— Я хочу ее спасти, — тихо ответил Рэй с обидой в голосе.
— Так давай спасать! Поныли немного, пора за дело браться. Так, подумай, с кем я могу уехать из города, кто поможет мне добраться до Нола и Иссы, когда я узнаю, где они скрываются? Есть кто-то, кому ты настолько доверяешь? Если бы я был уже взрослым, я бы и сам справился…
— Есть такой человек. Уилл. Касевес. Только, умоляю, не надо ему рассказывать про всю вашу дьявольщину, дары и проклятия… и про побег. У него больное сердце. Я вообще не уверен, переживет ли он то, что случилось с Кэрол. Он уже мне звонил… ругал, на чем свет стоит, что все скрыли от него. Просто скажем, что ты захотел уехать… ну, чтобы как-то пережить… А как далеко нужно уехать?
— Я не знаю. Когда ты, например ездил к нему в санаторий, наш дар к нам вернулся. Думаю, достаточно куда-нибудь за город. И мне нужны деньги. Ты будешь спонсировать нашу операцию. Поездку в Париж и все остальное, что понадобится. Хорошо?
Рэй кивнул.
— Я буду тебе звонить, держать в курсе. Давай, звони Уильяму, а я пошел вещи собирать. И надо съездить домой, кое-что забрать из вещей. Ты в состоянии меня отвезти? Иди в душ, приходи в себя. И хватит пить. Так ты ничем маме не поможешь.
Мальчик направился к выходу, но Рэй окликнул его, остановив.
— Подожди минутку… Рик, зачем ты так с Дженни? — с упреком спросил он. — Она хочет уехать.
— Скатертью дорога.
— Не надо так, Рик. Поставь себя на ее место.
— На ее месте я был бы благодарен тому, кто спас мою жизнь, отвалив за это кучу бабла.
— Она благодарна. Просто ей сейчас… непросто. Тяжело.
— «Тяжело» и «непросто» ей было, когда она в больнице подыхала, никому не нужная. А сейчас у нее новое сердце и жизнь, как в сказке. А она еще чем-то недовольна. Мама моя, видите ли, из хорошей сразу в плохую превратилась! То руки ей целовать готова была, а сейчас строит из себя… А ну ее, мне сейчас не до нее. Отправь ее на хрен домой, к тетке, или в приют пусть валит, потому что тетке она не нужна, не возьмет она ее назад. Кто ей там лекарства все ее покупать будет, врачей и обследования всякие ее оплачивать? Загнется там и сдохнет без моей «плохой» мамы. А ты не должен ее у себя оставлять, раз она так поменяла отношение к маме. Это неправильно. При таком раскладе нечего ей делать в нашей семье.
— Все образуется, Рик. Не горячись. Я понимаю, тебе обидно… Дай ей время. Она неплохая девочка. И она расстроена очень из-за Кэрол, переживает, я вижу. Она ее не ненавидит. Дело не в этом. Возможно, она считает, что обязана так себя вести, что нельзя относится иначе к тому, кто убил маму… простить или принять это. Она поступает так не потому, что ей хочется, а потому что считает, что должна…
— Пусть считает, что хочет. Жалей ее, раз так думаешь. Мне все равно. Я заберу маму и лисят, мы уедем. А ты оставляй ее, удочери или женись… Мою маму никто не пожалел. И я не собираюсь жалеть никого, кто имеет что-то против нее… А тем более, видеть такого человека в своей семье. Раз ты не наша семья, пусть живет у тебя. Только помоги мне освободить маму — больше мне ничего от тебя не нужно.
— Рик… ну зачем ты так? — Рэй покачал головой.
Но мальчик отвернулся и ушел.
— Ох, уж эта Рэндэловская натура… — вздохнул Рэй огорченно. — Никакого компромисса, одна только непримиримость!
Тем же вечером Рэй отвез Патрика к Касевесу, а утром на своей лодке — в Тибурон, город в округе Марин, расположенный на полуострове в заливе Сан-Франциско. Название города происходило от испанского слова tiburón, что означает «акула», оно было дано полуострову, на котором расположен город, и, вероятно, навеяно тем, что в окружающих водах обитают местные леопардовые акулы. Тибурон раньше был южной конечной станцией Сан-Франциско и Северо-Тихоокеанской железной дороги, по которой перевозились грузы для передачи на баржи для отправки в города вокруг залива Сан-Франциско. Сейчас это был пригородный и туристический город, связанный скоростным паромом с Сан-Франциско, с концентрацией ресторанов и магазинов одежды.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Рэй арендовал там небольшой уютный домик, и, оставив их, уехал обратно домой. Уже оттуда он позвонил Патрику, чтобы узнать, вернулся ли к нему его дар. Мальчик радостно сообщил, что да, и он уже связался с Луи. Тот уже знал, что произошло с мамой. На просьбу помочь ее освободить отреагировал без энтузиазма.
