и нет, ты не умер, об этом поговорим позже, так вот, в мире мертвых во время святок стирается граница времен. Прядильщики — те, кто прядет материю времени, а потому поймать их можно только в «безвременье», когда они останавливают свою работу. Сейчас же, усилиями богов, здесь всегда «безвременье». Вещи твои сохнут снаружи, все-таки крови было много, а я кровь в доме не люблю. Меч сможешь забрать, как встанешь на ноги. В наших тренировках он тебе понадобится, если точнее, то без него никак. Еще вопросы? — она произносила свой монолог, не отрываясь от химических, хотя, скорее, алхимических экспериментов, лишь на последних словах взглянув в мою сторону.
В моей голове всплыл первый разговор с Мокошью. Интересно, все ли, скажем так, «высшие существа», считают, что если на человека, тем более на человека из другого мира, вывалить такой объем информации зараз, то для него все сразу же станет понятно? Баба-яга, мир мертвых, «безвременье»…
— Скоро тебе все станет понятно, на твоем месте я бы лучше сосредоточила свое внимание на тренировках.
Ах, да, еще и таинственные «тренировки» с мечом. Хотя, беря во внимание мое последние поражение, они бы, как минимум, не помешали. Только вот в чем могут заключаться тренировки, если меч управляется, по сути, воображением?
— Именно потому, что ты так думаешь, ты и проиграл. Прилети я хоть на минуту позже, прядильщикам уже некого и не из чего было бы прясть.
— Извини, конечно, но не могла бы ты перестать читать мои мысли? — факт того, что она у меня в голове, становился все очевиднее и очевиднее после каждого ее ответа на еще не заданные мной вопросы, и это, мягко говоря, вызывало некое чувство дискомфорта.
— Дружеский, ну или почти дружеский, совет: чем раньше ты к этому привыкнешь, тем проще будет тебе и мне. Без этого твои тренировки будут невозможны. Поверь, мне тоже не доставляет никакого удовольствия копаться в голове у человека, и, если бы не просьба Мокоши, тебя либо уже не было бы, вернее, в моем мире ты бы все равно был, но в более привычной мне форме, либо с открытым забралом бежал к Велесу, благо, бежать недалеко.
Мокошь… Действительно, надо было понять сразу, она ведь и указала мне путь, заговорив клубок… Значит, раз я оказался здесь, все идет по плану.
Почему-то осознание этого успокоило меня, все-таки есть что-то в том, чтобы быть ведомым…
— Эти мысли тоже советую отбросить, не забывай, ты воин, но прежде всего — герой, а герои должны вести за собой, — ее голос все еще был отрешенным, при этом приготовления, судя по всему, подходили к концу, и вскоре разноцветные, яркие и не очень жидкости были разлиты по различным колбочкам и бутылочкам.
— И все же, кто ты? Богиня?
— Не совсем. Скорее, берегиня на особом положении. Видишь ли, чтобы души мертвых не скитались по лесам, полям и деревням, им нужен проводник. Мокошь, Перун и Велес решили, что на эту роль больше всего подходит берегиня, а дальше все решил жребий… И вот уже как… Даже если бы время не было сбито, я все равно не помнила бы, сколько лет я провожаю людей в их последний путь. Кстати, если ты где-нибудь слышал про смерть с косой, то да, это тоже про меня, хотя я обычно и прихожу с метлой. Людям свойственно драматизировать.
Наконец, закончив с изготовлением и разливом, наверное, зелий, она расставила склянки по полочкам и со словами «пора спать, чем больше поспишь, тем быстрее восстановишься», хлопнула пару раз в ладоши. Свечи погасли. В избушке стало беспросветно темно.
* * *
— Итак, прежде всего запомни главное правило: в туман без моего разрешения не заходить. И второе главное правило: без оберегов из дома не выходить, — спокойно сказал мой учитель.
С этого дня начинались мои «геройские» тренировки.
Сегодня я отлично выспался, вкусно позавтракал ягодами собранными… не хотел я ее называть Ягой, надо будет к этому еще вернуться… после чего умылся прохладной водой из бадьи, надел свежую чистую одежду, взял в руки ножны со своим отполированным до блеска боевым товарищем… в общем, настроение у меня было лучше, чем вчера и позавчера.
Мы вышли из избушки, и я, наконец, понял, о каком тумане шла речь.
Дом берегини стоял аккурат на самом краю опушки. За ним в двух-трех метрах стояла одинокая ель, а дальше… Сплошное море белого с оттенками серого тумана. Солнце стояло уже высоко, но туман и не думал рассеиваться. Не было сомнений, что, зайдя в него, уже никогда не вернешься обратно. В то же время была в нем какая-то тайна, что-то далекое и манящее…
— Скоро тебе все равно придется туда идти, пока же, повторю еще раз, без моего разрешения — ни ногой, — она продолжала читать мои мысли. — А сейчас следуй за мной. Кстати, в рамках сегодняшней тренировки, тебе запрещено разговаривать.
Я собирался было возразить, но…
— Никаких «но». Сегодня разговаривать могу только я, да и то из-за того, что к общению без слов ты еще не готов.
Меня удивлял ее спектр эмоций, а если быть точнее, почти его полное отсутствие. Она казалась одновременно и доброжелательной, и высокомерной, и заботливой, и безразличной, еще вчера я заметил, что ее улыбка, в отличие от улыбки Ромашки, кажется более осознанной, что ли… и от того фальшивой. Но беря во внимание тот груз, который она несет…
— Поверь, не надо меня жалеть. По крайней мере, не тебе. Груз ответственности, с которым ты однажды столкнешься, будет намного тяжелее, чем мой. А потому, ты должен быть готов. Вчера ты говорил, вернее, думал, что у тебя есть какой-то вопрос к Кладию. Кладий — это твой меч?
— Д… — в голове отозвалось резкой болью, настолько сильной и неожиданной, что я упал на колени.
— Я предупреждала, тебе запрещено разговаривать. Каждый раз, когда твои слова опережают мысли, будет происходить нечто подобное, при этом с каждым разом боль будет сильнее и сильнее… Поэтому лучше не искушай судьбу.
Она помогла мне встать на ноги, сознание прояснилось, стремительно начавшаяся мигрень также быстро отступила, хотя мне потребовалась еще пара минут, чтобы окончательно прийти в себя.
И как я вообще должен это контролировать? Ответить, не задумываясь, на вполне обыденный, простой и понятный вопрос — нормальная человеческая реакция, при чем тут слова и мысли?
— Слова служат для обличения мыслей, не наоборот, а потому как бы это банально ни прозвучало, но сначала подумай, потом говори. Пока
