Ночные смены — это было то, что Торес не нравилось в своей работе больше всего. Она не любила пустые, безмолвные коридоры, даже если они были освещены. Они действовали ей на нервы.
Свернув за угол, она резко остановилась, услышав впереди, совсем рядом, рычание…
Ошеломленно вскинув взгляд, она увидела перед собой собаку. Крупная немецкая овчарка стояла у открытой двери палаты смертницы и, угрожающе опустив голову и впившись в нее неподвижным взглядом, скалила опасные клыки…
Собака… Откуда тут взялась собака?!
Прежде, чем Торес успела отреагировать, слишком пораженная, из палаты вдруг широким шагом вышел огромного роста мужчина в черном. Лицо его было скрыто маской, но из прорезей на нее глянули большие синие глаза.
В следующее мгновение Торес выпустила из рук стаканчики и схватилась за пистолет, выдергивая из кобуры на поясе, но даже не успела поднять руку, сбитая с ног молниеносным прыжком собаки, сорвавшейся с места со скоростью и силой сжатой пружины. В предплечье впились острые клыки, пес с рычанием замотал головой, терзая мышцы, и Торес не смогла удержать пистолет, который вырвался из ее пальцев.
Она вскрикнула от боли, когда запястье придавил тяжелый большой ботинок, мужчина наклонился и подобрал с пола оружие. Челюсти пса разжались, отпуская ее, но вместо этого ее схватили сильные руки и грубо рванули вверх, отрывая от пола. Отобрав у нее дубинку, мужчина скрутил ей за спиной руки и надел наручники, вытащив их у нее из-за пояса.
— Что вам нужно? — прохрипела Торес. — Как вы сюда прошли?
Ее неподдельное удивление, которое, казалось, пересилило даже страх, заставило мужчину хмыкнуть под маской.
— Молчать, — велел он хриплым надорванным голосом.
В этот момент из палаты вышел еще один, тоже огромный и в маске, с черными блестящими глазами, взгляд которых остановился на Торес.
— Еще одна, — прозвучал у нее над ухом низкий, как будто больной голос.
Черноглазый молча кивнул и вернулся в палату. За ним последовал и его приятель, таща за собой Торес. Собака, все еще глухо рыча, уселась у входа на стреме.
Оказавшись в палате, та не поверила своим глазам. Помимо этих громил, тут были еще двое. Они тоже были в масках, но шокировало Торес не это — это были ребенок и старик! А потом Торес увидела в углу неподвижное тело надзирательницы, и застонала про себя от отчаяния. Внимательно разглядывая, она не смогла найти на теле никаких следов крови. Может, жива, просто вырубили? Но надежда тут же покинула Торес, когда она увидела на поясе женщины кобуру с пистолетом. Будь она жива, они бы не оставили ей оружие. Но где же раны, кровь? Почему, черт возьми, Торес ничего не услышала в наполненном тишиной здании? Торес была недалеко, она бы услышала, будь здесь стычка или драка. Но не было ни звука, надзирательница даже не вскрикнула, чтобы предупредить ее, Торес. Они не могли подкрасться к ней сзади, она сидела спиной к стене. Они не могли выскочить из-за угла, потому что там была Торес, значит, они пришли с другой стороны, по длинному коридору, и это значило, что подкрасться незаметно они никак не могли. Только если она не уснула. Но это вряд ли, когда Торес с ней разговаривала, она совсем не выглядела сонной.
Оторвав взгляд от тела, Торес переключила внимание на двух мужчин. Старик и ребенок не выглядели опасными, к тому же они склонились над заключенной, пытаясь разбудить. А вот от этих двух верзил исходила такая опасность, что Торес казалось, что она кожей ее ощущает. У них были глаза убийц. Торес, не один год проработавшая в тюрьмах, так часто и так много видела такие глаза, что не могла их спутать ни с какими другими.
Один из них, тот, что повыше и со светлыми глазами, был не меньше двух метров. Он тоже подошел к больничной койке, и застыл, не отрывая взгляда от лежащей на ней женщине. Второй, хоть и уступал немного в росте, но обладал не менее атлетическим телосложением, широкоплечий, с превосходно развитыми крупными мускулами. В иной ситуации, Торес бы с удовольствием полюбовалась их прекрасно сложенными сильными фигурами, но сейчас она видела только мощь, которая приводила ее в отчаяние. Ей ни за что не справиться с ними. Они просто убьют ее, как другую надзирательницу, она и пикнуть не успеет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она покосилась на тело, впившись взглядом в кобуру с пистолетом. Потом быстро отвела взгляд, чтобы его никто не заметил, но тут же встретилась с устремленными на нее черными глазами в прорезях маски. Мужчина покачал головой, давая понять, что не стоит ей надеяться на этот пистолет.
