кот приготовит, да?»
Кот такой: «Да».
Марина опупела просто.
«Иди, иди, все приготовлю, – говорит кот, – только за скромную плату!» – и подмигивает.
Марина уходит. Кот достает из шкафа маленькую белую баночку.
Веня и Марина едят блины со сгущенкой. Кот сидит рядом и улыбается.
Марина: «Даже не знаю, что сказать».
Веня: «Да чё говорить, раздевайся уже! Кстати, а почему снотворное на столе?»
Марина: «Хз».
Внезапно Веня и Марина отрубаются.
Просыпаются привязанными к кровати. Входит кот и напоминает, что за блины надо платить.
Кот снимает штаны.
Даня хохочет.
– Дети, отвлекитесь от своих срочных дел, – говорит мама. – Я сделала чат «Семейное» в телеграме, всех вас туда добавила. Буду вас иногда о чем-то просить. Например, забрать Лешу из школы или что-то купить. Инициатива поощряется, жду ваших предложений.
– Знаете, – говорит Рома. – У меня прямо сейчас есть одно предложение…
На кухню заходит Шура, все еще бледноватая. Из ее кармана торчит колонка, в ней смачно ругается рэпер Моргенштерн.
– О, Шурка! А где ты была? – спрашивает Марк.
Шура выключает колонку, делает знак Дане, чтобы он молчал.
– Где-то.
– Где-то? Ну ладно…
– Да можно мне сказать, – говорит Рома. – У меня уже сейчас есть предложение: давайте…
– Шур. А почему не рассказать, где ты была? – продолжает Марк. – Вот Рома, например, все всегда рассказывает, хотя он тебя старше.
– А что он такое делает? – спрашивает Шура. – Ходит вокруг фонарных столбов?
– Ну не об этом же речь.
– Да мне не нравится о себе рассказывать! А Роме нравится. И вообще, мам, дай сто рублей.
– Шур. Я тебе позавчера дала пятьсот. Зашла к тебе в комнату – полюбовалась на чипсы с колой, которые ты купила. Может, достаточно? Тебе нельзя это все.
– Ну да, ну да, – хмуро говорит Шура. – А чего в мою комнату-то ходить? Особенно когда меня там нет.
– Мыла пол! – отвечает мама. – Из последних сил пытаюсь держать дом в чистоте! Не мешало бы и тебе у себя убраться, Шурочка.
– Да не буду я убираться. Дай сто рэ, короче. И я пойду.
– Куда? – спрашивает мама.
– Шур, а сахар ты померила? – спрашивает Марк.
– Я влила инсулин, специально для этого домой зашла.
– Не померив?
– Да.
Марк болезненно морщится:
– Ну хоть уберись, и правда.
– Слушайте, я зашла, чтоб померить сахар и взять сто рэ, – резко говорит Шура. – Вот чё вы начинаете, а?
Дверь комнаты девочек хлопает.
– Мам, – говорит Рома. – А у меня уже сейчас есть идея…
– Я вот не понимаю, – Лея отрывается от телефона, – почему я должна постоянно терпеть всю эту мерзость? Наши дети перед всеми меня позорят.
– Можно мне сказать?! – спрашивает Рома.
– А я наслаждаюсь полифонией, – говорит Даня.
– Сначала они на улице орали как резаные, – продолжает Лея. – Потом этот позор в школе…
– Лея, так ты же сама предлагала отвести Оксану в твою школу, – недоуменно отвечает мама.
– Я не предлагала вести ее именно в мою школу! Я говорила, что Оксане нужен индивидуальный подход.
Оксана икает.
– Такое когнитивное искажение называется «предсказание будущего», – замечает Рома.
– Да пошел ты. Господи, что за дурдом… Как меня все это достало!
Дверь комнаты девочек снова хлопает.
– Что ж такое, почему мы все время ругаемся, – расстроенно говорит мама.
– У меня есть одно предложение, – говорит Рома. – Давайте…
Яна вбегает на кухню с воплем «Привидение!» За ней Леша в простыне: «У-У-У-У!» – опрокидывает на себя пакет с мусором.
– Да дети! – кричит Оксана. – Я только тут всё убиралася! В этот мешок грязь!
Леша убегает в детскую, Оксана и Яна гонятся за ним.
– Короче, – устало говорит Рома. – Мой психотерапевт сказал, что я мало где бываю. Так что я приглашаю всех в путешествие!