— Ее время пришло, Патрик. Мы не должны вмешиваться. Мне очень жаль.
— Я маму не отдам! Если ты мне не поможешь, я сам пойду ее спасать! А ты можешь искать на свое место другого кандидата.
— Послушай…
— Нет! Я ничего не буду слушать. Я иду спасать маму. Если ты мне поможешь, я буду тебе очень благодарен. Нет — катись тогда к черту. Какой ты тогда предводитель, если не хочешь помогать своим? На кой ты тогда нужен мне, да и вообще всем остальным проклятым?
Луи долго молчал, видимо, очень удивленный поведением мальчика, его резкостью, грубостью.
— Ладно, Рик. Приезжай, а там посмотрим… Мы должны с тобой, наконец, встретиться. Я найду твоих друзей, которые могут привезти тебя ко мне. Я сам свяжусь с тобой, когда у меня будет информация.
На следующее утро Луи сообщил, где находятся Нол и Исса.
Патрик предполагал, что они могут быть недалеко от Нью-Йорка, учитывая, что Нол ранен. Хотя, за это время он уже мог вполне выздороветь. Должен был. Патрик удивился, когда узнал, что на самом деле они совсем рядом — в Милл-Вэлле, всего в четырнадцати километрах к северу от Сан-Франциско, если ехать по мосту. Точнее, Милл-Вэлли находится между горой Тамальпайс на западе, городом Тибурон на востоке, городом Корте Мадэра на севере, и Национальным рекреационным районом Золотые Ворота на юге.
Мальчик позвонил Рэю и, когда тот приехал, вместе отправились в тайное убежище, которое не было тайной для Луи, а теперь уже и для них.
Милл-Вэлли был расположен на западном и северном берегах залива Ричардсон и на восточных склонах горы Тамальпайс. В дополнение к равнинному району побережья и болот, он занимал ещё и узкие каньоны, поросшие секвойями, на юго-восточных склонах горы Тамальпайс. По соседству, за пределами черты города Милл-Вэлли находился Национальный заповедник — Мьюирский лес. Милл-Вэлли был окружён сотнями гектаров заповедных земель штата. Кроме того, здесь было много управляемых муниципалитетом заказников*, парков, и прибрежных посёлков. Милл-Вэлли и долина Гомстед содержали множество минимально потревоженных участков дикой природы, населённые многими видами диких животных, включая крупных хищников, таких как койоты, рыжие рыси и кугуары.
И именно здесь нашли себе временное укрытие Тим и Исса, затерявшись среди этих красивых живописных мест.
Патрик здесь уже бывал, его привозил сюда Джордж Рэндэл, который успел показать внуку не только местные достопримечательности. Он любил путешествовать с мальчиком. Тот был любознательным, ему все было интересно, в отличие от Джека, который никогда не проявлял тяги к приключениям, будучи ребенком.
Вспомнив о том, как приезжал сюда с дедушкой, Патрик вновь приуныл.
Рэй возил его в больницу, их даже пустили к нему, но Джордж Рэндэл был без сознания. Увидев его в таком состоянии, Патрик долго не мог прийти в себя от потрясения. Приговор мамы, арест папы, тяжелое состояние дедушки — все это разом навалилось на него, и Патрик, который всегда считал себя сильным, а тем более, хотел таковым выглядеть, спрятался в своей комнате, поняв, что на этот раз сил ему не хватает. И там, укрывшись от посторонних глаз, он молча страдал, пытаясь справиться со своим горем. И вроде бы справился, взял себя в руки. Но сердце его было так же переполнено болью, постоянно дающей о себе знать, выступая слезами на глазах, как, например, сейчас, или когда смотрел на свадебную фотографию мамы, на которой она так радостно улыбалась…
Рэй был трезвым, и перегаром от него больше не пахло. Похоже, все-таки сумел тоже взять себя в руки. Угрюмый и молчаливый, он явно не радовался предстоящей встрече, в отличие от Патрика, которому не терпелось увидеть Нола и Иссу.
