Он посмотрел на второго человека, пожилого, но еще свежего, плечистого мужчину в сером штатском костюме, сидевшем на нем, как военный мундир – угловато и плотно. Это был полковник Стародубцев, командир элитного гарнизона в ближнем Подмосковье.
Третьим в гостиной был Павел Сергеевич Сысоев, бывший маршал. Он пока молчал, сидя несколько в профиль к присутствующим, и на его мощном лице, покрытом красивыми, скульптурными морщинами, не было написано ни малейших признаков волнения.
– Сегодня ночью в доме Зимянина случился… э-э… небольшой прокол, – сказал полковник, покосившись на старого маршала.
– Что такое? – насторожился Маслов. – Вас ждала засада?
– Нет… Не совсем… Мои люди упустили человека…
– Постороннего человека, – въедливо вставил Петр Петрович.
– Да, постороннего человека, – послушно повторил Стародубцев. – Кто-то проник в дом до того, как туда вошли мои люди, и, наверное, завладел личными бумагами Зимянина.
– Что вы говорите? – воскликнул Маслов. – Ведь это может иметь самые катастрофические последствия!
Он глянул на Воронина, на литой профиль Сысоева – и усилием воли взял себя в руки. Нельзя терять лицо на виду этих старых истуканов. Выдержка у них, конечно, железная, только позавидовать. Ну да оно и понятно, пройдя школу выживания в террариуме, именуемом ЦК КПСС, – не тому еще научишься. Но неужели они не понимают, что вмешательство, даже ничтожное, постороннего лица в тончайший процесс организации переворота может поставить все под удар и в один миг разрушить то, что создавалось годами и на что затрачены титанические усилия?
Олег Андреевич уже спокойнее глянул в глаза Петру Петровичу – и на этот раз уловил в них искру тревоги. Да и маршал, обычно более благодушный, держался уж больно строго. Волнуются, понял Олег Андреевич, конечно, волнуются, ибо понимают все прекрасно. Но хотели посмотреть, как поведет себя в этой ситуации он, человек, претендующий на один из лидирующих постов в будущем правительстве, – если не на первый пост! – вот и устроили эту игру в азиатскую невозмутимость. Ну и хитры же они, комсомольцы-добровольцы, на один шаг у них по десять прыжков в сторону имеется. Школа, вот это школа… Учиться да учиться.
– Что известно об этом человеке? – деловито и почти спокойно спросил Олег Андреевич Стародубцева.
– Почти ничего, – развел тот руками. – Он был одет в черный комбинезон и маску. Ни лица его, ни хотя бы глаз моим людям разглядеть не удалось. Он первым напал на них в кабинете Зимянина, а затем сумел прорваться сквозь огонь к выходу и уйти из дома.
– Как он смог справиться с группой ваших людей? – резко спросил Олег Андреевич. – Вы что, послали на столь важное задание курсантов?
– Я послал туда своих лучших бойцов, – чувствуя вину, угрюмо возразил полковник. – Эта группа действовала на даче банкира и, насколько вы помните, провела операцию безукоризненно…
– А девицу-то в живых оставили, – хмыкнул Петр Петрович, – лучшие-то бойцы…
На полковника было жалко смотреть, и Олег Андреевич счел своим долгом заступиться за него. Стародубцев, опытный служака, был человеком преданным и исполнительным, и заклевывать его по мелочам не стоило. В будущем Олег Андреевич намеревался сделать его начальником своей охраны.
– Убивать горничную не было крайней нужны, – сказал Маслов. – Все равно она никого не запомнила, да и по существу почти ничего не сказала. Но упускать этого человека мы не имели права.
Стародубцев с благодарностью глянул на него за это «мы». Петр Петрович слегка усмехнулся сухими губами, но спорить не стал. Маршал тоже смотрел в целом одобрительно.
– Конечно, не имели, – сказал Стародубцев. – Но в том-то все и дело, что он сам – профессионал. Одного моего человека уложил из его собственного пистолета, другого ранил и ушел из-под шквального огня. Двигался так быстро, что мои люди не успевали навести на него оружие.
– А почему решили, что его интересовала именно информация? – спросил Маслов. – Может, он был послан ликвидировать Зимянина?
– Верхний ящик стола, тот, что закрывается на ключ, был выдвинут. Компьютер, хоть и выключенный, был еще горячим. Из этого сделали вывод, что ночного гостя интересовали личные бумаги Зимянина. Сам же Зимянин со своим любовником спал в соседней комнате, но человек этот, несмотря на то что пробыл в доме не менее полчаса, не тронул его.
– Интересно, на кого работает этот человек? – словно сам у себя задумчиво спросил Маслов. – Может, его послали конкуренты Зимянина за какой-нибудь важной документацией, относящейся к бизнесу?