– В путешествие? Да куда я с ними со всеми поеду? – недоуменно спрашивает мама. – Я даже в гости не могу выбраться.
– На дачу же через две недели хотели, день рождения Леши отметить, – говорит Марк. – Даник, ты с нами?
– Я? Да.
– Ну супер, – говорит Марк. – И девушку с собой возьми, она у тебя отличная.
– А что за девушка? – спрашивает мама.
– А как же путешествие? – спрашивает Рома.
Из детской раздается заливистый Лешин смех.
Мама бросается в детскую. Леша лежит за полу на простыне совершенно голый, его щекочет Оксана, все хохочут.
– А давай я тоже была больная! – Яна скидывает с себя платье и ложится рядом с Лешей. Оксана щекочет и ее.
Мама поднимает Оксану за ухо.
– Мама, ну они сами хотели! – обиженно кричит Оксана. – Они сами!
– Оксана, у нас дома нельзя снимать трусы с себя и других!
– Достали уже свои правила! Детдоме правила были лучше! Меньше правил детдоме! Сколько хочешь снимай трусы!
Сцена 27
Вечером Оксана беззвучно просачивается в открытую дверь комнаты девочек и замирает перед зеленой портьерой, ведущей к Лее.
Рома выходит. Видя белое лицо Оксаны, вздрагивает.
– Ты прям как зомби… Что ты тут делаешь?
– Лея тоже поедет бабушке?
– Нет. Она устала и занята своим платьем.
– Можно я поеду?
– Вы с бабушкой не очень-то ладите.
Оксана обнимает Рому.
– Я хочу бабушке, если ты, – шепчет Оксана.
– Бабушке вряд ли это понравится. И вообще ты плохо себя ведешь. Но мы скоро все поедем на дачу праздновать Лешин день рождения, так что…
– Да ты хочешь Лею просто! – кричит Оксана. – Меня не хочешь! Ненавижу Лейку эту я! Сожгу ее всю! И платья ее сожгу!
Сцена 28
Вечер у бабушки на даче. Шура жжет костер, кидает в него ветки, пьет пиво. К ней подсаживается Рома. Завороженно смотрит на огонь.
– Знаешь, я тут подумал: мы давно живем вместе, а так мало друг о друге знаем… – говорит Рома. – Мой психотерапевт сказал, что мне нужно попробовать интересоваться другими людьми.
Шура щелкает зажигалкой.
– Ну давай, интересуйся.
– Ты кем хочешь стать? Ну вот… я, например, думаю стать программистом. Да.
Шура протягивает Роме бутылку.
– А я хочу мочить гадов.
– Каких гадов?
– Всех. Ментом хочу быть.
Рома отпивает.
– Ого! Помогает от тревожности.
Шура еле заметно улыбается.
– Но в полицию не берут с диабетом, – говорит она. – Их вообще никуда не берут. Ни в летчики, ни в космонавты. Блин, меня так это задолбало! Сахар мерить, колоться… Я бы что угодно отдала, чтоб от этого избавиться.
– Понимаю.
– Да чё ты там понимаешь?
– Нет, я правда понимаю, что значит жить с какой-то неизлечимой болезнью, – серьезно говорит Рома.
– Ага, ну да. У тебя же потеют руки.
– Нет, ну если ты хочешь мое честное мнение… Если бы мне пришлось выбирать между диабетом и состоянием, когда ты ни с кем не можешь завязать близких отношений и всю жизнь проводишь в унынии, когда ты постоянно напряжен…
– О, пошло-поехало, – комментирует Шура.
– …ты вообще можешь себе представить, что это значит: «постоянно напряжен»? Так вот: если я мог бы выбирать, я выбрал бы диабет. Ну да, уколы. Но зато я мог бы быть счастлив.
Шура гогочет.
– Во дебил.
Они греются у костра. Шура подвигает свою ногу к Роминой. Их штанины соприкасаются.
Леша подбегает к костру с охапкой сухих веток, бросает их рядом с Шурой, прыгает на колени к Роме. Шура отодвигается.
– Рома, а тебя когда-нибудь оставляли на второй год? – спрашивает Леша.
– Нет.
– А меня хотят. Потому что я тупой. Я даже тупее, чем эта дура Оксана.
– Вечер бомбежа, – говорит Шура.
Рома щекочет Лешу. Тот смеется, вскакивает, убегает. Налетает на дерево.
– А-А-А!!!
Бабушкин встревоженный голос с веранды:
