— И он пытался получить каюту номер 17!
— Да, пока все сходится. Но что все это значит? Что на самом деле должно было произойти в час ночи в каюте номер 17? Нападение на секретаря исключается. Не было никакого смысла приурочивать его к определенному часу в определенный день и определенном месте. Нет, там должна была произойти какая-то условленная встреча, и он шел на нее, когда его ударили ножом. Но с кем была назначена встреча? Безусловно, не с вами. Может быть, с Чичестером. Или с Пейджетом.
— Последнее кажется маловероятным, — возразила я, — они могут видеться в любое время.
Минуту-другую мы посидели молча, а затем Сьюзен попробовала зайти с другой стороны.
— Могло ли что-то быть спрятано в вашей каюте?
— Это представляется более вероятным, — согласилась я, — и объясняет, зачем они рылись в моих вещах на следующее утро. Но там ничего не было спрятано, я уверена.
— А молодой человек не мог что-нибудь незаметно положить в выдвижной ящик накануне ночью?
Я покачала головой.
— Я бы увидела.
— Могли ли они искать ваш драгоценный клочок бумаги?
— Возможно, но это бессмысленно. Там были указаны только время и дата, и они к тому моменту уже прошли.
Сьюзен кивнула.
— Конечно, вы правы. Нет, они искали не бумажку. Между прочим, она у вас с собой? Я бы хотела взглянуть на нее.
Я принесла бумажку как вещественное доказательство № 1 и теперь вручила ее Сьюзен. Она тщательно изучала ее, нахмурившись.
— После 17 стоит точка. Почему не поставили точку и после 1?
— Там оставлен промежуток, — указала я.
— Да, здесь промежуток, однако…
Вдруг она поднялась и стала разглядывать бумажку, поднеся ее к самому свету. В ее действиях было заметно сдерживаемое волнение.
— Энн, это вовсе не точка! Это пятнышко на бумаге! Вы видите? Так что на него не следует обращать внимания, а надо учитывать только промежутки, одни промежутки!
Я встала рядом с ней и прочла цифры так, как теперь их видела.
— 1 71 22.
— Видите! — воскликнула Сьюзен. — Цифры те же, но не совсем. По-прежнему один час и 22-е число, но каюта номер 71! Моя каюта, Энн!
Мы стояли изумленно глядя друг на друга, столь довольные нашим новым открытием и так глубоко взволнованные, что можно было подумать, что мы разгадали всю тайну. Но тут я вдруг спустилась на землю.
— Но, Сьюзен, здесь 22-го в один час ночи ничего не произошло?
Ее лицо тоже вытянулось.
— Нет, ничего.
Мне в голову пришла другая мысль.
— Ведь это не ваша каюта, не так ли, Сьюзен? Я хочу сказать, не та, которую вы первоначально заказали?
— Нет, меня сюда переселил эконом.
— Интересно, была ли она перед отплытием забронирована за кем-то, кто в конце концов не прибыл на борт. Полагаю, мы сможем выяснить.
— Нам нет нужды выяснять, цыганка, — вскричала Сьюзен. — Я знаю! Мне сказал эконом. Каюта была заказана на имя миссис Грей, но, по-видимому, это всего лишь псевдоним знаменитой мадам Надины. Она, вы знаете, известная русская танцовщица. В Лондоне она никогда не выступала, но Париж от нее совершенно без ума. Она пользовалась там оглушительным успехом во время войны. Порядочная дрянь, я полагаю, но очень привлекательная. Когда эконом передавал мне ее каюту, он выразил самые искренние сожаления по поводу ее отсутствия, а потом полковник Рейс порассказал мне о ней. В Париже, кажется, ходили очень странные истории. Ее заподозрили в шпионаже, но не смогли ничего доказать. Полагаю, что полковник Рейс был там и занимался непосредственно этим делом. Он рассказал мне кое-что очень интересное. Там действовала настоящая организованная шайка, но вовсе не немцы. Считали, что ее предводитель, к которому всегда обращались «полковник», был англичанин, но они так никогда и не сумели установить его личность. Однако несомненно, что он руководил большой организацией мошенников международного масштаба. Кражи, шпионаж, разбойные нападения — он ничем не брезговал и обычно ухитрялся подставить для наказания невинного козла отпущения. Он, должно быть, дьявольски умен! Предполагали, что эта женщина была одним из его агентов, но никак не могли найти что-нибудь, за что можно зацепиться. Да, Энн, мы на верном пути. Надина — как раз такая женщина, которая могла быть замешана в нашем деле. Встреча в этой каюте утром 22-го была назначена именно с ней. Но где же она? Почему она не села на пароход? Тут меня осенило.
— Она намеревалась сесть на пароход, — медленно произнесла я.
— Тогда почему она не сделала этого?
— Потому что она мертва. Сьюзен, Надина — женщина, убитая в Марлоу!
