— А ну прекрати немедленно! — заорал он на нее и впечатал ей пощечину.
Мне пришло в голову, что если он так с ней всегда обращался, то вовсе не удивительно, что их свадьба не состоялась. Впрочем, пощечина не подействовала совершенно никак, тогда ректор схватил Лину за плечи и рывком прижал к себе. Вокруг них возникла молочная сфера, которая полностью скрыла магов от посторонних глаз.
— Сфера Аурана, надо же, — сказала Соня, спрыгивая с тела демона, быстро превращающегося в серую пыль. — Такое не часто увидишь…
Будто это не она сейчас только что демона завалила. Вот уж это точно не каждый день увидишь. И слава богам, что не каждый день.
— Кто это был? — спросила Селена, обеспокоенно смотря на Бригира, который хоть и очнулся, выглядел несколько пришибленным.
— Демон. Пустотник. В ранге повелителя. Повелитель Пустоты. Первый раз такого сильного вижу. Страшно представить, что он натворил бы, если бы они ему жертвы успели принести.
— Что у вас тут происходит? — раздался от дверей голос Свиклая. — Все живы-целы?
Я бегло осмотрелся.
— Демон ликвидирован, заложники не пострадали, — ответил я ему. — Вот только маги, сэр. Честно сказать, я не знаю, что с ними. Они в сфере Аурана, сэр. Это такое защитное заклинание, если не ошибаюсь. Непроницаемое. Что касается террористов, то все они обезврежены. Можно упаковывать.
Ну да, четыре тела на полу и еще двое околдованы Линой и не могут даже двинуться с места. Лично я считаю, что мы тут очень даже хорошо все сделали.
Свиклай покосился на сферу и хмыкнул. Сам он выглядел не слишком хорошо: рукав на левом плече напитался кровью, да и круги под глазами были сильно заметны. За его спиной я увидел силуэты еще двух стражей, но в коридоре было темно, а в операционной светло, так что, кто именно пришел с лейтенантом, я рассмотреть не мог.
— А старший констебль Зорр где? — поинтересовался лейтенант.
Я едва не помянул Малина вслух. Все хорошо сделали, конечно… Ну как, как я мог забыть про Илиса и ла Локо, а? Ох, сейчас я получу на орехи. И поделом.
— Он выпрыгнул в окно, преследуя ла Локо, — ответил я. — Честно сказать, сэр, мы тут были несколько заняты демоном и я не знаю, чем закончилось это преследование.
Но лейтенант ругаться почему-то не стал. Лишь еще раз покосился на сферу, вздохнул и сказал:
— Ну, так выясни это побыстрее, сержант.
Что мне оставалось сделать?
— Есть, сэр! — ответил я и выпрыгнул в окно.
Илис Зорр, оборотень, старший констебль Стражи
Приземлился я удачно очень. На ноги спружинил и на руки, а потом на четыре лапы вскочил и за кошаком погнался. Хотя он и ранен был, но быстро бежал очень. Вдоль длинной стены клиники побежал и за поворот, в парк. А я тоже за ним побежал, чтобы поймать. След хорошо очень видно было, потому что кровь. Кровь всегда хорошо видно. А вот меня он не заметил, потому что я на четырех лапах был. Я, когда на четырех лапах и ночью, то не очень заметный. А он не оглядывался даже, чтобы заметить. Глупый кошак, не знал, что вокруг клиники стражи стоят, как раз, чтобы не убежал никто. Только я так подумал: обидно будет, если другие стражи кошака поймают, а я нет. Что тогда Квентин скажет? Ничего не скажет. А если поймаю, то хвалить будет. А может быть, не только он хвалить будет, а еще и лейтенант, и капитан. Приятно тогда будет. Значит, самому ловить надо!
Я его очень быстро догнал, хотя он тоже бежал быстро. У него стрела из спины торчала, под лопаткой. Как с такой стрелой бежать можно было быстро так? Не знаю, удивительно это. Квентин хорошо попал, наверняка легкое задел. Квентин стреляет хорошо очень, почти так же хорошо, как я бегаю. Но бегаю я лучше все-таки, потому что от Квентина кошак убежал, а от меня — нет. Я ему с разбегу на спину прыгнул, а он не ожидал этого и упал на землю сразу. Я его руки к земле руками прижал, а коленом пониже шеи наступил. Но он сильный оказался, хоть и ранен был. Меня с себя спихнул, а потом вскочить попытался, но я его за ногу схватил, и он не вскочил. Упал на бок и меня ногами обеими в живот ударил. Больно ударил очень, я задохнулся даже и ногу его выпустил. А он на ноги встал быстро и кинжал свой вытащил. Странный кинжал, прозрачный весь, как из стекла. А я тогда тоже кинжал свой вытащил, и мы драться стали. У меня кинжал хороший, гномской работы, мне его бабушка подарила, когда меня в Стражу на работу взяли. Я его всегда в сапоге ношу, а когда на четырех лапах бегаю, тоже в сапоге его оставляю, чтобы не мешал.
Он быстрый и ловкий оказался, кошак этот. Кинжалом махал сноровисто очень, меня им заколоть пытался. Только я тоже и быстрый, и ловкий, а еще у меня кинжал длиннее немного, и в темноте я очень хорошо вижу. А еще я ранен не был, а он — был. Потому мне легче было кинжалом махать, чем ему. Не очень честно получается, конечно, но разве заложников больных в клинике честно захватывать? Люди лечиться сюда пришли, а не заложниками быть. Мы долго кинжалами звякали и друг друга порезать пытались, но у него не получалось, а у меня получалось. Я его сначала в ногу уколол, в бедро, а потом в руку правую, у кисти, а он кинжал в левую руку перекинул и на меня напирать стал. Тогда я его в левое плечо еще уколол, и в колено пнул. А он все равно драться продолжал, хотя ему больно было, и кровь из ран шла. Крепкий кошак был очень, стонал и собаками легавыми на меня ругался, а разве я на собаку похож? Тем более на легавую? Я ему сказал, что он арестован, а он опять ругался и кинжалом своим меня порезать хотел. А еще сказал, что моя мама тоже собакой была. Только я все равно быстрее его был, и он никак меня порезать не мог. А за маму я обиделся, конечно, хотя это и не правда. Я маму не очень хорошо помню, но она лисой, а не собакой была.
А потом я вдруг кинжалом у него с шеи медальон срезал, он у него на шнурке висел. Случайно срезал, я хотел его опять в плечо левое уколоть, а он повернулся и отпрянул и я кинжалом за шнурок зацепил. И тут он упал вдруг на землю сразу. Я думал, что это он хитрит так, чтобы меня обмануть. Но он не хитрил, он мертвым стал вдруг. Странно очень получилось: только что живой был совсем, ругался и кинжалом махал, а теперь мертвый, кинжал уронил и молчит. Я растерялся даже, и что делать не знал дальше, но тут Квентин подбежал. Над кошаком склонился, шею ему пощупал, перевернул немного, на стрелу свою посмотрел, хмыкнул и выпрямился.
— Ну, вот и отбегался, — сказал.
Ко мне повернулся, посмотрел на меня и спросил:
— Ты как? Цел? Он тебя не ранил?
А я ему сказал, что цел, и что кошак меня даже поцарапать не смог. И рассказывать стал, как мы дрались. А Квентин хмурился, и то на меня смотрел, то на кошака. А потом медальон, тот, что я срезал, поднял аккуратно и к глазам поднес.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
