— Пристрелочным лучом из ваших орудий среднего радиуса, скорее всего, КЗ- 90.- флегматично констатировала М. С…
Лицо Кэрта несколько вытянулось.
— Откуда ты знаешь?
— Испытала на своей шкуре при первом путче. Сейчас её приведут сюда, поговоришь с ней, а я посижу и послушаю.
— О чём говорить-то?
— О погоде.
Единственное, что Сашка поняла в произошедших событиях, так это то, что ту огромную банду, в которой случайно оказалась, разгромила какая-то великолепно организованная по нынешним временам, сила. Она знает, что почти все, ушедшие на штурм руин столицы, погибли. А те, кто напали на лагерь, производили впечатление только воинской части, а никак не банды. В камере шептались, что это саргоновцы. Те или не те, Сашка не поняла. Из разговоров, Сашка также выяснилось, что один из главарей банды, по сути дела спасший её несколько месяцев назад, погиб.
Как это не парадоксально, но этот матёрый бандит когда-то был её солдатом…
Она помнила атаку, помнила жуткий вой установок, помнила ту вспышку. А дальше… Как она оказалась в воронке, как её засыпало? Этого она не помнила. Сколько часов или дней она так провела? Она не представляла.
Она помнила дождь, а перед этим ей очень хотелось пить. А потом был дождь. Потом она, наверное, потеряла сознание.
А когда очнулась, они стояли над ней и ржали. Потом на неё полилось что-то горячее. Сначала она не поняла что это. Но быстро догадалась.
Она заплакала. Это было единственное, что она могла сделать. И воскресли худшие страхи того мира. Снова совершенно беспомощна и беззащитна. Полузасыпанная землёй, слепая, полумёртвая, жалкая. Наверное, они бы её убили, перед этим вдоволь наиздевавшись.
Но кто-то дал очередь в воздух и почти по-звериному прорычал: ''Откопать её!'' и нецензурное добавление в адрес стоявших вокруг Сашки.
Она его не помнила, а он её не забыл. Во время первого выступления Чёрных Саргоновцев он служил под её началом.
''Я был ранен тогда, самолётов не хватало, а ты махала пистолетом, орала на них. Но заставила их погрузить всех раненных. Я был среди них. И я этого не забыл. Тогда я выжил''. Тогда Сашка вспомнила, вернее не столько его, сколько описанную сцену. Как говорится, имело место быть. А потом бандит сказал фразу, которую Сашка меньше всего ожидала услышать: '' Я так думаю, сделав добро забудь, получив — помни. А ты тогда совсем не обязана была делать то, что сделали''.
Эти месяцы он можно сказать, заботился о ней, по крайней мере её кормили, а прочие бандиты просто сочли её одной из шлюх своего главаря, и держались подальше. А сам он приставать к ней и не пытался. У него и так было две или три ''подруги''.
К оружию её и близко не подпускали. Главарь ещё не позабыл, как во время путча называли бывшего командира. И прекрасно понимал, что матёрый саргоновец (каковым он считал Сашку) заполучив ствол тут же разрядит либо в себя, либо, что вероятнее, в него.
Теперь его не стало. И Сашка не ждала ничего хорошего. Кто их поймал — она не знает, а сокамерницы ночью вполне могли попытаться убить её. Её не любили, и как она уже поняла, считали виновником произошедшего, ибо считали, что именно она насоветовала главарю идти на столицу. Логика в этом определённая была. С ней он иногда разговаривал. Они не знали о чём.
Дверь камеры с лязгом распахнулась.
— Слепая, выходи.
Потом долго ведут по каким-то переходам и лестницам. Сашку удивило что не надели наручников. Лязгнула какая-то дверь, и конвойная чётко сказала.
— Товарищ генерал, по вашему приказанию…
— Знаю. Свободны, — сказал тот с таким странным акцентом, что Сашка сразу заключила, что перед ней чужак.
Когда охранницы, ушли он зашелестел бумагами и сказал.
— Справа от вас кресло. Садитесь.
Затем он некоторое время молчал. За эти мгновения Сашке показалось, что слева от неё кто-то сидит. Ей казалось, что она слышит дыхание.
Но тут генерал сказал.
— Кто вы, и как оказались в банде, меня совершенно не волнует. Я медик, и меня интересует только очень странный характер ранения ваших глаз.
— А я чем могу помочь? Я-то не медик, и даже не могу с точностью сказать, что в меня тогда выстрелило. Хотите, смотрите, мне всё равно, в любом случае все передохнем через пару месяцев.
— Оптимистично.
— Конечно. Но раз уж я оказалась в плену, то по крайней мере могу узнать у кого именно. Ибо на базу чужаков это вовсе не похоже.
