Повременю немного, — решил Хармон Паула Роджер, — и женюсь на ней. Если не понесла от молодчика, то непременно женюсь.
* * *
Хьюго Дорис Марта, барон Деррил, владел поместьем, приросшим к окраине непомерно огромного Лабелина. Барон происходил из рода Праматери Леоноры — всего лишь одиннадцатой по счету, а именье его было не столь уж велико — дюжина деревень и пара тысяч акров пахотной земли. Однако, благодаря покровительству герцога Лабелина, Хьюго Дорис Марта почитался человеком уважаемым и могущественным.
Замок Деррил замаячил вдали, едва Хармон с Джоакином покинули лабелинские предместья. Хмурая гранитная твердыня, возведенная на холме, господствовала над окрестными селами. С одного боку холм обрывался неприступной кручей, другой склон был более пологим, но сходил в заболоченную низину, что тоже составило бы препятствие для возможного штурма. Дорога несколько раз круто изогнулась, лавируя между прудами и топями, по мостику пересекла ручей и пошла вверх, к замку. На склоне холма, по сторонам дороги был разбит сад, однако он пребывал в унылом запустении: лужайки заросли бурьяном, у скульптур отбиты руки и носы. Проехав мимо ветхой беседки, напоминающей грудную клетку скелета, путники вступили на полосу вырубки вокруг замка. Вот здесь отлично чувствовалась хозяйская рука: каждое деревце и кустик были уничтожены под корень, земля сровнена, будто утюгом прошлись, сухой ров поражал шириной и являл собою серьезную преграду. У атакующего войска не было никакой возможности ни подкрасться к замку незаметно, ни подкатить к стенам осадные башни. По меркам зажиточного и тихого герцогства Южный Путь такая забота о фортификации была удивительна: большинство здешних феодалов, в противоположность Деррилу, вложились бы в сад и махнули рукой на оборону.
В воротах всадников остановили и допросили. Кто такие? Зачем? С каким делом? Назначено ли? Хармон пояснил, что намерен обсудить с бароном выгодную покупку, что барон предупрежден об этом посредством письма, и ответа на сие послание Хармон-торговец дожидался целых четыре дня. Он предъявил свиток с печатью Деррила, и стражники, наконец, позволили въехать в замок.
Внутренний двор был обустроен согласно всем правилам военной науки. Он представлял собой гладкую площадку, открытую лучникам угловых башен. Все дворовые постройки прижимались к стенам вплотную, не оставляя щелей и закутков для укрытия. Высота стен составляла футов сорок, внутренняя сторона галереи огораживалась дубовыми досками так, чтобы бойцы на ней имели защиту от стрел, летящих со двора. Входы в башни и казармы были тщательно укреплены: дубовые двери, окованные железом, арбалетные амбразуры в простенках, в ярде перед каждым входом поставлена торчком гранитная глыба — чтобы не дать возможности разогнаться и высадить тараном дверь. Крыши над башнями и галереями сложены из черепицы: дорогой материал, зато неуязвимый для огненных стрел.
— Добрая крепость, — сказал Джоакин. — Штурмовать такую — целая история.
А Хармон первым делом заметил иную подробность. Его внимание привлек стон, и он увидал вдоль стены казармы три буквы Х из вбитых в землю скрещенных бревен. К среднему иксу был привязан голый человек. Молодой парень, жилистый, но не плечистый, скорее, конюх, чем воин. Его спину сеткой покрывали багровые рубцы от плети. Кровь давно запеклась и приобрела бурый цвет. Мухи и оводы кружились над несчастным, то и дело садясь на израненную кожу. Парень вздрагивал, чтобы отогнать их, но редко и очень вяло. Похоже, он висел на столбах уже не первый день.
Хармон ткнул локтем Джоакина, тот поглядел и присвистнул:
— Ого!.. Я понимаю — всыпать плетей, но оставить висеть после этого!.. Кровь может загноиться, тогда не выживешь.
Хармон кивнул, в голове мелькнуло: уж не стоило ли все-таки уступить Предмет Гобарт-Синталю?..
— Чего бродите? — крикнул им баронский копейщик. — Кто такие?
Повторились все те же расспросы. Покривившись, стражник согласился проводить их к лорду. Введя в большую трапезную залу, указал на скамью в глухом углу:
— Ждите здесь, я доложу.
На этой скамье путники провели добрый час. В зале царил сумрак и холод, настроение не располагало к беседам. Джоакин лишь сказал:
— У барона Бройфилда было повеселее.
Наконец, объявился давешний стражник и крикнул:
— Мечник — здесь. Торговец — за мной. Милорд ждет на чаепитие.
Хармона проводили в небольшую комнату наверху, считавшуюся, вероятно, баронской светлицей. По правде, света было совсем мало: два узких окна-бойницы выходили на север, оставляя помещение в сумерках. Пара темных портретов давно умерших предков составляли все украшение комнаты. За столом, накрытым для чая, сидели мужчина и женщина.
Барон Хьюго Деррил был одет в белую сорочку и черный камзол. Тонкие губы, изогнутые книзу, глубоко посаженные глаза, сросшиеся на переносице брови наводили на мысль, что чувство радости давно позабыто бароном, а то и вовсе не изведано. Дама около него мелкими чертами лица и заостренным носиком напоминала хорька. Ее кожа отливала желтизной. Наряд дамы состоял из строгого серого платья с высоким воротом и чепца.
— У меня нет секретов от леди-жены, — первым делом объявил барон. Голос был низким и жестким.
— Конечно, милорд. Желаю здравия вам и вашей благородной супруге. Позвольте отрекомендоваться: меня зовут Хармон Па…
— Вы назвались в письме, этого довольно, — перебил барон. — Садитесь.
— Благодарю, милорд.
Хармон уселся на табурет напротив хозяина. Согласно традициям, гостю благородного дома надлежит вручить хозяйке подарок в качестве жеста уважения. Хармон припас для баронессы шелковый платок, подобный тому, что достался леди Ионе. Однако, он не смог представить себе яркую вещицу на этой желтушной старой карге и растерялся — уместно ли дарить? Барон избавил его от замешательства:
— Подарков не нужно. Давайте к делу.
— Как угодно милорду. Я…
— Хотите чаю?
После полудня в седле Хармон не отказался бы от угощения более весомого, чем чашка чаю. Но что делать…
— Благодарю, милорд. С удовольствием!
Барон Деррил позвонил в колокольчик.
— Итак, — сказал он, — вы писали, что имеете ценный товар для его светлости герцога Лабелина. Вопрос: отчего тогда вы не пришли к самому герцогу?
М-да, где та неспешная беседа перед сделкой, где южные лакомства!.. В отличие от негоцианта, барон явно спешил разделаться с Хармоном поскорее.
— Его светлость вряд ли принял бы меня.
— Это точно, — кивнул барон. — Мне, знаете ли, тоже немного чести беседовать с купчиной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
