В класс вошел мальчик. Он ничем не отличался от других — такая же школьная форма, рюкзак за спиной. Но почему-то все тут же притихли и изумленно на него воззрились. Кто-то смотрел с негодованием, кто-то просто с удивлением, а некоторые не стремились скрывать свою неприязнь.
— Ты что тут делаешь? — грубо спросил другой пацан, подойдя к нему. Это был член мальчишеской банды класса, Илья Луженко. Именно он обычно дразнился и хвастался своей силой, хотя никогда ею, как и умом, не блистал.
— Я здесь новенький, — тихо пробормотал тот, опустив голову.
— А? Что ты там пропищал? — Луженко подошел ближе. Новенький попятился.
Мальчик с мольбой взглянул на своих будущих одноклассников. Но те прятали глаза и делали вид, будто его не видят, заняты важным делом.
Тут раздался чей-то надменный холодный голос:
— Мы здесь слабаков не жалуем, — говорил тоже мальчишка, сидевший на последней парте, закинув ноги на стол и сцепив руки на затылке. Он открыл глаза, встал и оттолкнул Луженко. — Подбирай свои сопли и вали отсюда, если не хочешь вылететь. Это мы можем устроить.
Кирилл Панов, глава банды.
— Разве вам не помешает пополнение? — спросила какая-то грузная девочка с белоснежными бантами, туго стягивающими ее тонкие короткие косички. Она демонстративно ковыряла циркулем кожу на пальцах.
— Тебя вообще никто не спрашивал, — тут же вклинился Луженко.
— Соня права, — вопреки тому, прищурив глаза, нехотя признал Панов. Он повернулся к новенькому. — Ты еще можешь доказать свою пользу классу.
Мальчик шумно выдохнул и с благодарностью посмотрел на Соню. Та лишь фыркнула и отвернулась, не выпуская циркуля. Кирилл протянул ему руку:
— Ну так что?
Его спас звонок.
— Эй? — раздался голос Леры где-то в глубине леса.
Затем снова стук. Прошла минута, и дверь наконец отворилась. На пороге стоял Пашка.
— Так, говоришь, тебя вчера спас какой-то странный человек в черных перчатках? — спросил он, когда выслушал Леру. — Жаль, меня там не было. Я бы надрал задницы всем троим…
— Паша! — протестующе воскликнула Лера. Тот сморщился от этого слова, как будто оно доставляло ему боль, но через секунду улыбка вернулась на его лицо.
— Да ладно, ладно. Шучу я. А ты… хотя нет, не отвечай. Я и сам знаю. Ты его теперь боишься, да? — Пашка коварно улыбнулся, как будто Лера была его заклятым врагом, и теперь он вызнал ее главный страх.
— Нет! Что за бред? Но… пожалуй, все-таки есть немного…
— Понимаю, — хмыкнул он. — Может, это типа… местный супергерой? Который спасает заблудших девушек от злых парней?
— Замолчи. Это может быть обыкновенный косплей.
Пашка метнул быстрый взгляд на раненую ногу Леры, отчего та вздрогнула. Он что-то знает? Но откуда? Затем встал и ушел в соседнюю комнату. Тем временем Лера перепроверила, хорошо ли штанина закрывала бинты, и моментально разочаровалась в своей осторожности. Вернулся тот через минуту, и к сожалению Леры, был уже абсолютно серьезен.
— На тебя напали. Я угадал? — Пашка положил аптечку на стол, тогда как Лера решила впредь внимательнее относиться к мелким деталям.
— Конечно, на меня напали, — недовольно фыркнула она, пытаясь скрыть дрогнувший голос.
— До этого. Зная тебя, ты бы без труда от них убежала. Но что-то ведь помешало тебе это сделать, так?
Лера коснулась пальцами лба и покачала головой, бормоча под нос проклятия, какие только знала. Пашка, доказавший свое открытие, сложил руки на груди. Дверь открылась, в дом вошел человек в таком же строгом костюме, как Пашка во сне, и шляпе-котелке.
— Ах ты ж…
— Не надо, — прервал ее Пашка. — Так будет лучше.
Человек, который, как думала Лера, и есть Ник, повесил шляпу на вешалку и прошел в комнату, уперев руки в бока. Взгляд его Лере сразу понравился: озорной, веселый, с искоркой. Почему-то она считала, что людям с такими глазами можно доверять.
