— Вы хотите сказать, что вместе с пехотой обыскиваете дома?
Снисходительное отношение Бонапарта не лезло ни в какие рамки, но прежде чем Фредерик успел придумать ответ поязвительнее, в разговор, громко рассмеявшись, вмешался Лафайет:
— Наполеон, — сказал он, — мой дорогой друг, именно такова природа нашего врага в этой войне. Когда самый большой город в округе пятидесяти миль состоит из четырех домов и кузницы, специально дома не обыскивают. Каждый дом — это вражеская крепость.
Лоб Наполеона наморщился:
— Неужели они никогда не собирают свои силы в армии?
— Они не выступали армией с тех пор, как генерал Уэйн разбил вождя Понтиака[12] много лет назад, да и то это была английская армия. Соединенные Штаты обладают лишь несколькими фортами, но все они раскиданы по Гайо.
— Тогда почему эти форты еще стоят?
Лафайет снова усмехнулся:
— Неужели вы не читали отчетов о войне английского короля против восставших Аппалачей?
— Я был занят несколько иными проблемами, — ответил Бонапарт.
— Вы можете не напоминать нам о своих победах в Испании, — встрял Фредерик. — Мы бы сами с радостью участвовали в этой войне, выдайся такая возможность.
— Да неужели? — пробормотал Бонапарт.
— Позвольте, я расскажу вам, — предложил Лафайет, — что случилось с лордом Корнуоллисом[13] и его армией, когда он попытался напасть на столицу Аппалачей город Франклин, что в верховьях реки Теннизи.
— Позвольте лучше мне рассказать, — перебил его Фредерик. — Ваш рассказ, Жильбер, обычно чересчур перегружен излишними подробностями.
Лафайета, похоже, несколько покоробило беспардонное вмешательство Фредерика в разговор, но ведь именно Лафайет в свое время настоял на том, чтобы они обращались друг к другу по именам, как равные по чину. Если б Лафайет пожелал, чтобы к нему относились как к маркизу, он бы сейчас настоял на протоколе.
— Рассказывайте, — кивнул Лафайет.
— Корнуоллис пустился на розыски армии восставших Аппалачей. Но ничего не нашел. Наткнулся лишь на пустые хижины, которые не преминул сжечь, несмотря на то что возвести новую хижину ничего не стоит. Зато каждый день по меньшей мере полдюжины его солдат погибали под мушкетным огнем, не говоря уже о раненых.
— Стреляли из винтовок, — поправил Лафайет.
— Да, конечно, эти американцы предпочитают винтовки, — согласился Фредерик.
— Но из них же не дашь нормального залпа, их очень долго перезаряжать, — удивился Бонапарт.
— А они вообще их не перезаряжают, если только численностью не превосходят, — пожал плечами Лафайет.
— Так вот, — продолжал Фредерик, — добравшись наконец до Франклина, Корнуоллис вдруг понял, что половина его армии мертва, ранена или охраняет обозы. Бенедикт Арнольд, генерал с Аппалачей, возвел вокруг города укрепления — нарыл вокруг канав, рвов и так далее. Лорд Корнуоллис попытался было взять город в осаду, но черрики двигались так бесшумно, что дозоры роялистов даже не слышали, как они пробирались внутрь войск. Эти повстанцы разработали дьявольский план — они подружились с краснокожими и сделали их полноправными гражданами, да, да, представьте себе. Вот где окупилась их доброта. Войска Аппалачей также совершали налеты на обозы Корнуоллиса — в общем, и месяца не прошло, как стало совершенно ясно, что Корнуоллис превратился из осаждающего в осажденного. Закончился его поход тем, что он сдался вместе со всей армией в плен, и английскому королю пришлось пожаловать Аппалачам независимость.
Бонапарт мрачно кивнул.
— Но основная хитрость заключалась не в способе ведения войны, — заговорил Лафайет. — После того как Корнуоллис сдался, его привезли во Франклин, где он обнаружил, что все семьи поселенцев выехали из города задолго до того, как к нему подступила английская армия. Вот в чем главное преимущество живущих в глуши американцев. Они способны быстро собраться и уехать куда глаза глядят. Они не привязаны к какому-то одному месту.
— Да, но их можно убить, — отметил Бонапарт.
— Только прежде поймайте, — ответил Лафайет.
— Но ведь у них есть поля, есть фермы, — возразил Бонапарт.
— Правильно, вы можете пуститься на поиски ферм, — согласился Лафайет. — Но, захватив одно из подобных хозяйств, вы вдруг обнаружите, что живет там обычная фермерская семья — при условии, если в доме вообще кто-то будет. И солдат среди них нет. Армии нет. А когда будете уезжать, кто-то пальнет вам в спину из леса. Может, тот самый смиренный фермер, может, нет.
— Интересная проблема, — задумался Бонапарт. — Врага как бы не существует. Он не концентрирует свои силы.
— Поэтому мы вынуждены якшаться с краснокожими, — подтвердил Фредерик. — Мы же не можем собственными руками убивать невинных фермеров и их семьи.
— Так что вы платите краснокожим, которые убивают их за вас.
— Да. И вроде бы неплохо получается, — кивнул Фредерик. — Во всяком случае иных шагов мы предпринимать не собираемся.
— Неплохо? Неплохо получается? — презрительно переспросил Бонапарт. — Десять лет назад к востоку от Аппалачей насчитывалось не более пяти сотен американских хозяйств. На нынешний момент между Аппалачами и Май-Амми живет десять тысяч поселенцев, которые продолжают продвигаться дальше на запад.
Лафайет подмигнул Фредерику. Фредерик лютой ненавистью ненавидел Лафайета, когда он вот так ему подмигивал.
— Наполеон читал наши отчеты, — весело констатировал Лафайет. — И запомнил наши оценки численности американских поселений в Резервации Краснокожих.
— Король желает, чтобы вторжение американцев на французскую территорию было остановлено, остановлено раз и навсегда, — заявил Бонапарт.
— Правда? — удивился Лафайет. — Странный же способ он избрал, чтобы продемонстрировать нам свое желание.
— Странный? Он послал меня, — напыщенно сказал Бонапарт. — Это значит, что ему нужна только победа.
— Но вы всего лишь генерал, — напомнил Лафайет. — У нас уже имеются генералы.
— Кроме того, — вмешался Фредерик, — вы ни за что не отвечаете. Здесь командую я.
— Вообще-то, высшую власть здесь представляет маркиз, — заметил Бонапарт.
Фредерик сразу уловил намек. Стало быть, Лафайет обладает властью поставить Бонапарта над Фредериком, если пожелает того. Он бросил беспокойный взгляд на Лафайета, который с увлечением намазывал гусиный паштет на кусок хлеба.
— Генерал Бонапарт находится под вашим командованием, Фредерик. Это изменению не подлежит. Никогда. Надеюсь, я ясно выразился, мой дорогой Наполеон?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
