«Утро ласковое звонко…»
Утро ласковое звонко.Веет лёгкий воздух тонкоУ склонённого чела,И тоска души пугливойВ этой ласке шаловливойЛучезарно умерла.
Ты воскреснешь скоро, злая.Минет краткий праздник мая,Яркий змей на небесахНадо мною в полдень станет,Грудь мне стрелами изранит, –Ты придёшь в его лучах.
«Думы чёрные лелею…»
Думы чёрные лелею,Грустно грежу наяву,Тёмной жизни не жалею,Ткани призрачные рву,
Ткани юных упованийИ туманных детских снов;Чуждый суетных желаний,Умереть давно готов.
Грустно грежу, скорбь лелею,Паутину жизни рвуИ дознаться не умею,Для чего и чем живу.
«Многоцветная ложь бытия…»
Многоцветная ложь бытия,Я бороться с тобой не хочу.Пресмыкаюсь томительно я,Как больная и злая змея,И молчу, сиротливо молчу.
У подножья нахмуренных скал,По расселинам мглисто-сырымМой отверженный путь пролегал.Там когда-то я с верой внималГолосам и громам роковым.
А теперь, как больная змея,По расселинам мглисто-сырымПробираюсь медлительно я.Многоцветная ложь бытия,Я отравлен дыханьем твоим.
«Ландыш вдали от ручья…»
Ландыш вдали от ручья,Сердце твоё томится и вянет.Знай, дитя, что улыбка твояНе обманет.
Поздних цветов аромат,Леса осенние краски.Грустят улыбки, и грустятСветлые глазки.
Отнята от раздолья морей,Морская царевна на суше.Душа твоя света светлей,Изранена о грубые души.
«На серой куче сора…»
На серой куче сораУ пыльного забораНа улице глухойЦветёт в исходе мая,Красою не прельщая,Угрюмый зверобой.
В скитаниях ненужных,В страданиях недужных,На скудной почве зол,Вне светлых впечатленийБезрадостный мой генийТомительно расцвёл.
«Дорогие наряды…»
Дорогие наряды,Искромётные камни и розы,Но какие суровые взглядыИ какие в них злые угрозы!
В эту ночь опьяненьяТы опять, ты опять предо мноюС непреклонным укором презренья,С недосказанной былью больною.
Для чего истомилаТы загадкой меня невозможнойИ желанья мои отравилаВорожбой непонятной и ложной?
Проклинаю немуюБезучастность лица неземного,И смотрю на тебя, роковую,Ожидая последнего слова.
«Былые надежды почили в безмолвной могиле…»
Былые надежды почили в безмолвной могиле…Бессильные страхи навстречу неведомой силе,Стремленье к святыне в безумной пустыне,И всё преходяще, и всё бесконечно, И тайна всемирная ныне И вечно…
В тяжёлом томленьи мгновенные дети творенья.Томятся неясным стремленьем немые растенья,И голодны звери в лесах и пустыне,И всё преходяще, и всё бесконечно, И муки всемирные ныне И вечно.
«Нет, не одно только горе…»
Нет, не одно только горе, –Есть же на светеАлые розы и зори,И беззаботные дети.
Пусть в небесах догорают Зори так скоро,Пусть наши розы роняют Скоро уборы,
Пусть омрачаются раноВластию зла и обмана Детские взоры, –Розы, и зори, и детиБудут на пасмурном свете.
«В беспредельности пространства…»
В беспредельности пространстваГде-то есть земля иная,И на ней моя невеста,К небу очи подымая,
Как и я же, ищет взоромЧуть заметного светила,Под которым мне томитьсяУчасть горькая судила.
«На гулких улицах столицы…»
На гулких улицах столицыТрепещут крылья робких птиц,И развернулись вереницыУгрюмых и печальных лиц.
Под яркой маской злого светаБлестит торжественно глазет.Идёт, вся в чёрное одета,Жена за тем, кого уж нет.
Мальчишки с песнею печальнойБредут в томительную дальПред колесницей погребальной,Но им покойника не жаль.
«Вдали, над затравленным зверем…»
Вдали, над затравленным зверем,Звенит, словно золотом, рог. Не скучен боярыне терем, И взор её нежен и строг.
Звенит над убитым оленем,Гремит торжествующий рог. Коса развилась по коленям, А взор и призывен, и строг.
Боярин стоит над добычей,И рог сладкозвучен ему. О, женский лукавый обычай! О, сладкие сны в терему!
Но где же, боярин, твой кречет?Где верный сокольничий твой? Он речи лукавые мечет, Целуясь с твоею женой.
«Вывески цветные…»
Вывески цветные,Буквы золотые,Солнцем залитые,Магазинов рядС бойкою продажей,Грохот экипажей, –Город солнцу рад.
Но в толпе шумливой,Гордой и счастливой,Вижу я стыдливой,Робкой нищетыСкорбные приметы:Грубые предметы,Тёмные черты.
«Невнятною, тёмною речью…»
Невнятною, тёмною речьюМне кто-то коварно открылИ злобную ложь человечью,И правду таинственных сил.
Страшна мне неправда людская,Страшны и вершины святынь, –Иду я один, убегаяВ безмолвие тайных пустынь.
«Из-за тумана ночного…»
Из-за тумана ночногоВстал, подымаюсь я сноваТихой и бледной луной.На землю сею сиянья,Чары, и сны, и мечтанья,Всем утомлённым покой.
За день устал я смеяться,Солнцем к земле разливаться,Всё веселить и живить.Кроткою буду луноюВсех к тишине и покою,Сам засыпая, манить.
«Усмиривши творческие думы…»
Усмиривши творческие думы,К изголовью день мой наклоня,Погасил я блеск, огни и шумы,Всё, что здесь не нужно для меня.
Сквозь полузакрытые ресницыЯ в края полночные вхожу,И в глаза желанной Царь-ДевицыРадостно гляжу.
«Во мне молитва рождена…»
Во мне молитва рождена Полночной тишиною,И к небесам вознесена Томительной луною.
Молитва тихая во мне Туманом белым бродит,И в полуночной тишине К моим звездам восходит.
«Какой-то хитрый чародей…»
Какой-то хитрый чародейРазъединил моё сознанье С природою моей, –И в этом всё моё страданье.
Но если дремлет он порой, И колдовство оставит, –Уже природа не лукавит,Не забавляется со мной.
Послушна и правдива,Она приблизится ко мне.В её бездонной глубинеЯ вижу девственные дива.
«Блуждали молитвы мои…»
Блуждали молитвы моиПо росистым тропинкам земли,И роптали они, как ручьи,И кого-то искали вдали.
И думы мои холодели,Как грёзы в монашеской кельи,И грёзы, как звёзды, блестели,В лазурном и ясном весельи.
«Помню я полдень блаженный…»
