Она лишь недоверчиво взглянула на меня. Но потом, помедлив мгновение, все же кивнула.
— Хорошо. — потушила сигарету и пошла назад в отдел.
Я облегченно вздохнул и направился дальше по коридору.
— Здравствуй, Иван Петрович. — в кабинете был только знакомый криминалист в белом халате.
— Здравствуй, капитан. — он поднялся мне навстречу и пожал руку. — Пальчики твои готовы.
— Отлично. Как раз по этому поводу и зашел.
— Вот хоть бы раз без повода. — усмехнулся Иван Петрович, предлагая мне стул.
— Давай в выходной на рыбалку, а? Тишина, водочка…красота…
— Сергеич, ты в окно давно смотрел? Зима на улице, какая рыбалка.
Мы рассмеялись.
— Тогда в бар. Пивом с воблой угощу.
— О, ну так это же совсем другое дело. Договоримся.
— Идет. Так что там с пальчиками?
— Чисто. Да ты, я вижу, не удивлен вовсе?
— Нет. Так, для протокола только и отправил к тебе потерпевшую.
— Понятно. Ну, пока больше ничем. Извини, — Иван Петрович театрально развел руками.
— Ладно, Петрович. Про пиво не забудь. — я помахал ему и вышел.
Разумеется, отпечатки пальцев Брусникиной в базе не числятся. Да и странно было бы, будь иначе. Я уверен, что Кира Юрьевна просто случайный свидетель. Но кому-то она очень мешает. Знать бы еще кому.
Вернувшись в отдел, обнаружил там кроме Ковалева и Макеевой высокое начальство. Полковник Махов стоял посреди кабинета и явно был не в духе. Настя с Сашкой даже не смели сесть на свои места, а это значило, что он здесь уже какое-то время и отчитывает моих ребят. Махов повернулся на открывшуюся дверь и уставился на меня злым глазом.
— Соболев, явился, наконец, — голос был больше похож на грозный рык. Впрочем, все знали, что Махов порычит, но не укусит.
— Что-то случилось, товарищ полковник?
— Случилось, капитан, случилось. Погоны ты носишь, а раскрываемость на нуле.
— Да не может такого быть… — начала было Настя, но Махов ее перебил.
— Тебе, лейтенант, слово не давали. — и снова он повернулся в мою сторону. — Что там с делом о пропаже в музее?
— Ищем, товарищ полковник. Но пока без результатов.
— А свидетельница эта, в нее что действительно стреляли?
— Похоже, что так.
— Похоже или точно?
— Точно.
— И что ты сидишь, Соболев? — взорвался полковник. — Раскрываемости нет, в свидетелей у тебя стреляют, краденого ты не нашел! Может я тебя зря в отделе держу?
Я сглотнул.
— Никак нет, товарищ полковник. Мумию ищем, сейчас отрабатываем всех, кто занимается такими кражами за последние пять лет. Раритет в огромных размерах — не все осилят. Свидетельница в полном порядке, уже была, написала заявление о нападении, откатали ее пальчики, в базе чисто.
— А пистолет?
— Установлено только, что стреляли из ТТ, сейчас Петрович пытается пробить, есть ли у ствола история.
Тут Махов потер голову и сел на стул. Мы все трое даже не шелохнулись. Но я заметил, что Настя с Ковалевым переглядываются, пытаясь скрыть улыбки. Оно и понятно, наш добродушный полковник редко давал нам взбучку, выглядел при этом так комично, что воспринимать его всерьез было сложно. Однако, стоило, потому как внешность была весьма обманчива. Полковник Махов мог при необходимости быть очень убедительным. А некоторые его даже действительно побаивались.
— Соболев, вы работайте, работайте. Мне сегодня позвонили сверху — полковник многозначительно ткнул пальцем в потолок. — Там очень недовольны тем, что такая крупная кража до сих пор не раскрыта, что никого не взяли по горячим следам. Да еще и лишится единственного свидетеля совсем не в твоих интересах.
— Все поняли, товарищ полковник. Будем работать активнее. Прикажите выделить свидетелю охрану?
Махов покачал головой.
— Давай на свое усмотрение, капитан. — тут он, наконец, поднялся, и повернулся к ребятам. Те дружно опустили глаза в пол. — Работать.
— Есть. — так же хором отозвались Макеева и Ковалев.
