Лисы превзошли ежей. И превзошли не только благодаря трусливому поведению – играя осторожно и делая прогнозы с 60 или 70 % вероятности, в то время как ежи смело ставили на 90 или 100 %. Лисы превзошли ежей и в калибровке, и в разрешении. У лис был дар предвидения. У ежей – нет.
Как ежи умудрились выдать результаты, которые оказались слегка хуже произвольного угадывания? Чтобы ответить на этот вопрос, давайте познакомимся с типичным ежом[57].
Ларри Кудлов, бывший ведущий делового ток-шоу на CNBC и широко публикующийся эксперт, начинал как экономист в администрации Рональда Рейгана, а позже работал с Артом Лаффером, теории которого были краеугольным камнем экономической политики страны того времени. Большая Идея Кудлова – это экономика с приоритетом предложения. Когда президент Джордж У. Буш последовал этой модели, значительно снизив налоги, Кудлов был уверен, что немедленно последует экономический бум столь же значительного масштаба. Он даже назвал его «бумом Буша». Реальность не оправдала ожиданий: рост и создание новых рабочих мест наблюдались, но при взгляде на долгосрочное среднее число показатели разочаровывали, особенно при сравнении с эрой Клинтона, которая началась со значительного повышения налогов. Однако Кудлов стоял на своем и год за годом упрямо продолжал объявлять, что «бум Буша» произошел, как и было предсказано, даже если комментаторы его не заметили. Он назвал это явление «величайшей нерассказанной историей». В декабре 2007-го, через несколько месяцев после первых признаков финансового кризиса, когда экономика шаталась вовсю и многие обозреватели беспокоились, что вот-вот наступит спад – если уже не наступил, Кудлов был настроен оптимистично. «Нет никакого спада, – писал он, – на самом деле мы вот-вот вступим в седьмой год бума Буша»[58].
Национальное бюро экономических исследований позже объявило декабрь 2007 года официальным стартом Великой рецессии 2007–2009 годов. По прошествии месяцев экономика все ухудшалась, тревожное состояние усиливалось, но Кудлов не поддавался. Нет и не будет никакого кризиса, настаивал он. Когда Белый дом сказал то же самое в апреле 2008-го, Кудлов написал: «Президент Джордж У. Буш может оказаться величайшим экономическим прогнозистом страны»[59]. В течение весны и лета экономическое состояние все ухудшалось, но Кудров это отрицал. «Кризис только у нас в голове, на самом деле его нет»[60], – писал он и продолжал повторять это вплоть до 15 сентября, когда обанкротился инвестиционный банк Lehman-Brothers, Уолл-стрит погрузилась в хаос, глобальная финансовая система замерла, а люди по всему миру почувствовали себя как пассажиры в падающем самолете, которые вытаращили глаза и вцепились в ручки кресел.
Как Кудлов мог столь последовательно ошибаться? Как и все мы, прогнозисты-ежи первым делом видят все в ракурсе «за кончиком носа». Это естественно. Но еж еще и «знает одно, но важное» – Большую Идею – и использует ее снова и снова, когда пытается предсказать, что случится дальше. Можно сравнить Большую Идею с парой очков, которые ежи никогда не снимают, все видят через них. Но это не просто очки: это очки с зелеными линзами – как те, что носили посетители Изумрудного города в «Волшебнике страны Оз» Фрэнка Баума. Иногда, наверное, это может оказаться полезным – очки с зелеными линзами могут подчеркнуть что-то, что без них не заметят: например, оттенок зеленого в цвете скатерти, не видный невооруженным взглядом, или легкая прозелень текущей воды. Но гораздо чаще очки с зелеными линзами искажают реальность. Куда ни посмотришь – везде видишь зеленое, правда это или нет; а очень часто это неправда. Ведь и Изумрудный город на самом деле не был изумрудным – так только казалось людям, которых заставляли носить зеленые очки! Так что Большая Идея ежа не улучшает его предсказательного дара – она его искажает. И большее количество информации не помогает – ведь она вся видится через те же самые очки с зелеными линзами. Это может увеличить уверенность ежа, но не его точность – плохое сочетание, как ни посмотри. Предсказуемость результата? Когда ежи в исследовании EPJ делали прогнозы на темы, в которых лучше всего разбирались, по их специальностям, их точность ухудшалась. Американская экономика – специализация Ларри Кудрова, но в 2008 году, когда все яснее становилось, что она столкнулась с проблемами, Кудров не видел то, что видели другие. Он просто не мог. Для него все было зеленым.
