Послышались крики:
— Сумасшедший! Слабо! Хвастун! Не смей! Пожалуйста, не надо!..
Все смотрели на Юру. Ему было страшновато, но он все-таки прыгнул на лед и покатился.
— Ура! — закричал Алеша.
Гога, недовольный тем, что перестал быть в центре внимания, поднял руку и скомандовал:
— Ко мне, гусары! Наперегонки! В шеренгу ста-но-вись!
К нему со всех сторон подкатили мальчики. Кроме Сашки, Юры, Алеши и запоздавшего Бориса, выстроились еще семнадцать мальчиков из села. Кто на одном коньке, кто на двух.
Юра знал многих. Заправилой у них был Тим — Тимиш, двенадцатилетний парнишка, гибкий, как вьюн, похожий на цыганенка, сын той самой «ведьмачки». Она опять жила с сыном в своем доме, и соседи не трогали ее, хотя и пригрозили спалить, если будет «портить коров».
Гога, который и на своих товарищей гимназистов смотрел свысока, был крайне возмущен тем, что деревенские ребята ведут себя с ним запанибрата.
— Марш отсюда, хохлацкая рать! — крикнул он.
— Смотри, какой пышный! — отозвался Тимиш.
Деревенские мальчики окружили Тимиша, училищные — Гогу.
— Не ссорьтесь! Бежим скорее! Будет драка!.. — послышались голоса девчонок.
— Не уйдете? — Гога снял форменный ремень и стал размахивать его массивной посеребренной пряжкой.
— Гляди, хлопцы, гимназер испугался, как бы мы их не обогнали! — бросил Тимиш.
И деревенские ребята заулюлюкали.
— Это я испугался? Не дождетесь, мужичье! — вспылил Гога. — Чего бояться? Ваших деревяшек?
Он презрительно посмотрел на деревянные коньки сельских ребят.
Их коньки сверху были действительно деревянные, а снизу к колодке были прикреплены железные полозки. К сапогам или валенкам такие коньки привязывались тонкой бечевкой.
— Хочешь пари? — вызывающе усмехаясь, предложил Гога.
— Какое такое пари? — спросил кто-то из ребят, не понимающих этого слова.
— А вот какое! Могут участвовать все желающие. Бежим двое наперегонки. Проигравший отдаст свои коньки, а вся его компания удаляется с катка.
Из толпы ребят послышались возгласы:
— Нашел дурней! Хитрюга! Не давай згоды!..
Тимиш окинул взглядом Гогины «норвежки», его сильную фигуру, усмехнулся и спросил:
— Для чого тоби мои сковзалки?
— Я сожгу их… здесь же. Чтобы знал сверчок свой шесток!
— А ты отдашь мени свои норвеги с башмаками?
— А ты мне свои сапоги отдашь?
— Так твои ж до башмаков намертво приделаны.
— Давай так: кто выиграл — получит коньки с башмаками. Придется тебе топать домой босиком!
— Не кажи гоп, покы не перескочишь…
— И ты еще надеешься? Чур, не отступать! — Гога поспешно протянул руку.
— Згода! — Тимиш подал свою.
Оба противника силились «пережать» — заставить противника просить пощады. Гога был сильнее. На лице Тимиша появилась болезненная гримаса, но все же он успел переменить положение пальцев и крикнул:
— Разбивай!
Юра скользнул вперед. Его опередил Сашка, а с другой стороны стоял Олекса, светловолосый парень, самый рослый из деревенских. Оба судьи-свидетели уже подняли руки, чтобы «разбить», но Гога воскликнул:
— Стоп! Добавление, вернее, уточнение! Бежим по сигналу. Добежавший до конца катка должен ткнуть ногой в снег — оставить след, прибежать обратно и тоже стать ногой в снег. Если ваш атаман не захочет отдать мне коньки, вы все обязываетесь силой снять их.
Ребята загудели.
— Это если я проиграю, — сказал Тимиш, не переставая улыбаться. — А если гимназер будет «пасти задних» и откажется снимать, тогда вы с него снимете. Так?..
— Бей! — скомандовал Гога, и две руки ударили сверху.
— Сгорят твои деревяшки! — Гога потряс над головой коробкой спичек.
— Нехай буде гречка, абы не суперечка! — бросил Тимиш.
До конца катка было шагов полтораста.
— Вперед! — крикнул Гога после того как, внезапно рванувшись вперед, опередил противника на добрую сажень. Раздались протестующие возгласы.
— Ты неправ, Гога! — сказала Тата.
— Неправ! — повторили за ней Нина и Таня.
— Переиграть! — закричали Юра, Алеша и Борис.
— Подумаешь, испугали! — проворчал Гога.
Снова Гога и Тимиш стали рядом, а сбоку пристроились и все остальные, которым тоже не терпелось показать свои силы.
6
Гога, как и в первый раз, вырвался вперед еще до команды. Однако Тимиш ждал этого и ринулся почти одновременно с ним. Татина команда «Вперед!» прозвучала, когда они оба уже мчались.
Гога шел сильными, широкими махами, а Тимиш — коротенькими рывками, частил. Они одновременно ткнули ногой в снежный вал на другом конце катка и сейчас же помчались обратно.
Зрители подбадривали их криками. Гога напрягал все силы, но все же Тимиш опередил его на два шага.
Когда Гога остановился, Тимиш радостно закричал:
— Ну шо, бачили очи, чие сало ели?
— Ты не скользил. Ты бежал по льду. Это не по правилам! Не считается! — кипятился Гога.
— Хлопцы, дивчата! Разве мы договаривались, как бежать, на длинных махах или на коротких? — обратился к зрителям Тимиш.
— Не договаривались! Не было такого условия! Нет таких правил!.. — закричали мальчишки.
— Ты проиграл, Гога, — заявили Нина, Таня и другие девочки. — Надо по-честному!
Но Гога не сдавался.
— Никто не поверит, чтобы на деревяшках можно было обогнать острые стальные «норвеги».
— А ну, покажи свою остроту, подыми ногу! — крикнул Тимиш, подъезжая, и первый согнул ногу в колене, показывая полозок своего конька. — У кого острее? Мне дядько Антон сделал лезо из сабельной стали, оно острое як бритва, а твое — як тупой топор. Пощупай!
Гога недовольно потрогал конек Тимиша и отъехал.
— Не снимешь башмаки с коньками, всей громадой снимем, как ты сам учил! — настаивал Тимиш.
— Пари надо выполнять! — вмешался Юра, радуясь позору Гоги.
— Черт с ним! Я ему старые пришлю! — зло буркнул Гога.
— Нет! Уговор дороже денег, — не сдавался Тимиш. — Снимай эти!
— Да кто ты такой, чтобы командовать мной? Радуйся, что отдаю старые!
— А ну, хлопцы, снимайте с гимназера башмаки с коньками!
Приятели Тимиша веселей ватагой подъехали к Гоге.
— Назад, мужичье, и вон с катка, пока мы вам не накостыляли! — взорвался Гога.
— Ну ты, благородие, не очень шуми, снегом накормим! — послышалось в ответ.
— Вон с катка! — еще громче кричал Гога.
— Сам вон с нашего катка! Ваш у моста! — кричали ребята.
— Бежим, девочки! — истерически звала Тая с берега. — Они сейчас будут драться!
