В основе дальнейшего развития событий лежали старые конфликты и споры между эллинистическими державами. В 179 г. до н. э. в Македонии власть перешла к Персею, сыну Филиппа V. Он продолжал политику отца, направленную на увеличение влияния Македонии за ее пределами. В новых условиях он добивался этого не военной экспансией, но установлением дипломатических связей, заключением брачных союзов и обещанием выгод. Такая политика способствовала росту популярности Персея и Македонии в эллинском мире, что привело к созданию антиримской коалиции. Началась Третья Македонская война (171–167 гг. до н. э.). Ситуация складывалась благоприятно для Персея, пока командование римскими войсками в Фессалии не принял на себя Луций Эмилий Павел, сын погибшего при Каннах консула. В 168 г. до н. э. в битве при Пидне Рим одержал окончательную победу над Македонией. Но эта победа не решила всех проблем. Поскольку многие греки сочувствовали Персею, Рим вынужден был перейти к решительным действиям. Наиболее драматичная судьба постигла Македонию, которая лишилась своей монархии. Ее территория подверглась разделению на четыре самостоятельных округа. Половину своих доходов Македония отдавала Риму. Союзников Персея примерно наказали: римляне переправили в Италию тысячу виднейших граждан Ахейского союза, где они проживали на положении заложников. Среди них находился греческий историк Полибий, который попал в семью победителя Эмилия Павла и стал воспитателем его детей. Битва при Пидне имела огромное значение для римского общества. Хлынувшие в Рим богатства позволили отменить сбор трибута — прямого налога, который взимался с граждан для оплаты военных расходов. С этого времени римляне начинают ощущать себя хозяевами Средиземноморья.
С конца III до середины II в. до н. э. неуклонно возрастала роль Рима в делах греческого мира. В то же время греки не стали частью римской политической системы: они сохранили традиционные политические институты, которые победители использовали в своих целях. Римляне не заключали с греческими городами неравноправные договоры по образцу тех, которые существовали у них с италийскими общинами. Напротив, это были договоры о «дружбе», которые соответствовали традиционной практике общения между греческими городами-государствами и не налагали на обе стороны определенных обязательств. «Дружба» служила удобным дипломатическим инструментом, предоставлявшим в зависимости от развития событий предлог для применения военной силы, чем и воспользовались римляне для подавления восстания Андриска в Македонии (149 г. до н. э.) и для урегулирования отношений между Спартой и Ахейским союзом. В 146 г. до н. э. армия Луция Муммия навела на Пелопоннесе «порядок», разрушив до основания Коринф — один из процветающих городов Греции. С этого времени греческие города контролировались римским наместником в Македонии. Сенат назначал в ее пределы проконсулов для поддержания римского присутствия.
В 146 г. до н. э. римляне уничтожили другой крупный город Средиземноморья — Карфаген, что стало итогом Третьей Пунической войны (149–146 гг. до н. э.). Ее вдохновителем был Марк Порций Катон, который заканчивал каждое свое выступление в сенате словами о том, что «Карфаген должен быть разрушен». По иронии судьбы разрушителем Карфагена стал единомышленник и родственник Катона, сын Эмилия Павла, победителя Персея, и приемный внук Сципиона Африканского — Сципион Эмилиан. Захваченный город римляне сравняли с землей, а всех оставшихся в живых жителей продали в рабство. Некогда самостоятельное государство было превращено в римскую провинцию Африка.
146 г. до н. э. стал началом новой эры в истории Средиземноморья. Разрушение Коринфа и Карфагена — ведущих экономических и политических центров Средиземноморского мира — обеспечило Риму гегемонию в регионе. С этого времени Рим становится военно-политическим центром античной цивилизации. Таким образом, если до Первой Пунической войны Рим как крупнейший полис возглавлял федерацию италийских общин разной степени подчинения ему — от формально независимых «союзников» и самоуправляющихся муниципиев до полностью подконтрольных римским властям префектур и колоний, — а его армии еще не воевали за пределами Италии, то после Третьей Пунической войны римские легионеры сражались во всех уголках Средиземноморья.
Рим на пути к мировой державе
После победы Рима над Карфагеном, казалось, уже ничто не угрожало существованию республики. Соперники Рима в Средиземноморье были уничтожены, Македония в 148 г. до н. э. превращена в провинцию, как и Пергамское царство после подавления восстания Аристоника в 132–129 гг. до н. э., а греческие государства находились под римским контролем. Наступило время наивысшего экономического и внешнеполитического подъема Рима и Италии, однако это время вряд ли можно было назвать безмятежным.