Мое воображение перенесло меня обратно в комнату с голыми стенами в пустом доме, и там меня снова охватило неясное ощущение опасности и зла. Вместе с тем я вспомнила, как уронила карандаш и нашла катушку с пленкой. Катушка напомнила мне что-то совсем недавнее. Где я слышала о катушке с пленкой? И почему у меня это связано с миссис Блейр?
Вдруг я подскочила к ней и стала почти трясти ее в возбуждении.
— Ваша пленка! Та, что вам вернули через вентиляционное отверстие? Разве это было не 22-го?
— Та, которую я потеряла?
— Откуда вы знаете, что она была та самая? Зачем кому-то возвращать вам ее таким путем — посреди ночи? Сумасбродная идея. Нет, там было сообщение, пленку вынули из желтой жестяной коробочки, а вместо нее положили что-то другое. Она все еще у вас?
— Я могла использовать ее. Нет, вот она. Я помню, что бросила ее на полку возле койки.
Она вручила мне пленку.
Это был обычный круглый жестяной цилиндрик, в какой упаковывают пленку для тропиков, Я взяла его дрожащей рукой, и в тот же момент мое сердце сильно забилось. Он был заметно тяжелее, чем полагалось.
Трясущимися пальцами я отклеила полоску липкой ленты, плотно закрывавшей цилиндрик, сняла крышку, и на постель выкатилась струйка тусклых прозрачных стекляшек.
— Стекляшки, — сказала я, сильно разочарованная.
— Стекляшки?! — вскрикнула Сьюзен. Интонация ее голоса насторожила меня.
— Стекляшки? Нет, Энн, не стекляшки! Алмазы!
Глава XV
Алмазы!
Очарованная, я глазела на них. Я взяла один алмаз, который, если бы не его вес, вполне мог быть осколком разбитой бутылки.
— Вы уверены, Сьюзен?
— О, да, моя дорогая. Я слишком много раз видела неотшлифованные алмазы, чтобы сомневаться. Эти тоже очень красивые, Энн, а некоторые из них, полагаю, просто уникальны. С ними наверняка связана целая история.
— История, которую мы услышали сегодня вечером, — вскрикнула я.
— Вы имеете в виду?..
— Историю полковника Рейса. Это не может быть совпадением. Он рассказал ее преднамеренно.
— Чтобы посмотреть, какое она произведет впечатление?
Я кивнула.
— На сэра Юстаса?
— Да.
Однако сказав «да», я засомневалась. Подвергался ли испытанию действительно сэр Юстас или же история была рассказана ради меня? Я вспомнила, как предыдущей ночью почувствовала, что меня явно «проверяли». Так или иначе полковник Рейс подозрителен. Но какое все это имеет к нему отношение? Каким образом он может быть связан с нашим делом?
— Кто такой полковник Рейс? — спросила я.
— Пожалуй, это вопрос, — сказала Сьюзен. — Он хорошо известен как охотник на крупного зверя и, как вы слышали от него сегодня вечером, является дальним родственником сэра Лоуренса Ирдсли. Фактически до настоящей поездки я его никогда не встречала. Он часто ездит в Африку. Все считают, что он работает на Секретную службу. Не знаю, правда ли это. Он, безусловно, окутан тайной.
— Полагаю, ему досталась уйма денег как наследнику сэра Лоуренса Ирдсли?
— Моя дорогая Энн, он, должно быть, купается в них. А знаете, он был бы для вас великолепной партией.
— Я не могу попытать с ним счастья, когда вы на борту, — сказала я, смеясь. — Ох, уж эти замужние женщины!
— У нас действительно есть преимущество, — промурлыкала Сьюзен. — И все знают, что я абсолютно предана Кларенсу, моему мужу. Это так спокойно и приятно — ухаживать за преданной женой.
— Кларенс, должно быть, доволен браком с таким человеком, как вы.
— Что вы, жить со мной очень утомительно! Тем не менее он всегда может убежать в свое Министерство иностранных дел, где он вставляет в глаз монокль и засыпает в большом кресле. Мы могли бы телеграфировать ему, чтобы он сообщил нам все, что знает о Рейсе. Я обожаю посылать телеграммы. А Кларенса они так раздражают. Он всегда говорит, что можно обойтись письмом. Однако не думаю, что он нам что-нибудь расскажет Он ужасно сдержан. Именно поэтому с ним так трудно находиться вместе долгое время. Однако вернемся к нашему сватовству. Я убеждена, что полковник Рейс совершенно пленен вами, Энн. Пара взглядов ваших озорных глаз — и дело сделано. Все обручаются на борту. Здесь больше нечего делать.
— Я не хочу выходить замуж.
— Вот как? — воскликнула Сьюзен. — А почему бы нет? Мне нравится быть замужем — даже за Кларенсом!