— По моему вопросы здесь задаю я… — начал было Кэрт, и увидел, что М. С. показывает ему кулак, поэтому он продолжил совсем не так, как собирался начинать.
— Но так как вы действительно являетесь военнопленной, и имеете определённые права…
Сашка мысленно усмехнулась. О правах военнопленных и в более спокойные времена вспоминали крайне редко. И то только тогда, когда это было кому-нибудь выгодно. А уж в такое время и подавно. Генерал между тем продолжил.
— То я могу сообщить вам, что этот регион контролируют Чёрные Саргоновцы.
— Довоенные или какие-то иные?
— Те самые Чёрные Саргоновцы.
— А можно узнать фамилию их командующего.
— А это и так не секрет. Её прозвище все знают. Это М. С…
— Та самая!?
— Другой не было и нет, — Кэрт хитро прищурившись, взглянул в лицо М. С., он узнал сидевшую перед ним слепую женщину, именно её несколько раз видел в газетных публикациях демократов при первом путче, тогда её называли второй М. С., видел и впоследствии, даже вспомнил очень странную фамилию, а потом неожиданно сказал, обращаясь к Сашке.
— И знаете, полковник Симон, я вас узнал. О вас слишком много писали в своё время газеты.
— Да и я тебя узнала ещё в камере, — подала голос М. С…
Сашка вскочила. Из незрячих глаз текли слёзы. Она шагнула на голос. И обняла Марину.
— Ты… Ты жива. Я так рада. Так рада — она плакала от радости.
— Я тоже рада тебя видеть, друг. Теперь ты снова с нами.
— Только я не гожусь уже ни на что.
— Мы никогда не забываем своих. Помни про это.
— Ты никогда ничего не забывала.
— И не забуду никогда. И никому.
— А ты всё такая же, железная М. С…
— Только ты уже другая, Саша.
— Да. Я больше уже не боец.
Затем М. С. направилась на аэродром. По городу обычно разъезжает на джипе только с водителем и без всякой охраны. Вокруг города постоянно кружат самолёты-разведчики. А после операции, подобной вчерашней, их доклады представляют особый интерес. Самолёты, конечно, не очень — бывшие учебные бомбардировщики, но что-либо другое найти довольно сложно, ибо только склад, где хранились эти законсервированные самолёты, практически не пострадал от бомбёжек.
Почти что клад, если суметь им с умом воспользоваться. Саргоновцы и воспользовались, благо среди столичных частей оказалось довольно много лётчиков и авиамехаников. Ценность самолётов ещё более возросла, ибо у почти всех потенциальных противников начисто отсутствовало ПВО. И следовательно четыре крупнокалиберных пулемёта и 800 кг. бомб почти всегда находили себе цели.
На самолёт можно устанавливать и фотоаппарат, но саргоновцы экономят плёнки, и поэтому обычно довольствуются визуальным наблюдением.
На столе лежит огромная карта столичного региона. М. С. несколько запоздала, и когда она прибыла, секторный авиации уже принимал рапорта.
— Продолжайте, — сказала М. С. подходя к карте.
— В квадрате 10. 12 обнаружен ещё один мёртвый лагерь.
— Что значит мёртвый?
— Ну, мёртвый и всё. Я прошёл над ним почти на 20 метрах. Они все валяются на снегу вокруг машин. Машины брошены. Сгоревших не было.
— Расстояние от ближайшего нашего поста? — спросила М. С.
— Около 10 км пост N15.
— Ночью не поступало докладов о стрельбе в этом направлении.
— Удар по лагерю вчера наносился?
— Нет. Они там довольно давно сидели, но проблем с ними не было. И вчера днём они были живы.
— Теперь и не будет с ними проблем, — съязвил кто-то.
— Странно. Дайте мне связь с пятнадцатым постом. Пусть проветрятся.
Отдав приказание, она вернулась к столу.
Лётчик продолжил доклад.
— Пешая группа в маскхалатах численностью около 200 человек двигалась в юго-западном направлении колонной по одному — он показал на карте
— Какие-либо действия предпринимались?
— Нет, ни с моей, ни с их стороны. Они словно не видели самолёта, хотя я шёл на малой высоте.
— Прикажете атаковать? — спросил секторный авиации.
— Нет. Мы не настолько богаты. Колонна шла по одному?
— Да.
— Волокуши или какие-либо иные транспортные средства у них были?
— Нет.
— Странные ребята. Вышлите самолёт в тот квадрат. Понаблюдайте за ними. Атаковать только если они откроют огонь. О результатах разведки доложить немедленно.
— Так точно.
— Ещё что-нибудь?
