его и боялось, жаждало разбить на куски. Но пока было не в силах исполнить свое желание и отступило. Злоба и гнев отхлынули волной и через считанные мгновенья исчезли вовсе.
Скелетик глубоко вздохнула.
– ОНО ушло.
– КТО? – спросил я.
– Почем я знаю! ОНО! У кого достает сил держать нас здесь.
– Где здесь?!
– Спроси у Попки Лю!
Я изумленно уставился на Скелетик. Потом открыл рот, но сказать ничего не успел.
Скелетик предупреждающе подняла руку.
– ОНО возвращается, – прошептала она и крепко прижала шар обеими руками к груди.
Почти сразу вслед за ее предупреждением свирепый удар чуть не сбил нас с ног. За первым последовала целая серия ударов: в живот, затем между лопаток, в живот и опять между лопаток. Таким образом ОНО подталкивало нас к башне, попеременно то вышибая дух, то пихая в спину.
Не устояв на ногах, Скелетик упала на колени и чуть не выронила шар. Испуганно вскрикнула и прижала магическую сферу к груди так крепко, что побелели пальцы. Скалы ответили ей злобным хохотом. У меня зашевелились волосы на голове – я понял – ЭТО хотело, чтобы мы вошли внутрь башни. Но я знал, делать этого ни в коем случае нельзя. Как устоять против такого свирепого натиска? Мое тело, словно дерево под ураганным ветром, сгибалось то вперед, то назад под ударами невидимки. Я стоял из последних сил, до боли сжав зубы. И готов был умереть в этой борьбе – в башне нас ждало нечто, более страшное, чем смерть.
Не отдавая себе отчета, зачем делаю это, я бросился к Скелетику и положил руки на шар. «Объединить волю», – объяснила мой поступок запоздалая мысль. Скелетик поднялась с колен и встала рядом – плечо к плечу.
Шляпки грибов внутри шара заалели раскаленным металлом, затем стали полупрозрачными и распрямили края. Вокруг шара разлилось чистое серебряное сияние. Бушевавший в ущелье ураган стих на короткое мгновенье, казалось, враг замер в замешательстве или испуге и вот-вот отступит. Но нет! Злобный вой пронесся по узкому ущелью, тьма во входном проеме башни заколебалась и выползала вперед черным извилистым языком.
Мы сделали шаг назад, но гигантский кулак вновь толкнул нас жестоко в спины навстречу ужасу и смерти.
Конец черного языка поднялся с земли и, изогнувшись, закачался из стороны в сторону, словно головка изготовившейся к атаке змеи. Нас пронзил свирепый взгляд, хотя глаз у чудовища не было. Одновременно ОНО стало надвигаться со всех сторон – воздух словно обрел мускулы, начал каменеть, пропитанный ЕГО яростью, сковывая движения. Очередной удар в спины, еще одно движение черной ленты навстречу.
«Как только один из нас коснется ее, силы иссякнут и мы будем втянуты внутрь, – пронеслось у меня в голове. – Что же делать?! Что делать?!» – в панике выкрикнул я про себя. Наши силы и воля слабели с каждой секундой, а ОНО оставалось таким же могучим и полным жажды убийства, как и в начале схватки.
Неожиданно Скелетик издала рыдающий вопль и, размахнувшись, метнула волшебный шар в проем башенного входа. Тьма вспучилась, начала корчиться, как змея с перебитым хребтом, земля задрожала и башня, медленно клонясь вперед, стала падать на нас.
В глазах зарябило, очертания предметов сделались расплывчатыми, быстро начал гаснуть свет. Последнее, что я увидел, это ухмыляющееся лицо Люэн, повисшее в воздухе. Оно тоже стало быстро меркнуть, сквозь наго проступили другие знакомые черты, но я не успел разобрать чьи – гробовая тьма стерла страшный сон.
13
Утром я проснулся чуть свет и сразу до малейших подробностей вспомнил свой сон. Люэн! Черт тебя подери! Видимо мне придется вскоре всерьез заняться тобой, раз ты никак не можешь оставить меня в покое…
Рядом, протирая глаза, села Иштар. Выглядело это потрясающе: скелет, трущий пустые глазницы.
– У нас будут неприятности с этой женщиной, – сказала Стеклышко.
– С какой? – встрепенулся я.
– С Люэн. Она сегодня снилась мне. Мы с тобой… – и далее Скелетик пересказала во всех деталях мой сон.
Я разинул рот от изумления.
– В чем дело?! – спросила она.
Я объяснил.
Иштар пружинисто вскочила и нервно заломила руки.
– Сними защиту, – потребовала она, беря свое оружие.
– Что ты собираешься делать?
– Принести жертву.
– Кому?
– Неважно. Ты не веришь в духов. Позволь мне сделать так, как я считаю нужным.
– Но это глупо!
– Это мое дело!
– Ну что ж… – Я убрал защитный колпак и встал. – Я тебе помогу. Неважно, верю я или нет. Это не имеет значения.
– Нам нужно животное. Лучше, если оно будет только ранено, а не убито.
И мы пошли на охоту. Она была удачной. Я подстрелил антилопу. Животное билось на земле, когда я навалился на него. Жертва стала рваться еще отчаяннее, словно чуяла свою участь. Но подоспела Иштар и спутала ей ноги.
На месте нашего бивуака был разожжен костер. Его Стеклышко заключила в треугольник, прорезая кинжалом дерн, а в его вершинах изобразила замысловатые иероглифы. Затем все вершины треугольника были помечены смолистыми лучинами, заменившими свечи.
На этом приготовления были закончены, и Стеклышко приказала мне положить антилопу подле костра. Шея ее пришлась на плоский камень, принесенный Иштар из развалин.
Спектакль был отменный. Но на этот раз я воздержался от своего традиционного зубоскальства.
Стеклышко встала над антилопой, языки пламени просвечивали сквозь ее ребра, и начала нараспев произносить рифмованные фразы на неизвестном мне языке. При этом она взмахивала ножом и отбивала такт ладонью по колену.
Впечатляюще, хотя и первобытная дичь!
Некоторое время я наблюдал за разворачивавшимся передо мной действом просто с любопытством, но потом неожиданно встревожился. Что-то появилось в дальнем конце прогалины и стало приближаться к нам – невидимое, страшное, сильное. Сразу же вспомнилась свирепая сила из моего сна, до жути сходными были ощущения, испытываемые тогда и сейчас. Мне стало не по себе и я невольно потянулся рукой к бластеру.
Иштар кольнула антилопу ножом в бок, та жалобно закричала, забилась, по ее атласной шерсти потекла кровь. Иштар произнесла новые заклинания и опять уколола жертву. Так она мучила ее минут десять, пока в воздухе над костром не появилось НЕЧТО. Темная, клубящаяся субстанция, похожая на уродливое облако, напоминающее очертаниями человека, хотя нельзя было разобрать, где у этого фантома руки, ноги, а где голова.
Иштар с удвоенной яростью принялась терзать бедное животное, кромсая ножом его тело. Крики жертвы слились в один жалобный стон, а движения – в судорожные конвульсии. При этом Стеклышко не забывала выкрикивать свою абракадабру.
Хоть я ничего и не понимал, но по интонациям догадывался,
