Такумо сидел на унитазе, задумчиво глядя на автомат для покера, встроенный в дверь кабинки. Внезапно он понял причину своего страха. Концентрационный лагерь давно заброшен. Салем, ранчо Спэн и Аламогордо, когда-то тронутые злом, сейчас от него свободны. Тольтеки ради побед в войнах жертвовали богам собственных детей, но это не сделало их бесчеловечными. Американцы в Пентагоне занимаются тем же самым. Их поступки глупы и, возможно, дурны, но они так поступают ради жизни, В Лас-Вегасе все ради денег.
Лас-Вегас - это Мидас, умирающий от голода среди изобилия, окруженный золотыми статуями, в которые превратились его дети.
Лас-Вегас выставляет на торги мужей и жен, свадьбы здесь быстрее снимка поляроидом, разводы легче легкого, секс... за что платишь, то и получаешь. Лас-Вегас - это дешевые рестораны внутри казино и автоматы для покера на дверях кабинок в уборных. В Лас-Вегасе полагается есть деньги, спать с деньгами и, видимо, испражняться ими же. Уберите деньги, и останется голая пустыня. Из-за новой моды на развлечения "для всей семьи" он стал еще страшнее, как будто теперь город оптом скупает души не только взрослых, но и их детей. Такумо закрыл глаза, обмотал шнурок вокруг ладони, сжал ключ, бросил в автомат монетку и потянул за рычаг.
Лимон, вишенка и снова лимон. Даже на фруктовый салат не годится.
Он посмотрел на ключ, а затем - на автомат. Как же открывались замки?
Еще одна попытка, и снова ничего. Чарли закусил губу. Что Маг рассказывал о том идиоте с "ингрэмом"? Он вообразил, что пистолет заклинило, и больше ничего. Представлять устройство пистолета для этого не понадобилось. Примерно так же Такумо открывал двери. Ему не понадобилось знать устройство каждого замка, и он не видел, как превращается ключ...
Что говорит о древних лучниках дзен? Они, не глядя, представляли себе, как стрела попадает в цель. Такумо закрыл глаза и попытался вообразить три вишенки. Вишенка, крести, бубны.
Он надавил на веки и сконцентрировался, пока не увидел вожделенные вишенки, сунул еще одну монетку в автомат и дернул за рычаг.
Посыпавшиеся монетки быстро переполнили предоставленное им пространство и зазвенели по полу. Такумо сгреб их, рассовал по карманам и прокрался в соседнюю кабинку.
Часом позже Такумо обменял в кассе двести семьдесят долларов на крупные купюры и отправился на поиски другого казино, присоединившись к группе туристов из Японии. Все они, как один, были в новых джинсах и футболках, и не отличить Чарли от них мог бы только очень ненаблюдательный человек, но другого укрытия не было. Через пару минут его выбор был вознагражден.
"Санрайз" - новая вывеска на старом здании. Либо его предыдущий владелец умер, решил Такумо, либо здание перекупили. Может быть, и то и другое вместе. "Японский" декор был штампованным, не слишком искусным, но, возможно, подлинным, а "гейши" скорее всего приехали из Вьетнама или Гонконга. Зато Такумо понравилась огромная статуя, с жизнерадостной ухмылкой поглядывавшая на игровые столы. Американцы, вероятно, считали странным, что в казино стоит статуя Будды, но Чарли понимал немножко больше, чем они. Толстый ухмыляющийся монах был не кем иным, как Хотеем, богом-покровителем азартных игр.
Такумо улыбнулся в ответ, купил пятьдесят десятидолларовых фишек и направился к столам с рулеткой, лучезарно улыбаясь каждой девушке-крупье и каждой камере наблюдения.
Все телефоны в резиденции Таменаги, разумеется, были оборудованы шифровальными устройствами, но его личная линия являла собой настоящий шедевр японской электроники, не уступая любой из Белого дома и Пентагона. Несчастный, решившийся прослушать ее, подвергнется воздействию особых частот инфразвука, вызывающих дезориентацию в пространстве, сильные головные боли, временную потерю слуха и даже эпилептические припадки. К ней имели доступ только самые приближенные слуги, и пользовались этой линией обычно не чаще двух раз в год. Сейчас подключенный к ней телефон звенел уже во второй раз за две недели. Таменага, изучавший сводки японских бирж, поднял трубку лишь через несколько секунд, сначала успокоив свои мысли.
- Да?
- Господин?
- Разумеется, - хмуро ответил Таменага. Голос Накатани звучал так, будто он вот-вот ударится в панику. Возможно, Харуко права, и Хидэо просто не подходит для управления целым казино. С другой стороны, прежде он не звонил. - В чем дело?
- Господин, Такумо, тот актер, информацию о котором вы недавно запрашивали... он здесь, играет и выигрывает!