— Так ты, значит, Лера, — сказал он. — Нет, он отказывается со мной о тебе говорить, представляешь? — у Ника были черные волосы, густые брови, прямой нос и легкий британский акцент, даже несмотря на то, что говорил он свободно. Ну точно, Ник. На левой стороне его шеи красовалось овальное родимое пятно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Может, просто поможешь? — смущенно спросил Пашка.
— Красивая. Неудивительно, что Пашка тебя выбрал.
— Никого я не выбирал, — процедил он, глядя прямо перед собой.
— А ты, значит, шпион, — Лера повернулась к другу. Ей совсем не понравилось то, как он себя повел. — И как же ты умудрился оказаться незамеченным оборотнем?
— Я не шпионил, — проворчал Пашка. — Во-первых, ты странно ходишь, а это значит, что ранение ты получила, и получила недавно, и тебе все еще больно, во-вторых, я чувствую запах крови. От тебя несет за километр, ты уж прости. В-третьих, самое очевидное — бинты видно. Я мог бы подумать, что ты ногу сломала, но иначе ты ходила бы с гипсом и, возможно, костылем. Можешь сколько угодно отпираться, но я уже все знаю.
— Ладно, а Ник здесь откуда? Не мог же он просто так взять и появиться?
— Вот именно, что не мог, — как-то натянуто и неправдоподобно улыбнулся Пашка. — Поэтому и вышел через заднюю дверь, — он кивком указал на запасной выход. — А потом вошел. Все просто. Он любит эффектные появления.
— Так у вас еще и задняя дверь есть… я попала, — пробормотала Лера.
— Нет. Я хочу тебе помочь. Одна ты к оборотню не пойдешь, — отрезал Пашка. — Это не храбрость, а глупость.
— Вот же черт, — продолжила Лера. — И с чего ты вообще взял, что это был оборотень?
— Может, до меня иногда и «не сразу доходит», но уж поверить в нападение вервольфа после того, как говорящий волк заявил про гибель города мне куда легче. Теперь ты работаешь в пекарне, и «происшествием на стройке» твою рану уже никак назвать не сможешь. Ты изо всех сил скрываешь от меня эту штуку, но поверь, я очень злопамятный. Возможно, даже слишком. И тот случай, когда кто-то пытается спрятать за спиной что-либо, стоя лицом ко мне, я вижу всегда, — он подался вперед, сцепив пальцы рук в замок. Все свое суждение Пашка произнес на одном дыхании, и теперь наконец сделал вдох. Лера замерла, боясь сделать неосторожное движение и спровоцировать его. В последнее время она все чаще ловила себя на том, что начинает пугаться его, хоть с момента их знакомства и прошло немного времени. — Будь благоразумней.
— Л-ладно.
— Славно, — он довольно прищурился, ухмыльнувшись уголком губы — и эта ухмылка была настоящей.
В его зеленых глазах блестело какое-то новое выражение. И не решимость, и не безумие, а острая опасность. Находясь рядом с человеком с такими звериными глазами начинаешь чувствовать себя неуютно, хочется куда-то сбежать, спрятаться… точно так же, как при первой встрече, но Пашка чувствовал все, он загнал ее в угол, он… Сейчас это было лишь… да, вот оно — предупреждение, но Лере отчего-то казалось, что в любой момент он мог разозлиться и зарычать. Не как человек или актер, имитирующий звуки животного, а по-настоящему, как дикий зверь. Зарычать, оскалиться и броситься. Вот только, что он делал быдальше, представлять совсем не хотелось. Побил? Ранил? Убил?.. Да нет, это все бред. Лера просто еще не до конца оправилась после встречи с Волком, вот и выдумывает.
Но случись что-то подобное, как поступила бы она? Неужели Лера пригрозила бы ему ножом? Но он засмеялся и выбил из ее руки оружие. Хотя… если уж заправскому оборотню это не удалось, то почему должно удастся ему? Но Лера почему-то боялась его сильнее, чем Волка. Может, от страха… навредить? Что ж, в таком случае, Пашка о чем-то подобном совершенно не заботился.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Можешь начинать, — он повернулся к Нику. Лера выдохнула. Взгляд первого заметно притупился, потерял былую яркость, но что-то в его поведении все еще напоминало о недавних словах.
Ник открыл аптечку. Лера отлично помнила ту боль и не хотела снова ее испытать.
— Не надо… я сама могу.
— Ничего ты не… — начал Пашка, и голос его был холоднее льда.
