Выйдя из навигационной школы, мы направились в сторону самой лучшей припортовой таверны, под названием «Морской рак», за нами увязалась и компания местных курсантов школы навигации.
В принципе, несмотря на то, что большинство из них были обычными людьми, не принадлежащими к дворянскому сословию, мы не чурались их, и даже общались, почти на равных. Мне вообще было всё равно, я только недавно стал бароном и не особо переживал по поводу условностей, а у Алонсо был такой весёлый характер, что ему было на многое наплевать.
По городу мы прошли довольно спокойно, но чем ближе мы подходили к таверне, тем больше во мне росло необъяснимое беспокойство. Некий червячок сомнения понемногу точил моё сердце. У меня с собой, как, впрочем, и всегда, был диск цели, который я окрестил бумерангом, он постоянно висел у меня на шее в кожаном мешочке. Рядом с ним болтался и стрелковый амулет. Два в одном — страшная сила.
На поясе висела шпага, в сапоге лежала мизерикордия, вот, собственно, и всё вооружение. Пистоли мне запретили с собой носить, и они остались в нашей с Алонсо комнате.
Подходя к таверне, я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Не обращая на это внимания, я вошёл вслед за Алонсо, а сам прошептал себе под нос несколько арий и сделал пару незаметных для других движений руками.
В таверне Алонсо дал волю своим эмоциям, увлекая в это дело и меня, но тревога не покидала моё сердце. Кто за мной следил было неясно, может, это обычные грабители, а может, и старые «друзья», вроде наёмника или его людей. А может, мои неприятные знакомцы, из ордена Кающихся, опять вышли на мой след, о чём недавно предупреждал и призрак.
Всё же, есть в каждом минусе и свой плюс, и, возможно, даже не один. Пока Алонсо безостановочно хлестал вино и орал песни, попутно пощипывая за жирные зады разносчиц еды, я краем глаза внимательно следил за входной дверью. Да, я тоже пил вино и сладко ел, только щипать тёток мне претило, от природы я был излишне щепетилен и разборчив.
Наконец, мои усилия увенчались успехом, и я заметил в таверне новых действующих лиц, коими оказались обычные на вид моряки, но с не совсем моряцкими повадками. Сначала их было двое, но вскоре к ним присоединилось ещё пять человек.
А мое чувство тревоги усиливалось многократно. Поисковая магия, которой я уже был обучен, тоненькой ниточкой вела к ним, показывая призрачным лучом их неподдельный интерес к моей персоне, который мне совсем не нравился.
На первый взгляд, как, впрочем, и на второй, они мне были незнакомы. Их поведение не походило на поведение моряков. У них не было ни понятных мне ужимок, ни ещё многих мелких деталей, начиная с обветренной морскими ветрами кожи лица. Но и на монахов ордена Кающихся они также не были похожи.
Эти парни старательно мимикрировали, но до настоящих моряков им было далеко. Видимо, никто и не ставил перед ними такой цели, главное, чтобы они смогли выследить меня, не привлекая к себе лишнего внимания, а в том, что они пришли точно за мной, я вскоре убедился.
Вино делало своё дело, и я постепенно хмелел, а организм отчаянно боролся с выделяемыми вином токсинами. И вскоре мне захотелось в туалет. Время было не позднее, и я успел посетить местный сортир ещё при свете дня.
Возвращаясь обратно, я заметил, как двое из компашки матросов находились во дворе, отслеживая мои передвижения и готовясь немедленно сообщить своим товарищам о моём исчезновении или уходе. Дело принимало плохой оборот, а мне надо было продержаться, как минимум, ещё три месяца, до начала морской практики, в ходе которой каждый из нас и должен был показать свои приобретенные навыки в навигации.
Относительно практических испытаний я был спокоен, в отличие от многих моих товарищей, сильно переживающих по этому поводу. Убывая подальше от берегов Испании, я получал отличный шанс скрыться из поля зрения моих недругов и навсегда позабыть о них, живя на другом краю света.
Вернувшись в таверну, я снова мог лицезреть всю ту же пятёрку, но потом двое из них куда — то исчезли. А Алонсо, распаленный выпитыми напитками, уже громко кричал, требуя развлечений и шлюх.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Эй, трактирщик, где твои самые лучшие девки? Нам с другом уже невмоготу, хочется добротного женского тела. Завтра мы уходим в море и вернёмся не скоро. Так поторопись же, трактирщик, не заставляй нас ждать, иначе ты потеряешь свои деньги.
