конечно, раз он выпил столько чая!
– Что вызвало у тебя такую бурную радость? – улыбаясь, поинтересовался тринадцатый принц.
То и дело прерываясь и захлебываясь от смеха, я поведала ему:
– В сегодняшнее лакомство для четвертого господина я добавила кое-что, чего не было у других.
– Что же?
– Соль, – проговорила я, держась за живот.
Тринадцатый принц изумленно застыл и долго стоял, не веря своим ушам, после чего вдруг тоже расхохотался.
– Так и думал! Неудивительно, что четвертый брат не пил чай, а вливал его в себя. Ха-ха… Великое Небо! А ты не из трусих, раз осмеливаешься шутить даже над четвертым братом, да еще и перед лицом царственного отца.
– А кто позволял ему постоянно подшучивать надо мной? – сказала я со смехом. – И если бы это происходило не в присутствии Его Величества, разве он позволил бы мне своевольничать?
Едва успев договорить, я увидела идущего в нашу сторону четвертого принца и торопливо сказала:
– Я пошла.
И уже хотела сбежать, как тринадцатый принц схватил меня и со смешком произнес:
– Если такая смелая, что решилась на поступок, то не убегай.
Нервно топнув ногой, я умоляюще протянула:
– Боюсь, сейчас он сильно разгневан, поэтому позволь мне сперва спрятаться.
Поколебавшись, тринадцатый принц разжал руку, и я тут же поспешила прочь. Однако не успела пробежать и нескольких шагов, как сзади послышался холодный голос четвертого принца:
– Вернись.
Он не повышал тона, но мои ноги сами замедлили шаг, а затем и вовсе остановились. Потоптавшись немного, я развернулась и, повесив голову, медленно заковыляла обратно.
Я украдкой взглянула на четвертого принца. Он стоял под деревом рядом с тринадцатым, и по его каменному лицу невозможно было понять, в каком он настроении. Тринадцатый же принц смотрел на меня с некоторым беспокойством.
Подойдя ближе, я молча замерла, опустив голову. Некоторое время четвертый принц рассматривал меня, не произнося ни слова, а потом внезапно сказал тринадцатому принцу:
– Иди вперед.
Я тут же вскинула на тринадцатого несчастные глаза, но тот лишь покачал головой, показывая, что сочувствует, но ничем не может помочь, и ушел.
Я долго стояла, опустив голову, но четвертый принц молчал. Не в силах дольше выносить его взгляд, подняла голову и произнесла:
– Делай что хочешь: бей, наказывай как угодно, но не томи так.
– Дай руку, – бесцветным голосом сказал он.
Я хмуро взглянула на него. Все-таки действительно хочет наказать? Да не может быть такого! Надув губы, я протянула ему руку. Он протянул свою мне навстречу, и, пока я ждала, что его ладонь опустится на мою, он уже схватил меня за руку и повел за дерево.
Прислонившись к стволу спиной, четвертый принц привлек меня к себе так, что я почти оказалась у него в объятиях, и спросил:
– Сейчас ты меня уже не боишься?
– А когда это я тебя боялась? – ответила я.
Он сжал мою руку. Мне стало немного больно, и я торопливо добавила:
– Раньше немного боялась.
– Немного? – хмыкнул принц.
Я заискивающе улыбнулась и зажестикулировала:
– Немного и еще вот столечко.
– Похоже, лучше, когда ты пусть немного, но боишься, – сказал он.
Я окинула его взглядом, опустила голову и стала ждать, пытаясь угадать, как же он заставит меня бояться. Прошло несколько мгновений. Он внезапно отпустил мою руку и куда-то пошел. Я на миг оцепенела от растерянности, а затем бросилась вдогонку, спрашивая на ходу:
– Ты правда разозлился?
Принц сжал губы и продолжил идти, устремив глаза куда-то вперед.
– Не замечаешь меня? – взволнованно спросила я.
Он по-прежнему даже не смотрел на меня.
Обеспокоенная, я, не обращая внимания на то, что мы оба шли по дороге, схватила его за рукав и произнесла, преграждая ему путь:
– Я больше не буду шутить над тобой.
Четвертый принц остановился и негромко сказал:
– Я не был зол.
Выражение его лица заставило меня расслабиться. Я тут же отпустила его рукав и отошла в сторону. Он, широко шагая, продолжал свой путь, а я спешила следом, идя чуть сбоку.
– А почему тогда ты сейчас молчал, будто воды в рот набрал? – поинтересовалась я.
– Я очень хочу пить, – нахмурившись, ответил принц.
Зная, что смеяться не стоило, я, пройдя за ним еще немного, не утерпела и, опустив голову, глухо захихикала, изо всех сил стараясь делать это как можно тише. Четвертый принц бросил на меня быстрый взгляд, и я тут же закусила губу, сдерживая смех, но спустя какое-то время снова рассмеялась. Не обращая на меня внимания, он продолжал быстро шагать вперед.
Увидев вдалеке одного из евнухов, торопливо подозвала его и с улыбкой велела:
– Немедленно налей чашку чая и принеси, да поскорее.
Евнух умчался. Повернувшись к четвертому принцу, поклонилась и, попросив позволения удалиться, весело сказала:
– Пусть господин немного подождет. Чай, полагаю, принесут очень быстро.
Он, нахмурившись, махнул мне, и я с улыбкой на лице развернулась и ушла.
Вечером перед сном я лежала, снова и снова вспоминала произошедшее и смеялась, а устав хохотать, провалилась в сон. На следующе утро, когда я встала с постели, Юйтань отметила, с улыбкой глядя на меня:
– Давно не видела, чтобы у тебя, сестрица, было столь чудное настроение. Даже глаза – и те смеются.
Издав удивленный возглас, я спросила:
– Правда?
Юйтань закивала.
Я торопливо открыла шкатулку для туалетных принадлежностей и взглянула в зеркальце. И правда, вот они, морщинки от смеха в уголках глаз. Когда я в последний раз так искренне веселилась? Так давно, что теперь и не вспомню.
Пик лета давно миновал, но жара так и не растопила дурной нрав наследного принца и даже не смягчила его. Напротив, чем дальше, тем больше он нервничал и горячился. Вспоминая о том, что остаток жизни ему суждено провести в темнице, я начинала ему сочувствовать. Затем меня посещала мысль о том, что, не окажись он в темнице, я бы наверняка стала его женой. Если бы мне дали выбирать, выйти за него замуж или посадить его за решетку, я бы без раздумий выбрала второе. А значит, мое сочувствие было фальшивым. Люди вспоминают о сочувствии лишь тогда, когда у них самих все в порядке.
Император Канси с супругами, принцами и их женами, а также молодыми гэгэ собрались в зале Верховной гармонии на торжестве по случаю Праздника середины осени. Прислуживающие евнухи и придворные дамы хлопотали, пока те, кто был свободен от службы, пили вино, собравшись вместе, и наслаждались праздником.
Неся в руке короб с едой,