При этом ошибка Кудлова не повредила его карьере. В январе 2009 года, когда американская экономика находилась в кризисе, хуже которого не бывало со времен Великой депрессии, на канале CNBC дебютировало новое шоу Кудлова The Kudlow Report. Это тоже согласуется с выявленной EPJ закономерностью: чем более знаменит эксперт, тем менее он точен. Не потому, что редакторы, продюсеры и публика выискивают плохих прогнозистов – они выискивают ежей, которые по природе своей плохие прогнозисты. Воодушевленные своими Большими Идеями, ежи рассказывают простые, яркие, четкие истории, которые захватывают и удерживают аудиторию. Любой, кто проходил журналистское обучение, знает первое правило поведения на публике – «Изъясняйтесь просто, примитивно». И, что еще лучше для выступлений, ежи уверены в себе. Анализ, проводимый с единственного ракурса, позволяет им легко нанизывать одну на другую причины, по которым они правы – со всеми своими «более того» и «кроме этого», даже не рассматривая другие ракурсы с их досадными сомнениями и возражениями. Таким образом, как показало EPJ, ежи скорее скажут, что какое-то событие определенно произойдет или не произойдет, что удовлетворяет большую часть публики. Люди обычно тревожатся, сталкиваясь с неопределенностью, а «может быть» подчеркивает эту неопределенность жирным красным карандашом. Простота и уверенность ежей портят способность к предвидению, зато успокаивают нервы – что хорошо для их карьерного роста.
Лисы не так успешны в СМИ. Они менее уверенны, реже могут заявить, что что-то «невозможно» или «очевидно», и скорее остановятся на какой-то степени «может быть». К тому же их истории сложны, полны «но» и «однако», потому что они смотрят на проблему с одной стороны, потом с другой и с третьей. Эта агрегация множества ракурсов плохо смотрится на телевидении, зато хороша для прогнозирования. На самом деле она составляет его сущность.
Глаз стрекозыВ 1906 году легендарный британский ученый сэр Фрэнсис Гальтон отправился на деревенскую ярмарку и понаблюдал, как люди по виду живого быка угадывали, какой у него будет вес после того, как его «забьют и освежуют». Их средний вариант – то есть коллективное суждение – был 1197 фунтов: на один фунт меньше, чем оказалось в действительности – 1198 фунтов. Это была самая ранняя демонстрация феномена, популяризованного в бестселлере Джеймса Шуровьески «Мудрость толпы». Сам феномен теперь носит такое же название. Агрегация суждений многих людей по точности постоянно превышает точность суждения среднестатистического члена группы и зачастую оказывается такой же невероятно «предсказательной», как в случае с определением веса быка. Однако коллективное суждение не всегда более точно, чем индивидуальные предположения. На самом деле в любой группе, скорее всего, окажутся отдельные люди, которые выдадут лучший результат, чем группа в целом. Правда, эти предположения «в яблочко» больше говорят об удаче – ведь и шимпанзе, который много играет в дартс, иногда попадает точно в цель, – чем об искусстве угадывающего. Это становится очевидным, когда угадывание делается много раз. При каждом повторении проявятся отдельные личности, угадавшие более точно, чем вся группа, но каждый раз это будут разные личности. Для того чтобы постоянно превосходить средний результат, нужен редкий дар.
Некоторые называют мудрость толпы чудом агрегации, но это явление легко избавить от мистического налета. Главное – понять, что полезная информация часто широко распространяется, и там, где у одного человека имеется ее обрывок, другой обладает более важным кусочком, третий – еще несколькими и т. д. Когда Гальтон смотрел, как люди угадывают вес обреченного быка, он наблюдал за тем, как они ретранслируют имеющуюся у них информацию в цифры. Мясник, смотревший на быка, передал информацию, имевшуюся у него благодаря тренировке и опыту. Человек, регулярно покупавший в лавке мясо, добавил свою информацию. То же самое сделал и человек, который помнил, сколько весил бык на прошлогодней ярмарке. Таким образом все и сложилось. Сотни людей вложили полезные данные и вместе создали фонд информации гораздо более ценной, чем обладал каждый из них. Конечно, вместе с тем они также поделились мифами и ошибками – и тем самым создали фонд неверной информации, такой же большой, как первый. Но между этими фондами большая разница. Вся ценная информация указывала в одном направлении, на вес 1198 фунтов, а ошибки имели разные источники и указывали в разных направлениях. Кто-то предположил результат выше правильного, кто-то – ниже. Таким образом, ошибки перечеркнули друг друга. Накопление ценной информации и обнуление ошибок дали итоговый результат, оказавшийся потрясающе точным.