Во II–I вв. до н. э. рабство в Италии достигло небывалых масштабов. Рабы в это время составляли 40 % населения, а их труд широко использовался во всех сферах хозяйственной жизни. Рабы не включались в гражданский коллектив как существа, не имеющие никаких прав. В отличие от хозяйственного инвентаря (который римляне именовали «немыми орудиями») или рабочего скота («мычащих орудий») рабы назывались «говорящими орудиями». Раб мог иметь семью, но только с разрешения хозяина, и она не являлась семьей в правовом смысле. Ему дозволялось иногда обладать имуществом (пекулием), но в любой момент оно могло быть конфисковано хозяином. Скопление большого количества рабов в хозяйствах крупных землевладельцев и плохое с ними обращение создавало угрозу восстаний.
Первое восстание под руководством рабов из Сирии и Киликии Эвна и Клеона произошло на Сицилии (138–132 гг. до н. э.), которая после превращения в провинцию стала объектом грабежа как со стороны римских всадников, которые обзавелись там крупными имениями, так и со стороны хлынувших в провинцию откупщиков. Второе восстание рабов, охватившее всю внутреннюю Сицилию, разразилось в 104–101 гг. до н. э. Во главе него встали Сальвий Трифон и Афинион. В ходе него рабам удалось создать даже свое «государство», в котором они, однако, воссоздали привычные им порядки эллинистической монархии. Восстания рабов, хотя и были подавлены, тем не менее, стали проявлением кризисных процессов в римском обществе.
Перед Римом стояла насущная проблема эффективного управления провинциями (завоеванными территориями за пределами Италии). Жажда наживы часто толкала римских военачальников на вероломное поведение в отношении жителей провинций и превращала во врагов даже дружественные римлянам народы. В 40-х годах II в. до н. э. в Испании вспыхнули крупные антиримские восстания местных племен лузитанов под предводительством Вириата, а затем иберов, центром которого стал г. Нуманция. Против восставших римляне бросили многочисленные воинские контингенты. Во время войны в Испании начал свою гражданскую службу в качестве квестора будущий реформатор Тиберий Семпроний Гракх. Он стал свидетелем унизительного поражения римской армии под стенами Нуманции (137 г. до н. э.), но его дипломатическое искусство спасло от полного уничтожения попавшие в окружение римские легионы. Когда командование в Испании перешло к Сципиону Эмилиану, он нашел армию, погрязшую в мародерстве и распущенности. Как и под стенами Карфагена, Сципион начал с восстановления порядка в армии. Прежде всего он занялся тренировкой войска, вырабатывая у него привычку к длительным маршам и переходам. Как только войско восстановило свою боеспособность, Сципион обложил осадой неприступную Нуманцию, опустошая ее округу. Одновременно пресекались попытки соседних городов оказать помощь осажденным. Осада длилась пятнадцать месяцев и закончилась смертью от голода большинства обитателей города. Оставшиеся в живых сдались на милость победителя и были проданы в рабство. Нуманция разделила участь Карфагена: Сципион приказал сровнять город с землей.
Римская республика III–I вв. до н. э.
Римской республикой по-прежнему управляли представители консулярных фамилий (нобилитет), которые руководили политической жизнью государства и сената. Они проводили на магистратские должности нужных им кандидатов и умели обуздывать еще встречавшихся слишком независимых плебейских трибунов. Впрочем, аристократы порой допускали в свои ряды талантливых и тщеславных «новичков», не имевших консулярных предков, одновременно вовлекая через народные собрания всех граждан в процесс принятия политических решений. Но все это не снимало напряжения между нобилитетом и всадниками, а также между демократическими и олигархическими группировками внутри самого сената.
Наконец, назревала необходимость пересмотреть Риму свои взаимоотношения с италийскими союзниками, которые давно уже составляли большую часть римской армии и выносили на своих плечах тяжесть завоеваний, в то время как все выгоды от них доставались римским гражданам. Более того, отмена «права перемещения» даже аристократию италийских муниципиев лишало надежды на приобщение к большой политике, которая вершилась в Риме. Обретение союзниками прав римского гражданства могло бы изменить ситуацию, однако римляне не торопились делиться своими привилегиями с италийцами.
