что движет рыцарем. Злоба и жажда мести поселилась в нем. И я уверен, что столетиями она только разгоралась и крепла.
— Рыцарь и правда создал орден, — продолжил Хранитель. — Но теперь у него было весьма… своеобразное понимание справедливости. Он назвал его Предназначением. К нему потянулись те, кого оклеветали, кого предали, кому навредили ложью. Шли за одним.
— Местью, — пробормотал я.
Хранитель кивнул:
— Объект, который он создал, отличал правду от лжи. И если человек был уверен в собственной правоте — он получал Силу. В обмен на служение верховному инквизитору Багрового Ордена.
— А затем? — полюбопытствовал я, отставив пустую чашку.
— Затем? — переспросил собеседник. — Потом жажда мести полностью поглотила разум Хранителя. Я думаю, этому сильно способствовал объект. Он и свел его с ума. И братьям пришлось заключить его в темницу. Но теперь он свободен. Я чувствую это.
***
Он выбрался на поляну, когда уже стемнело. Подошел к воротам и протянул было руку, чтобы позвонить в колокольчик. Но створки открылись. В тусклом свете ламп, путник увидел двух мужчин в красных рясах. В глазах обоих мерцал какой-то странный багровый блеск.
— Я пришел поговорить с настоятелем, — без приветствия сказал чужак. Привратники переглянулись. И посторонились, попуская усталого путника внутрь. За спиной послышался скрип несмазанных петель и глухой удар, с которым засов лег в пазы.
— Он будет ждать тебя в библиотеке, — послышался за спиной тихий голос. — Идем, я провожу тебя.
Послушник в красной рясе вышел вперед и зашагал по тропинке, освещая дорогу фонарем. Путник последовал за ним.
Народа в обители было немного. Едва ли два десятка. И все они были похожи друг на друга. Красные рясы, наголо бритые головы. И мерцающий багровый блеск в глазах.
Внутри библиотеки висел тяжелый влажный воздух. Дождь и снег, проникающие в помещение через разбитые окна и в прорехи проседающей крыши, сделали свое подлое дело. Книги раздулись и слиплись от влаги, став абсолютно нечитаемыми, лежали в грязи, вперемежку с остатками рассыпавшийся в труху полок и столов, за которыми монахи вручную переписывали труды.
Настоятель сидел в центре комнаты, за единственным уцелевшим грубо сколоченном столом. Перед ним, на столешнице, стоял огарок свечи.
— Мы привели его, — тихо произнес провожатый.
— Пусть войдет, — прозвучал из прорези шлема глухой голос.
Путник вошел.
— Я пришел просить о помощи, Владыка, — склонившись, начал он.
— Расскажи мне свою историю, — потребовал рыцарь.
— У меня была небольшая мастерская в городе, — произнес он. — Но конкуренты обманом разорили меня, выкупив бизнес за гроши. А Союз Купцов подтвердил законность их действий. Как и суд, который они подкупили. Я оказался разорен. Жена ушла, едва я лишился всего. И забрала ребенка.
Рыцарь недолго молча смотрел на путника, затем кивнул. И толкнул в его сторону огарок:
— Коснись его, — потребовал он.
Проситель прошел через комнату и притронулся у полурасплавленной свечи. И та ярко вспыхнула.
— Ты не лжешь, — после недолгой паузы произнес он. — И я могу тебе помочь. В обмен на твое служение правому делу.
Путник не раздумывая кивнул:
— Я согласен, — зло процедил он.
От свечи по рукаву куртки потянулись языки пламени. Но они не обжигали. Наоборот, где-то в глубине души появилось чувство, что все сделано… правильно. Какая-то странная эйфория подхватила его, словно бы оторвав от пола. Охваченный огнем, он запрокинул голову и раскинул руки, блаженно зажмурив глаза. А когда открыл их, в зрачках уже мерцали язычки багрового пламени…
Глава 8 Возвращение домой
Лодка причалила к деревянному пирсу, и я спрыгнул на скрипучие рассохшиеся доски.
— Спасибо, — обернувшись, поблагодарил я паромщика. Тот только махнул рукой, словно потерял ко мне весь интерес. Лодка отчалила и скрылась в густом, белом тумане, почти не оставляя плеска.
— Ну? Как прошел визит к Хранителю Мудрости, князь? — поинтересовался подошедший Виктор. — Судя по тому, что ты жив, он не агрессивен.
— Сносно, — ответил я и откинул ото лба прядь волос.
Виктор достал из кармана монету Правды. Подбросил ее и ловко поймал. Я взглянул на объект в его руке. Но в этот раз, без особого любопытства.
— И что сказал Хранитель? — продолжил беседу дружинник.
— Сказал, что нам нужно убить трех его братьев, — ответил я.
Феникс удивленно поднял брови и уточнил:
— Всего трех?
— Они на порядок сильнее тех, с кем нам пришлось сталкиваться, — возразил и нехотя добавил. — Даже мощнее Рипера и Вихо.
Иванушка, который до этого момента молча прислушивался к разговору, склонил голову и поинтересовался:
— Насколько все серьезно?
Я вздохнул и вкратце пересказал то, о чем мне поведал Хранитель. Умолчав про лабораторию и прочие вещи, которые видел в башне. Ни к чему об этом знать моим подчиненным. Есть вещи, о которых лучше размышлять в одиночестве.
Виктор задумчиво подбросил монету. Кругляш завертелся в воздухе, и Феникс подхватил его на лету, зажал в кулаке.
— Что загадал? — поинтересовался я с болезненным напряжением.
— Сдюжим ли мы с такими противниками, — честно ответил дружинник.
Он медленно разжал кулак, явив миру монету.
Иванушка пораженно присвистнул. Да и Виктор смотрел на своего помощника немного удивленно. И я прекрасно понимал его реакцию
— И часто такое выпадает? — я указал на монету, которая стояла ребром на ладони дружинника.
— Первый раз, — растерянно ответил тот. Выглядел парень и впрямь непривычно хмурым. И затем подбросил металлический диск снова.
В этот раз монета разминулась с ладонью Феникса и упала на камни. Завертелась волчком и остановилась снова на ребро. Оно тускло блеснуло. Такого финта от монеты начальник охраны не ожидал и смешался.
— Второй раз подряд, — подытожил он. — . Видимо место здесь дурное. Энергетика плохая.
Он поднял монету и сунул ее глубоко в карман. Затем с видимым безразличием предложил:
— Мне кажется, пора домой, господа. И если мы хотим вернуться до полуночи — стоит поторопиться.
***
Как ни странно, но мы успели. Машина въехала на территорию особняка, когда часы пробили полночь.
— Еще немного, и наше транспортное средство превратилось бы в тыкву, — довольно произнес Виктор, когда машина остановилась у порога.
Парень вышел из наружу.
Я только кивнул, выбрался из уютного салона и поежился от холодного воздуха. Посмотрел на окна особняка. В гостиной на первом этаже горел свет. Но к моему удивлению, на крыльце никого не было. Это было странно. И непривычно. По старой доброй традиции нас всегда встречал Мэйхем. И Василиса.
Захрустел гравий и из-за дома вышли Иван и Сокол. Вид у обоих дружинников был обеспокоенным.
— Мэйхем уже вызвал жандармов, — произнес Сокол. — Вас не было с утра.
— Пришлось отлучиться