Алонсо, конечно, изрядно приврал. В море нам выходить было ещё нескоро, но перебивать его я не стал. То, что он сказал, мне было на руку. Посмотрим, что мои «друзья» предпримут, в связи с этим. Судя по всему, будет весьма интересно.
Мы поднялись вместе с Алонсо на второй этаж, и каждый удалился в свою комнату. Но не успел я войти в неё, как «девушка», стоящая ко мне спиной, повернулась, явив мужское лицо, ухмыляющееся недоброй ухмылкой, в котором я узнал одного из тех, кто поджидал меня в таверне.
Тут же из шкафа, стоящего в углу комнаты, как какой-нибудь герой-любовник в пошлом анекдоте, выскочил второй товарищ, а в дверь уже ломился третий. Шпага, которую я постарался резко обнажить, была ловко выбита короткой палкой, а на меня наставлен заряженный пистоль героя-любовника. «Девка», резко прыгнув ко мне, изо всей силы врезала кулаком в подбородок, на мгновение выключив моё сознание.
Очнулся я уже связанным, в руках моих врагов был и стрелковый амулет и диск, который внимательно рассматривал один из них. Но, так и не сумев понять, что это такое, он вскоре положил на стол неизвестный ему артефакт. Моя шпага также находилась на столе, на весьма далеком от меня расстоянии. Из-под кровати выглядывала женская рука и тонкая струйка крови, стекала по ней на пол. Продажную женщину, они тоже убили, да под кровать засунули.
— Итак, барон, — обратился ко мне главный в этой троице, высокий сухощавый испанец, — вот мы и встретились! — и тут же добавил, — от ордена Кающихся ещё никто и никогда не уходил.
Э-хе-хех, — только и осталось подумать мне. А вслух я произнес. — Я не знаю такого ордена.
— Удивительно, а троих монахов, недалеко от Толедо, не ты ли убил?
— Нет, я сам инквизитор, и потому просто не мог поднять руку на братьев во Христе.
— Гм, в то время ты ещё не принадлежал к этому племени, так что не стоит юлить и оправдываться. Тебе повезло, юноша, ты слишком сильно засветился везде, где только можно, а каждый человек, из вашей морской инквизиции, на особом счёту. Слишком вас мало, и если бы не этот факт, то мы уже давно бы тебя схватили и допросили в нашем подвале, специально оборудованном для таких, как ты. Или ты думаешь, что нам было трудно тебя найти? Совсем нет, ты же глупый хвастунишка. Что ж, время прелюдии прошло, приступим к неприятной для меня работе.
— Нам, к сожалению, придётся довольствоваться этой комнатой, — и он провёл рукой вдоль стен съёмной комнаты таверны. — Здесь нет столь любимых мною инструментов, но мы, право, мастера своего дела, и ты нам и так всё расскажешь. Всё, всё, всё, что знаешь, и не знаешь. Не ты первый, не ты последний. Фернандо, достань свои любимые иголки, сейчас мы проверим пальчики благородного идальго на чувствительность.
В это время широко распахнулась дверь, и в комнату вошёл четвёртый участник нападения на меня.
— Падре, всё спокойно. Приятель этого чудика вовсю пыхтит на продажной девке. Мигель внизу, присматривает за моряками.
— Хорошо, займи место у двери, на случай, если его друг скоро закончит измываться над беззащитной женщиной и будет ломиться сюда. Скажешь ему, что Гарсия попросил тебя сказать ему, что возвращается в школу, так как сильно устал.
— Понял, падре, я так и сделаю.
— Иди! — и дверь за монахом плотно закрылась.
— Итак, на чём мы остановились? Ты утверждаешь, что не убивал монахов?
— Да.
— Враньё! Ладно, это уже неважно. Их души давно на небесах.
— Ты участвовал в экспедиции на скрытый остров? — продолжился допрос.
— Куда? — прикинулся я «веником».
— Не надо так откровенно врать, идальго, мой амулет это прекрасно чувствует, — и падре прикоснулся к висящему на его шее корявому металлическому предмету, в виде морской звезды.
