Дан стремительно обернулся, но успел увидеть только финал несостоявшейся трагедии — перекатившегося по полу Чата. Отойдя на несколько шагов в сторону, видимо, к небольшой нише в стене, где что-то блестело, он наступил на одну из каменных плит, выстилавших подземелье, и та внезапно подалась. Воина спасли только быстрота реакции и невероятная ловкость, он буквально выпрыгнул из разверзшегося под ним провала и сейчас, полулежа на полу, мог видеть, как плита плавно повернулась вокруг оси, перевернулась нижней стороной кверху и мягко легла на место.
— Дешево отделался, — констатировал Маран. — Синяки вместо переломов.
— Интересно, что там блестит, — сказал Дан.
— Сейчас посмотрим.
— Не валяй дурака!
— Ты собираешься отсиживаться на этих ступеньках? — Маран, запрокинув голову, всмотрелся в темный колодец. Дан невольно тоже перевел взгляд вверх… Колодец глубиной метров в пять, с остатками винтовой лестницы был запрятан меж сточенных углов четырех сходящихся каменных параллелепипедов, поверхность которых образовывала ровную площадку, заваленную бесчисленными обломками, но проходимую. Наверно, относительной сохранности этого участка способствовали буквально вставшие дыбом соседние плиты, привалившиеся к горе щебня, в которую превратилась верхняя часть неизвестного сооружения, и отгородившие вход в подземелье исполинским забором. Колодец привел их… Дан окинул взглядом уходивший вдаль низкий зал. Кое-где потолок обвалился, часть пузатых, похожих на яйца колонн, поддерживавших свод, дала трещины или вовсе рухнула, но в полумраке можно было различить пространство неопределенной длины и ширины, высотой в два с четвертью или, скорее, два с половиной метра. Пол был вымощен квадратными каменными плитами, довольно крупными, со стороной сантиметров в восемьдесят… Дан представил, сколько здесь таких плит, любая из которых может таить в себе ловушку, и ему стало неуютно.
— Куда я дел свое копье? — Маран решительно поднялся со ступеньки, наверняка самого надежного места в этом подвале, и оглядывался вокруг в поисках копья, которое зачем-то тащил с собой через узкий лаз, потом по наполовину отсутствующей лестнице… зачем-то? Через минуту Дан понял, зачем. Нащупав копье, Маран надавил его тупым концом на ближайшую плиту — в одной точке, другой, третьей, и только убедившись в ее устойчивости, шагнул на нее. Потом таким же образом перебрался на следующую. Воин, все еще сидевший на полу, и замеревший на месте Нахт молча следили за ним. Подобравшись к нише сбоку, Маран сначала прощупал ее копьем, потом протянул руку.
— Ничего интересного, — донесся до Дана его голос. — Всего лишь монеты.
Так же осторожно ступая, Маран вернулся обратно и протянул одну монетку Дану, небрежно ссыпав остальные в подставленную ладонь Нахта.
— Вездесущее золото, — тихо добавил он, перейдя на бакнианский. — А еще там остатки небольшой статуэтки. Святилище, наверно, или что-то подобное.
В монетке не было ничего экстраординарного, за исключением формы: она оказалась четырехугольной. Ромб. В центре выдавлено крошечное изображение, какое, в полумраке не разобрать. Слегка поколебавшись, Дан отдал монетку Нахту, настороженно следившему за каждым его движением.
Понадобилось около часа, чтобы осмотреть все подземелье, проверяя на прочность пол и обходя провалившиеся либо провисшие участки. Ничего, кроме нескольких ниш, где оказалось в совокупности десятка два монет, и пяти или шести плит-ловушек на подступах к этим нишам. Никаких выходов — разве что они находились в полностью заваленном конце зала.
Закончив обход, вся компания расселась на валявшихся недалеко от лестницы обломках колонны.
— Но как же так? — сказал Дан нерешительно. — Ведь дикари…
Нахт взглянул на него с хмурым недоумением.
— Ведь дикари как-то проникали дальше, — повторил Дан на лахинском. — Или нет? Может, все предметы, которые они выносили наружу, были взяты отсюда? А, Маран? Как ты думаешь?
— Может, может… — сказал Маран рассеянно. — А может, и… Где копье, Дан? Давай его сюда, — он встал.
— Зачем? — спросил Дан, вытаскивая копье из-за спины. — Ты думаешь?.. Плиты-ловушки?!
— Узковато. Но где-то тут я видел плиты пошире.
— В центре! — Дан тоже вскочил.
Плит пошире, где-нибудь полтора на полтора, было четыре. Под нажимом подалась первая же, подалась, повернулась, но не захлопнулась, а остановилась стоймя, открыв совсем неплохо сохранившуюся лестницу.