Торес опустила взгляд, уткнув его в пол.
Как?! Как они здесь оказались? Как проникли на территорию, как добрались сюда мимо охраны? Это было невозможно. Ни одного выстрела. Ни одного крика. Они что, из воздуха материализовались? Или вышли из стен?
Она снова подняла взгляд на мужчину, чувствуя, что он все еще на нее смотрит.
— Как вы сюда прошли? — не выдержала она, не скрывая своего недоумения. — Это же невозможно!
— А ты не из робких, как я погляжу, — хмыкнул он. — Еще хватает смелости с расспросами лезть.
— А что мне терять? Все равно убьете, — пытаясь казаться как можно храбрее, ответила Торес. — Так что, как прошли?
Мужчина пожал плечами.
— А нас никто не остановил. Так что запросто прошли.
— Как это никто не остановил? А охрана?
— Мы убили тех, кто был на нашем пути. Вернее, они сами попадали замертво от страха, как только нас увидели! — мужчина засмеялся, подначивая храбрившуюся девушку.
— Не смешно.
— А я и не смеюсь. Вышибло из них дух, и мы спокойно пошли, куда нам надо.
— Как это? Вы несете бред. Вы не супермаркет пришли грабить, это тюрьма!
— Правда? Ой, наверное мы адресом ошиблись. Думали, и правда большой торговый центр. Ну что ж, не уходить же теперь с пустыми руками! Украдем все-таки кое-что тут у вас. Что же, зря пришли?
— Здесь нечего красть.
— Ошибаетесь. Здесь как раз то, что нам нужно, — он бросил взгляд на койку, где в этот момент разомкнула веки заключенная. Широко раскрытыми глазами она удивленно смотрела на склонившегося над ней мальчика.
— Мам, привет! — радостно воскликнул тот и упал ей на грудь, крепко обняв.
— Рик… — шепнула та недоуменно. — Я что, уже умерла?
— Ага, сейчас, разбежалась! Кто тебе позволит? Давай, вставай, нужно уходить. Ты можешь?
— Уходить? Как уходить?
— Молча, мам! И побыстрее! — Патрик откинул одеяло, поправил на ней сорочку и повернулся к стоявшему за его спиной мужчине. — Давай, помоги.
Кэрол подняла взгляд, тоже посмотрев на него.
— Боже… Тимми! — радость на ее лице сменилась растерянностью и испугом. — Ничего не понимаю! Я сошла с ума? Или я умерла?
Он обошел мальчика и присел у кровати. Взяв Кэрол за руку, он другой погладил ее по щеке.
— Все хорошо, — прошептал он наполнившемся нежностью и жалостью голосом. — Теперь все будет хорошо. Я возьму тебя на руки, ладно? Я знаю, тебе больно, не бойся, я аккуратно…
Мальчик отошел, чтобы не мешать. Встав, мужчина наклонился и просунул большие мускулистые руки под спину и колени ошеломленной женщины. И растерянно замер.
— Она пристегнута, — бросил он через плечо.
Мальчик вперил в Торес угрюмый взгляд покрасневших от слез серых глаз.
— Отстегнула ее, свинья, быстро! — рявкнул он с неприязнью и непонятной злостью. На плечо его опустилась старческая рука и властно сжала.
— Спокойней, — шепнул он.
Черноглазый снял с нее наручники и заткнул их себе за пояс.
Мальчишка проследил взглядом за метнувшейся к койке женщиной, которая, выхватив ключи, дрожащими руками стала освобождать Кэрол.
— Почему мы ее не убьем? — процедил он. — Можно мне? Я хочу попробовать это сделать, как ты… Я так смогу?
— Всему свое время, всему свое время, — невозмутимо пробормотал старик.
Сняв наручники, Торес торопливо отступила, кивнув наблюдающему за ней синеглазому мужчине. Осторожно оторвав Кэрол от постели, он медленно выпрямился, стараясь не причинить ей боли. Прижав к себе хрупкую истощенную фигурку, он наклонил голову и с чувством прижался губами к белой макушке, поцеловав через маску. Подняв голову, Кэрол взглянула ему в глаза.
