужно, я пойду на смерть с именем моего Сталина, отца, друга, учителя» - опущена. Это очевидное снижение и искажение образа.
Подзаголовок «роман» в издании [3] на совести редактора, а текст письма – тем более. Убеждения в данном случае ни при чём – обычно профессионал сверяет текст по первоисточнику и следует ему. Конечно, это увеличивает трудоёмкость работы, но профессионалу труд в радость, это знает каждый профессионал. По какому изданию печатался текст «романа» - не указано.
Гладков начинает цитировать письмо 3 сразу со слов «25 августа…», а заканчивает так же, как и в [3]. Исходное окончание «Если будет нужно, я пойду на смерть с именем моего Сталина, отца, друга, учителя.
Ваш Кузнецов» - тоже опущено.
Видимо, для характеристики героя повествования эта фраза сейчас абсолютно несущественна? На смерть шёл человек, писал, душой переживал…
* * *
Наверное, это уже давно прошедшее время.
Но, во-первых, обидно за героя, совершившего подвиги и погибшего за родину, письма которого в тёплых кабинетах правят литераторы.
Во-вторых, стыдно за антисталинистов – чем править письма героя-сталинца, нашли бы такого же уровня величия героя-антисталинца и привели бы его письма рядом с письмами Кузнецова – глядишь, народ бы сравнил и сам быстро понял, что к чему.
В-третьих, обидно за науку историю, которая допускает такое небрежное отношение к правилам цитирования – а ведь маленькая ложь порождает большое недоверие!
Николай Струтинский, разведчик партизанского отряда «Победители», так охарактеризовал главную деятельность Кузнецова: «Не приписанный ни к какой воинской части, без определённых занятий, что само по себе уже было большим риском, он жил во вражьем логове, был вхож в круг офицеров, имел «приятелей» в штабах тыловых частей, в гестапо и фельджандармерии.
