Лиз сразу обратила внимание, что большинство гостей одеты кто во что горазд – они щеголяли в джинсах, шортах, выгоревших майках. Да и те, что выделялись одеждой, явно не стремились произвести впечатление изысканности. На одной девушке была длинная почти прозрачная юбка с разрезом до бедра. А парень, похожий на Элвиса Пресли, был «упакован» в шелковую рубашку с пышными кружевными манжетами. Но это, видимо, считалось таким же нормальным, как шорты и майки.
Парень в манжетах подошел к Монике.
– Это Янус, – представила Моника, – а она – моя подруга Лиз.
– Та, что тонула?
– Да, – сказала Моника, – но не приставай к ней с расспросами.
– Не собираюсь, – ответил парень и повернулся к Лиз: – Сбацаем?
Лиз засмеялась. Она не ожидала здесь, в шикарном зале с малиновыми диванами, дорогой люстрой, официантами, разносящими шампанское, тех же словечек, что и у парней в ее городке.
Но ей сразу не понравилось ни нарочитое одеяние Януса, ни его имя.
– А ты ничего, – одобрил тот, разглядывая Лиз, словно неживую. – И фигура о'кей…
– Ты забыл упомянуть о прическе, – насмешливо напомнила Лиз. – А между тем, у меня придворный парикмахер.
– Ну уж придворный! – Он оглядел голову Лиз. – Да, ничего. Ты вообще на уровне. Обычно у Моники… – Он подбирал подходящее слово, но, видимо, не подобрал. – Так это тебя выловили в море?
– Ты уже спрашивал. Да, меня. Сетями.
Он хмыкнул.
– Ты танцевала с мистером Чарльзом, это правда?
– Ты сомневаешься?
Он снова хмыкнул.
– И как?
Ей не нравилось его любопытство: сперва расскажи ему про дядю Чарльза, потом поинтересуется, где ее вилла, и так далее. Она сказала:
– Мистер Чарльз настоящий джентльмен. Он не задавал дурацких вопросов.
Янус уставился на нее. Опять, похоже, не подобрав нужных слов, сказал:
– Пойдем искупаемся?
– Больше ничего?
– Пока нет.
– Тогда пока пойди и искупайся.
Она оставила его посреди зала и вышла на балкон. Широкий балкон тянулся по всему фасаду. Было темно и сыро от близко подступающих к дому деревьев. Лиз облокотилась о перила и услышала характерный звуки расставания желудка с его содержимым. Женский голос сочувственно произнес:
– Зачем налакалась? Я говорила: не пей!.. И другой, страдающий:
– Отстань… и без того тошно…
Разочарование и грусть охватили Лиз. Все оказалось не таким, каким ей представлялось. Блюющие гости, пошляк кавалер… А она, черт побери, вырядилась, как на бал!..
Та, которую рвало, в промежутках между приступами стонала, а ее подруга меланхолично твердила:
– Я говорила: не умеешь, не пей!
– Сама-то как – забыла? – прозвучала неожиданно трезвая отповедь.
Лиз вышла с балкона в коридор и остановилась в дверях зала. Танцующих заметно убыло, все куда-то разбрелись. Но Янус танцевал. Его партнершей была высокая блондинка. Глядя на нее снизу вверх, так как доставал лишь до ее подбородка, Янус что-то говорил. Лиз не сомневалась, что он отпускал комплименты фигуре блондинки, хотя фигура если и привлекала внимание, то узкими по-мужски бедрами и большой грудью, в которую упиралось лицо Януса.
К Лиз подошла Моника.
– Я тебя ищу-ищу! Куда ты подевалась?
– Выходила на балкон.
– Нравится?
– На балконе? Там блюют… Кто этот тип в манжетах?
– Янус? Он артист. Вживается в роль и проверяет, какое впечатление производит на окружающих.
– Это он тебе так сказал?
– А что?
– Ничего. Любопытный чересчур. А она кто?
– Не знаю. Ее Стив привел. Я с половиной присутствующих не знакома.
– Зачем же они тебе?
– Их приводят мои знакомые.
Лиз осуждающе глянула на Монику.
– Я бы не пускала чужих.
– И тебя?
– И меня.
Моника засмеялась.
– Пусть их. Так веселее.
– А где двоюродная сестра Стива?
– Они расстались.
– С родственниками нельзя расстаться. Родственные связи – на всю жизнь.
– Похоже, они развязались.
Лиз снова посмотрела на Монику, но промолчала. Какой-то очкарик в джинсах – Лиз решила, что он одноклассник Моники, – пригласил Монику танцевать, и та ушла в зал. Лиз сказала самой себе: пойду прогуляюсь. Она пошла вдоль по коридору, заглядывая в комнаты. Почти все комнаты были освещены. На диванах под картинами на библейские сюжеты целовались парочки. Везде царило согласие, и только в одной из комнат девчонка ненастойчиво пыталась сопротивляться:
– Я не хочу… не надо…
Лиз прикрыла дверь. Она здесь никому не была нужна. Ей захотелось домой, и она решила уйти, не прощаясь. Последняя дверь в коридоре была отворена, и Лиз машинально заглянула. Слабый свет одинокого бра освещал длинный стол, уставленный фруктами и закусками. На отдельном столе мерцали грани хрустальных бокалов и возвышались стопки тарелок. Лиз хотела уйти, но тут от окна, где в полутьме стояло кресло, кто-то спросил:
– Что же ты ничего не попробуешь, Лиз?
Она вздрогнула. Не потому, что ее назвали по имени: она узнала этот голос. Радостно, растерянно, испуганно Лиз вглядывалась в сумрак, окутывавший говорившего.
– Джек?!
– Не забыла? – Он поднялся, и лампа осветила его.
– Конечно, нет! Значит, твой Энтони тогда приехал?
– Да. Спасибо, что дозвонилась.
– Хотела вернуться, но, понимаешь, подвалила работа… А я тебе все равно уже ничем не могла помочь.
– Понимаю.
Джек двинулся к ней навстречу. Он был в тонком черном свитере-«водолазке» и тугих черных джинсах. Такой высокий, стройный, гибкий… Глаза Джека лучились добротой и явным интересом. Шагал он осторожно, слегка прихрамывая.
– Ты уже ходишь? А гипс?
– У меня был всего лишь сильный вывих, достаточно тугой повязки.
– Это хорошо. Слушай, как ты сюда попал? Ты у них работаешь? Как ты узнал, что я здесь?
– Энтони сказал, что придет утопленница, которая близко знакома с дядей Чарльзом. Было любопытно посмотреть, кто это такая. А потом я увидел тебя в зале.
Лиз засмеялась.
– Они думают, я из богатых.
– Разве не так?
Лиз вздохнула.
– К сожалению, не так. Я горничная в отеле «Милена». Слыхал о таком? Если б они знали, вот был бы скандал! Меня выгнали бы, не сомневаюсь. Но я сочинила такую жуткую историю!
– Это какую же? – Он говорил спокойно, но глаза выдавали радость от встречи с ней.
– Нашу, мою и твою. Я почти ничего не выдумала.
Он вопросительно поднял брови. Лиз объяснила:
– Моника пригласила меня, но идти не в чем и купить платье не на что… – Она засмеялась. – Денег наберется на один рукав! И машины нет. А пойти охота! Когда еще миллионеры пригласят? Вот я и сказала, что меня выкинули из машины…
– Пригодился жизненный опыт?
Лиз кивнула. Спросила:
– Ты не проговоришься?