Полковник, тяжело ступая, вышел из кабинета.
— Фуф. — протянул Сашка, плюхаясь на свой стул. — Ну попали мы под горячую руку.
— Да он сам попал, раз начальство позвонило. — заметила Настя. — Наверное, дело на особый контроль поставят.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ладно, хватит болтать. — я прошел к своему столу. — Саш, бери Настю и дуйте по соседям в доме Лапиной, допросите людей, может кто-нибудь что вспомнит, или кто-то что-то видел.
— Так наши ведь уже опрашивали всех, пусто… — попытался возразить Ковалев.
— Но ты ведь этого еще не делал? — тот кивнул. — Вот и выполняй.
— Так точно, товарищ капитан.
— Хватит паясничать. Езжайте.
Они стали одеваться, а я уселся за свой компьютер.
— Кир, а что с охраной для Брусникиной? Распорядиться? — уже в дверях спросил меня Сашка.
Я задумался и перехватил Настин настороженный взгляд. Мне он совсем не понравился.
— Думаю, пока в этом нет необходимости.
— Ну ладно, мы тогда поехали.
— Давайте.
Наконец, я остался один в отделе. Еще раз подумал о том, стоит ли выдать охрану Брусникиной. Поразмыслив, решил, что все-таки не стану этого делать. Засветился монитор, открылось окно с историей про пропавшую мумию. Я потянулся, стряхивая усталость, и погрузился в чтение. Информации было много, а до вечера еще далеко.
Через час мне стало совершенно очевидно, что в этих дебрях я буду разбираться очень долго. Что такого ценного может быть в мумии какого-то там сына какого-то фараона мне было не понятно. И почему из-за нее такой переполох, тоже. Была идея позвонить Брусникиной и задать парочку вопросов, ей как сотруднику музея, должно быть известно больше. Да и понимает она в этом явно лучше меня. Но потом я вспомнил о Насте и ее взгляде при каждом упоминании Брусникиной, и отбросил эту мысль подальше.
Зато в голову пришел иной вариант. Был у меня знакомый, бывший кандидат наук по истории. Вот к нему мне и следовало обратиться. Он то уже точно растолкует, что к чему, и вопросов лишних можно будет избежать. Я поискал в блокноте его номер и договорился о встрече на завтра. А после с чувством выполненного долга, поехал мириться с Настей.
КИРА
Поздно вечером я валялась на диване, наслаждаясь ничегонеделанием. И потому была крайне удивлена, когда в дверь позвонили. Я лежала, закутавшись в плед и смотрела сериал, точнее делала вид, что смотрю. Мысли мои были далеки от сюжета любимого произведения. Я все чаще переводила взгляд в потолок, размышляя о Хаемуасе, и своей жизни в частности. И тут этот звонок был явно не к месту. Я игнорировала его, справедливо решив, что раз я никого не жду, то и открывать не обязана. Однако кто-то настойчиво звонил еще трижды, приведя меня в состояние, близкое к гневу.
Наконец, звонки прекратились. Только я обрадовалась, как уже в следующую минуту забарабанил мобильный.
— Кому ж так неймется! — возмутилась я, пытаясь дотянуться до телефона.
— Ты дома? — услышала я голос любимого брата.
— Приличные люди сначала здороваются. — недобро отозвалась я, нажав на ноутбуке паузу. Картинка застыла на экране, а я обратилась вслух.
— Приличные люди не держат брата на лестнице. — парировал Даниил.
— Так это ты что ли трезвонишь?
— Открывай.
Брат отключился, а я не хотя поднялась и поплелась в прихожую. При виде меня в халате Даня нахмурился, но ничего не сказал, молча прошел в квартиру, разулся, повесил куртку на вешалку и, наконец, повернулся ко мне.
— Ну привет.
— Привет. — я поцеловала его в щеку, и мы пошли в комнату.
Сунув руки в карманы, Даня осматривался, словно был здесь впервые. Ночевал сегодня я в своей квартире. Так что забралась обратно на диван, укрылась пледом, и уставилась на него выжидающе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Выглядишь не очень. — заметил, наконец, брат, усаживаясь рядом.
На том конце дивана спал мой кот, при появлении Дани он устало зевнул и теперь посматривал на нас с явным неудовольствием. Конечно, кому понравится, что его будят. Я вот была совсем не в восторге от внезапного вторжения.