– Нет, – покачал головой Стародубцев. – Ему нужны были личные бумаги. Записная книжка, какие-то записи, что-то еще…
– Зачем?
– Возможно, чтобы отследить личные связи…
– Его послали ФСБ, ГРУ либо МВД, – уверенно сказал Петр Петрович. – Произошло то, чего мы опасались, и нечего играть в кошки-мышки. Они взялись за тех, кто коллекционирует изделия Фаберже. И, естественно, вышли на Зимянина. Мы предполагали такой вариант и послали в дом ликвидаторов. Но трудно было ожидать, что спецслужбы, добывая нужную им информацию, будут действовать столь неординарным способом и тайно зашлют к Зимянину своего человека. Отсюда и проблема. Они нас переиграли. Но лишь на полхода. Сейчас нам нужно срочно действовать в двух направлениях. Первое: установить, кем именно был послан человек к Зимянину, выйти на этого человека, узнать, что ему известно, и нейтрализовать его. Второе: как можно быстрее ликвидировать Родиона Полякова. Ниточка от Зимянина идет к нему и на нем обрывается. Не будет Полякова – не будет проблемы. Товарищ Стародубцев, когда будет решен вопрос с Поляковым?
«Вот кто будет первым человеком в государстве, – понял Маслов, слушая ясную, точную речь Воронина. – Старичок хоть и хил, но умен и властен. Года два-три протянет. Ладно, подожду, у меня еще есть время. Пусть потешится, заслужил».
– У Полякова очень сильная охрана, – снова с осознанием собственной вины доложил Стародубцев. – Он нанял профессионалов из бывших гэбэшников, а те свою работу хорошо знают. Дом, по сути, превращен в крепость. По дороге их тоже не перехватить, они каждый раз меняют маршруты и автомобили. Мы ведем наблюдение, но пока безрезультатно…
– И что, полковник, ты со своими орлами не возьмешь этого старого педераста? – подал голос Павел Сергеевич Сысоев. – Не узнаю тебя. Помнишь, как в Кандагаре ты разгромил целый аул душманов за полчаса?
– Ну так там была война… – заикнулся Стародубцев.
– И здесь война, полковник, – жестко сказал Сысоев. – И это – самая главная война нашей жизни. Если мы ее проиграем – потомки нам не простят. У нас уже почти нет Родины. Еще несколько лет – и все кончено, Россию будет не вернуть. Ее продадут по частям, как нарезанную колбасу. А патриотов поселят в гетто и очень быстро уничтожат как класс…
– Нужно действовать очень решительно, – перехватил инициативу Олег Андреевич Маслов, когда старый маршал на секунду замолчал, чтобы перевести дыхание. – Если нужно, то применяйте все имеющиеся в вашем распоряжении средства. Случайные жертвы будут оправданы конечной целью. Но наше промедление либо слабодушие ничем нельзя будет оправдать.
Стародубцев под градом обрушившихся на него слов выпрямился до хруста в позвоночнике и, согласно мигая, торопливо кивал головой:
– Я понял. Есть. Будет исполнено. Сегодня же ночью мы предпримем штурм. Поляков будет ликвидирован.
– Мы надеемся на вас и на ваших людей, – величаво кивнул Маслов, ощущая себя диктатором с абсолютной властью. – Медлить нельзя, ибо есть реальная опасность провала. Я же со своей стороны задействую все свои каналы и уже к обеду буду точно знать, какое ведомство взялось проверять Зимянина и кто побывал у него в кабинете. Я думаю, человек этот будет нейтрализован очень быстро.
Петр Петрович одобрительно кивнул. Маслов понял, что от него ожидали именно таких слов. Он расправил свои круглые плечи и твердо посмотрел в глаза Петру Петровичу и маршалу. Ну что, старички, довольны своим выбором? Хотя на вас, как ни старайся, все равно не угодишь – Олег Андреевич это давно понял. Ладно, дойдем до финала вместе, а там посмотрим, «ху из ху». У нас тоже свои козыри в рукаве имеются.
– Будем считать, что решение по текущей проблеме принято, – привычно подытожил Петр Петрович.
Сысоев согласно кивнул. Стародубцев исполнительно вытянулся на своем стуле. Олег Андреевич сунул под мышку портфель, собираясь первым покинуть квартиру. И так засиделись, а дел просто гора. Тут еще эта вводная – когда все успеть?
– Как здоровье Семена Игнатьевича? – спросил его Петр Петрович, задерживая взглядом.
Семен Игнатьевич Трофимов, могущественный тесть Маслова и главный вдохновитель заговора, уже с неделю хворал – одолело что-то стариковское – и не мог принимать участия в общих собраниях. Но от зятя требовал едва ли не ежедневных, подробнейших докладов о ходе подготовки – и это была едва ли не самая тяжелая повинность Маслова.