Лестница оказалась довольно длинной — Дан, начавший считать примерно со второго десятка, насчитал шестьдесят две ступеньки, длинной и темной, если в верхнюю часть подземелья проникал свет — видимо, сквозь щели между беспорядочно навалившимися друг на друга глыбами и далее через колодец, то здесь… Зажгли факелы. Дан со вздохом пощупал мощный фонарь в одном из своих браслетов — увы… Маран спускался уверенно… ах да! Дан вспомнил, что тот видит в темноте, и слегка позавидовал.
— Тебе-то, небось, хорошо? — сказал он тихо.
— Хорошо, но не очень. Факелы мешают.
Они с улыбкой переглянулись.
Лестница закончилась на небольшой площадке, от которой начиналось несколько коридоров.
— Пойдем этим? — предложил Маран, кивая в сторону центрального, более широкого. Нахт, подумав, согласился, и «факельное шествие», как про себя окрестил экспедицию Дан, двинулось по коридору, в середине слегка выгнутому книзу. Когда миновали изгиб, впереди неожиданно забрезжил слабый свет. Неужели выход на поверхность? Нет. Еще несколько шагов, и коридор кончился, выведя их в круглое помещение, в котором было… ну, нельзя сказать, чтоб совсем светло, но почти светло. И ничего похожего на светильники. Дан запрокинул голову и понял: люминофор. Но такой стойкий? Чтобы столетиями… или есть постоянный источник излучения? Какого? Светящейся краской был покрыт весь потолок. Оба лахина загляделись на это новое для них зрелище, Маран, бросив на потолок короткий взгляд, прошел дальше, а Дан застрял, припоминая все, что он когда-либо слышал или читал о люминофорах, и прикидывая, стоит ли попытаться взять соскоб краски, много ли из ее исследования можно извлечь… впрочем, как возьмешь соскоб на глазах у лахинов, под злым внимательным взглядом Нахта?.. Ладно, бог с ним, с потолком. Дан сделал несколько шагов в глубину помещения и тут же машинально протянул руку к своей бляхе, проверяя, открыт ли зрачок телекамеры.
Круглая тумба высотой около метра расположилась в центре подземной комнаты, на тумбе несколько статуй, одна из них, белого камня, лицом к коридору… К ней Дан и подошел в первую очередь.
Статуя изображала мужчину средних лет с гордо посаженной головой, одетого в длинную хламиду. В одной руке что-то, очень напоминающее самую обыкновенную книгу… Удивительное дело, уже на третьей планете Дан видел книгу такой, какой она многие века была на Земле… В другой руке на раскрытой ладони покоился большой шар с какими-то рисунками, вглядевшись, Дан с величайшим изумлением узнал контуры того самого материка, на котором находился. Выходит, жителям города была известна форма планеты? Но ведь в Лахе придерживались совсем иных представлений. Значит, здесь знали гораздо больше, и недаром лахины отправились сюда в поход за мудростью. Да и книга в руке у древнего бога… если это бог, конечно… Наверно, эта символика имеет свое толкование…
Маран подошел, стал рядом.
— Интересно, правда? «У кого знание, тому принадлежит мир», — «перевел» он. — А ты заметил, что кто-то пытался опровергнуть эту формулу?
— Как? — не понял Дан.
— Посмотри на голову этого книголюба.
Дан поднял глаза и увидел сбоку на голове статуи, в области виска, глубокую вмятину, от которой звездообразно разбегались трещины.
— Это еще не все. Иди сюда. — Маран направился к противоположной стороне тумбы. Дан пошел за ним.
За спиной бога с книгой… почему обязательно бога, может, это какой-то местный ученый, автор, например, трактата о шарообразности Перицены?.. стояла другая статуя из красноватого камня. Выражение ее лица сразу привлекло внимание Дана. Ничего похожего на величавое спокойствие первой. Злоба? Нет. Ненависть? Нет. Скорее, насмешливое презрение, ироническое высокомерие, что-то в этом роде. Выражение было настолько живым!.. Дан не мог оторвать глаз от этого лица, но Маран тронул его за локоть.
— Очнись. Не туда смотришь. Взгляни на руки.
Дан перевел взгляд на руки и вздрогнул. Не поверил себе, пересчитал… нет, все верно. У статуи, абсолютно человекоподобной в других отношениях, на руках было по три пальца. На ногах?.. нет, ноги закрыты длинной одеждой.
Маран улыбнулся.
— Бьюсь о заклад, это наш приятель, бог Нец.
— Почему ты так решил?
— Не знаю, Дан. Интуиция.
— И что из этого следует?
