У меня тревожно защемило сердце, не дай Бог порвёт дорогу, но самолётом управляли отличные пилоты, которые посадили его просто идеально. Не всякий человек так на унитаз сядет, но дальше начались ещё большие странности. "Руслан" не стал заезжать на стояночную площадку и нагло покатил по шоссе прямо в наш укрепрайон, чуть ли не давя людей. Как же всё-таки мы умно поступили, не став расчищать шоссе от завалов полностью, из-за чего этот крылатый монстр был вынужден остановиться и заглушить двигатели, так как объехать здоровенный спасательный батискаф, который не трогали из-за бензина в поплавке, он не мог физически. Скиба мгновенно нырнул вниз и через несколько секунд Алёнка вместе со своим Мишкой, которой давно уже хотелось побегать, стояла на бетонной крыше водохранилища. Как только дверь захлопнулась, я крикнул:
— Алёнка, папка скоро приедет, побудь здесь, моя роднулечка! — И скомандовал вполголоса — Броня один, к носу этого кренделя, Броня два и Броня три — заблокировать задний люк. Из самолёта никого не выпускать до моего особого приказа. Пошел!
Скиба втащил в бээрдээмку Чака и вынырнул из люка, вооруженный одними только пудовыми кулаками. Капитан Мелвилл также стремительно выскочил из люка и через пару секунд уже был готов открыть огонь из "Корда". На максимальной скорости мы помчались к самолёту, уехавшему от нас километра на три и не успел тот открыть полностью оба люка, как был заблокирован с двух сторон. Ну, так это ещё не всё, к самолёту бегом мчалось около сотни моих бойцов. С монотонным громким рокотом носовая часть самолёта поднялась вверх, опустилась аппарель и по ней первым спустился щеголеватый, стройный и подтянутый генерал-майор войск ВДВ, вот только было ему на вид не старше сороковника и выглядел он слишком уж холёным. Позади него стояла плотная людская масса, также состоящая из солдат десантников предпенсионного возраста, в числе которых были даже бабы. Самолёт не доехал до батискафа метров пятидесяти, мы встали в двадцати метрах от него, чуть наискосок. Старший лейтенант-пограничник Никита Сердюков своё дело знал туго и был готов в любую секунду рвануть вперёд и уйти влево, я уже сжимал в левой руке гранату, чтобы швырнуть её себе за спину, а капитан Мелвилл, сидевший за пулемётом, негромко проворчал:
— Серж, если тебя интересует моё мнение об этих людях, то я скажу тебе очень коротко — это маскарад.
— Сам вижу, — отозвался я и громко спросил, — вы что, с ума сошли? Захотели второй Иркутск устроить, товарищ генерал? Позади меня лежит на шоссе спасательный батискаф, в поплавки которого залито четыреста тонн бензина.
Фальшивый генерал представился:
— Я генерал-полковник Леонтьев, майор. Представьтесь, доложите мне обстановку и передайте командование, как старшему по званию. Вы что, за столько времени не могли расчисть шоссе?
Рожа у этого генерала-полковника Леонтьева, про которого никогда отродясь не слыхали в ВДВ, была довольно смуглая, с явными кавказскими чертами лица, хотя он и говорил по-русски чисто, без малейшего акцента, да, только разве нас со Скибой не проведёшь. Сержант, у которого в руках не было никакого оружия и потому он казался этим клоунам совершенно безопасным малым, резко наклонился вперёд, совершил первый кувырок с брони, ещё два по асфальту и в мгновение ока вырос перед генералом, но только наполовину, чтобы зло сказать тому:
— Говно ты вонючее, а не генерал.
Сзади за поясом у Пашки торчало два "Стечкина" с увеличенными обоймами, но он первым делом пустил в ход "НРС-2", стреляющий нож разведчика, о котором он мне ни гу-гу. Вот же хитрый хохол, видно боялся, что я на него позарюсь. Пашуня, дорогой, хотя я и умею работать ножом не хуже Стивена Сигала, а может и получше, ножей всё же не коллекционирую. Раздалось тихое "Пум-м-м" и верхняя часть черепушки фальшивого генерала, подбросив мицуган, взлетела вместе с фонтаном из самых тупых мозгов, которые не у каждого барана сыщешь, и кровищи, а Скиба, мгновенно спрятав нож, толкнул эту тварь, сколотившую целую банду и к тому же захватившую во всеобщей сумятице военно-транспортный самолёт, головой в живот. Уже совершенно безмозглый аферист упал и оторопелые урки, косившие под десантуру, увидели перед собой присевшего чуть ли не на корточки Скибу, сжимающего в каждой руке по Стечкину. Перебросив гранату в правую руку и выдернув чеку, я схватил микрофон и рявкнул в матюгальники изо всей силы:
— Стволы, разгрузки на пол, суки! Одно неверное движение и граната летит назад, а там четыреста тонн бензина. Уклон в вашу сторону, позади вас две бронемашины с "Кордами" наизготовку, а слева от самолёта, сотня моих бойцов. Считаю до пяти и если вы не сдаётесь, то хрен с вами, горите синим пламенем.
Кто-то внутри самолёта громко крикнул:
— Всё, братва, дело у Лимона не выгорело! Спастись от такой жути, чтобы сгореть? Да, ну его к чёрту! Крови на нас нету никакой, самолёт мы в Москву пригнали, так что бросай стволы.
Кричавший находился примерно в третьем ряду. В борт самолёта с лязгом ударил автомат, в другую сторону полетела разгрузка и из толпы, с силой расталкивая всех и к тому же раздавая оплеухи, вышел парень лет тридцати и, закладывая руки за голову, чуть ли не бегом вылетел из самолёта, сразу же повернул налево и ещё громче крикнул:
— Братаны, не стреляйте, я свои семь лет уже отсидел! Всех, на ком кровь была, в нашей зоне охрана порешила, а остальных отпустила и по домам разошлась.
Автоматы и разгрузки моментально полетели во все стороны и лже-десантники, заложив руки за голову, стали по одному быстро выбегать из самолёта и сдаваться моим бойцам. Многие облегчённо смеялись и даже подпрыгивали. Ещё бы, их набилось в самолёт, в центре которого располагалась многоэтажные нары, человек под шестьсот. Последними самолёт покинули дети бывших уголовников и пилоты. Как вскоре выяснилось, сидевшие в той же зоне. Поскольку все уже были без оружия, я приказал не арестовывать их, вожак-то лежал на асфальте с дырой в башке, а вручать им лопаты и гнать на работу. Самолёты всё это время садились один за другим и дорога уже стала помаленьку сдавать, а потому они приземлялись всё дальше и дальше от стояночной площадки. Последними совершили посадку шестьдесят два американских стратегических бомбардировщика "В-1" и "В-2", каждый из которых поднял в воздух не менее полутора сотен человек, в основном это были члены семей пилотов и механиков, готовивших самолёты к перелёту через Атлантику. Самыми последними спустились на землю на парашютах пилоты летающих танкеров, направив свои машины в сторону от Москвы и только после этого совершил посадку самолёт "А-50" — летающий командный пункт. К нему мы выехали не на броневиках, а на нескольких пассажирских газелях. Уже настоящий, а не фальшивый, генерал-лейтенант российских ВВС Прохоров, одетый в лётный замшевый комбинезон, спустился с борта самолёта, взял под козырёк и чётким, отрывистым голосом доложил мне:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
