— Квитанция номер шестьдесят три, пройдите во вторую кабинку. Вас вызывает Лисичанск, — остановил его бодрый голос динамика.
«Вот сучка, пока пацана мне не заморила, не крикнула», — придерживая сладко причмокивающую голову старшего сына, повисшую на его плече, Олег зло сдернул с рычага телефона трубку и сразу заорал: — Ты бы, засранец, еще в пять утра меня с постели поднял…
— Гражданин, успокойтесь, вас все равно не слышат, — перебил его писклявый голосок телефонистки, после чего в перепонке уха треснул знакомый Серегин бас: — Алло! Как слышишь?!
— Не ори, мудила, Макса разбудишь.
— Понял, — не обращая внимания на просьбу приятеля, продолжал брызгать слюной, словно за ним гонится милиция, на другом конце страны Дымок, — у меня все ништяк! Накладочка, правда, непредвиденная вышла, вследствие чего я без копейки остался.
— Ты что там, деньгами печи топишь? — удивился Святой.
— Хуже, у Любкиных родителей, оказывается, кроме нее еще девять детей на иждивении!
— Гордись, теща — героиня, прикидываешь? Не каждому такое счастье на голову сваливается, а только избранным, и то не каждый день.
— Горжусь, но с утра пораньше я этой прорве тележку колбасы закупаю, а через час они ее уже кончают. Надеюсь, теперь ты меня понимаешь? Филки, как будто пылесосом из карманов повытянуло. Выручай, братан! Пригони хоть рублей двести!
— Да не вой ты, как волк на луну, завтра телеграфом отправлю. Теперь тебе миллионы красть придется, чтобы такую армию прокормить.
— Смеешься, гад, а я не знаю, как отсюда вырваться.
— Ну, ладно, придурок, разбег. Прилетишь, сразу ко мне прись.
Тем временем, обеспокоенная долгим отсутствием мужа и сына, в наброшенной на плечи материнской шали, Лена караулила их в увитой хмелем беседке, но подошли они все равно незаметно.
— Извини нас, мать, что нехорошо все так получилось, — закружил ее Олег на руках — торт готов?
— Как будто он тебе нужен.
— Максим, рубать хочешь?
— Хочу.
— Беги к бабушке и тащи сюда, что они там для нас выпекли.
— Здесь будем кушать, — обрадовался сын, — темно же?
— Не боись, Кибальчиш, мимо рта не пронесем. Главное, на лестнице аккуратней, — крикнул ему уже вдогонку Святой — нормально все, Ленка?
— Раз вернулись живыми и здоровыми, значит, нормально!
Спустя три дня, громкий стук в окно разбудил Олега и напугал кормящую малыша Лену.
— Сколько время? — нехотя выполз он из-под покрывала.
— Два часа, — ответила жена, глянув на будильник, стоящий под вечно горящим торшером.
Прошлепав босыми ногами до входных дверей, Святой провернул в замочной скважине ключ.
— Привет! — накинулся на него Серега, — я прямо с аэропорта!
— Заткнись, а то я тебя придушу.
— За что? — немного обиделся он.
— Игорешка бай-бай делает, а ты окно вышибаешь.
— Извини, я же не в курсе, что ты его домой забрал. Чайник ставь, жрать охота.
— Вали на кухню, там разберешься, что к чему — Олег пошел умываться.
Горячий еще чайник, в воде которого Лена совсем недавно подогревала бутылочку с детским питанием, сразу зашумел. Вспоминая невзрачный прокопченный угольной сажей маленький шахтерский городок, Дымок стал, как обычно, причесывать: — Сады белые-белые, словно мукой посыпанные, грушами только поросят кормят. Дороги, как стрела. На «Икарусе» всего тридцать минут до моря летишь.
— По ходу, ты из страны чудес сорвался? — сел за стол Святой.
— Ты жуй, давай, шустрее только, а том не на работу раненько вставать.
— О кей, я почти набил требуху, — согласился подельник — где почивать прикажете?
— На раскладушке. Помягче нар, надеюсь?
— Без сомнения, спокойной ночи, братка. Отдохни путем, а то тебе целый день вкалывать, да потом еще целую ночь воровать.
— Опять?
— Так мне Любашке «капусты» нужно отправлять, ей ведь к любимому мужу надо на что-то добираться. Подмогнешь?
— Довод, конечно, веский, поэтому базара нет. Куда от тебя, демона, притыришься?
В автохозяйстве Серега был уже свой в доску. Пока Олег получал путевой лист в диспетчерской и мерил в кабинете врача давление, он долил в двигатель масла и подогнал грузовик к воротам.
— Выпуливайся, — разрешил ему с кустистыми седыми бровями механик.
— Куда двинем? — деловито поинтересовался Дымок у хлопнувшего дверкой с пассажирской стороны приятеля.
— Сначала на овощебазу, оттуда сорок мешков лука с картошкой заберем и потом все эти причиндалы в коопторг, что по Новобульварной находится, утянем.
— Ясно море.
Гонять тачки Серега умел, но правил не знал совершенно и на железнодорожном переезде, махнув полосатым жезлом, машину прижал к обочине зеленый с виду сержант. Дымок выхватил из нагрудного кармана рубашки Святого кожаный портмоне, в котором лежало водительское удостоверение друга и с радостной улыбкой на морде, вылез из-за руля шедшему навстречу гаишнику.
— С добрым утром, командир, что случилось?
— Переезд имеет право пересекать любой вид транспорта, но в одиночном порядке, вам это известно?
— Женюсь в субботу, начальник. Не порть настроение.
— Поздравляю, — на каменном лице не дрогнул ни один мускул, — но это не повод для нарушения правил, — и он, щелкнув компостером, сделал в талоне предупреждений первую, и пока единственную за год безупречной работы Олега, дырку.
Понимая, что накосопорил, груженный овощами грузовик к магазину Серега подогнал как надо. Пока благоухающие тройным одеколоном двое небритых мужиков в засаленных черных халатах, кряхтя, таскали в полуподвальное помещение коопторга увесистые мешки, Дымок успел позубоскалить с рыженькой продавщицей и заодно прошвырнуться по всем закоулкам торговой точки.
— Давай его долбанем? Инкассаторы забирают на выручку из этой гниющей помойки раз в неделю, я промацал.
— Предложение принято. Денег на билет твоей королеве в этой лавке должно хватить. Поехали ко мне, отобедаем, да Ленке заодно сказку расскажу, что, мол, машина барахлит, и я после работы останусь ее, кормилицу, ремонтировать, а то потеряет меня, ласточка.
— Шибко ее любишь?
— Жить не могу!
— А почему тогда обманываешь ее?
— Из-за тебя, скотина!
— Врешь, ты без воровства, как дурак без махорки. Шучу — разминая сигарету, чиркнул спичкой Дымок.
— Понимаю, что в наглую лучшего своего кента на Колыму устраиваю, но и под Северным сиянием люди живут — хлеб жуют, правда, без масла.
— И зубов у них нет, — добавил Святой.
— Почему?
— Цинга бушует в царстве айсбергов.
— Точно! — ухмыльнулся Серега — будем пить тогда кашу манную, че мы, держиморды какие, чтобы сало жрать?