Внезапно шелковая рубашка Таменаги лопнула, и из-под нее показался оживший питон. На левом плече зашевелилась мукадэ, а с правого скользнула кобра.
- Господин, что мне делать?
Таменага закрыл глаза и заставил себя задуматься. Кобра высунулась из рукава и болтнула язычком в сторону запонки с черной жемчужиной.
- Сколько он уже выиграл?
- Восемь - десять тысяч. Он осторожничает, ставит только на красное или черное, уже поднял ставку до пятисот долларов и даже иногда проигрывает... но проигрывает слишком мало. Такумо наверняка жульничает. В голосе Накатани проскользнула едва заметная нотка, намек на оставшийся невысказанным вопрос: "О чем вы мне не сказали?"
Сколько я ему сказал? Он знает, что талисман существует, но знает ли, в чем его сила? И каскадер, что знает он?
Если Такумо выигрывает в казино Таменаги, то он знает много, слишком много. Не меньше, чем знал Хигути, который был хорошим организатором, отличным игроком, но никудышным магом.
Таменага выругался. Это все равно что бороться с гидрой: отрубаешь одну голову - вместо нее сразу вырастает две. Сначала эта женщина, блестящий математик, украла талисман у Хигути, после того как у того хватило глупости проболтаться о нем. Это наводило на мысль, что главной была Аманда. Но Шэрмон излечилась от рака и отдала талисман Магистрале прежде, чем ее нашли. Теперь Магистрале попал в тюрьму... а талисман к Такумо. Мы слишком медлили, подумал Таменага. Мало было думать, что талисман в безопасности в сейфах полицейского управления, в этом следовало немедленно убедиться. Дело стоило риска...
- Давно он играет?
- Уже почти час.
- Кто из наших людей сейчас в казино? Накатани ненадолго задумался:
- Инагаки и Цутия.
Таменага покачал головой, кобра обвилась вокруг телефонного аппарата. Инагаки Кенжи, вышибала, слишком выделяется в толпе, Такумо поймет, что дело нечисто. А Цутия Симако... Падок ли каскадер на женщин? Интересует ли его хоть что-нибудь из того, что может предоставить "Санрайз"? Если и так, в досье этого не сказано.
- Американцы?
- Джуд... и псих с пистолетом.
- Пэйкер? - Ах да, сам же отправил его в казино отрабатывать долг синдикату. Таменага поразмыслил. Пэйкер - дрянной работник, но здесь его ничтожность - неоспоримое достоинство. Он ничем не связан с казино, и Такумо его никогда не встречал.
- Хорошо. Не отпускайте Такумо как можно дольше, пусть выигрывает. Предложите ему бесплатный обед, комнату, женщин - все что угодно. Он... Таменага мысленно выругался, и кобра, расправив капюшон, уставилась на телефон. Такумо - каскадер, привыкший к ежедневному риску. К тому же он не алчный и скорее всего прекратит игру, как только соберет на залог для Магистрале. Или его все-таки опьянит богатство? Или радость выигрыша? Вдруг он захочет выжать из Таменаги как можно больше? Вряд ли. - Просто задержите его любой ценой. Я немедленно высылаю Осиму...
- Что делать, если он уйдет?
Судя по тому, что Накатани осмелился перебить хозяина, он все-таки ударился в панику, если только Такумо уже не собрался уходить.
- Пусть идет, - ответил Таменага. - Постарайтесь не убить его, но не позволяйте ему добраться до Лос-Анджелеса. Когда с ним разберутся, обыщите тело сами - либо предоставьте это Сакуре. И чтобы никто больше к нему не прикасался, ни Джуд, ни даже Симако. Держите меня в курсе. До связи.
Он стукнул кулаком по кнопке внутренней связи и начал на одном дыхании:
- Позвоните Сакуре, пусть едет в аэропорт, позвоните в аэропорт, пусть готовят самолет... позвоните в "Грейхаунд" и "Эмтрэк", узнайте, когда отходят автобусы из Лас-Вегаса на Лос-Анджелес. Если удастся задержать их, не вызывая подозрений, сделайте это.
Затем он закрыл глаза и сосредоточился на мантре. Чтобы контролировать татуировки, реагирующие не на усилие воли, а на злобу или страх, требуется обуздать свои эмоции. Таменага медленно делал глубокие вдохи, стараясь забыть о ползающих по нему чудовищах, разувериться в их существовании.
Трескучее колесо, напоминающее сюрикен, превратилось в жемчужный метеор, а вскоре - в шарик слоновой кости, неохотно подпрыгивающий на нечетких цифрах. Такумо закрыл глаза и сосредоточился.
- Двадцать один.
Толпа вздохнула. Глаза Такумо открылись, он улыбнулся и попытался понять, сколько в его распоряжении фишек.
- Пожалуйста, делайте ваши ставки.
