— Эй! Эй! Извращенец, ты еще не умер? Слышал да, олицетворение силы и несокрушимости. Первый Бог мира Ночи был героем, а ты? Ты же Страж Ночи, легенда не меньшего масштаба, а олицетворяешь только слабость и безнравственность!
— Затк…. замолки…. уже…. Ведьма….
— Эй, вы двое, помолчите, вы мне мешаете! — их поведение напоминало мне сейчас мелодраму, из серии…. мой лучший друг не может поладить с моей девушкой. Максимилиан, сочувствую…. Способен на сарказм…. Значит, я еще не умер верно? — После того как исчез Первый Бог, род Бланденхайт потерял свою силу и влияние. Но нас не убили и не отвергли. Нашим предкам, наоборот, предложили свободу выбора — пойти вместе с Богиней в мир людей и исполнить свое предназначение или оставаться в мире Ночи. Так и началась земная история семьи де Бланденхайт, одной из четырех семей ученых, что построили Империю….
— Я так понимаю, род Бланденхайт в мире людей только сначала занимался наукой, а потом стал работать исключительно на Имперскую Армию?
— В нашем роду, с момента прихода медиумов в мир Ночи, всегда рождались вириарды. И пара вириардов, что создала иллюзию одиннадцатого уровня, это наши родители. Иллюзии не особо важны для науки, зато невероятно полезны в военной разведке. И семья Бланденхайт стала заниматься шпионскими миссиями, полезными для Армейской разведки. Наши родители были влиятельными и властными людьми, приближенными к Имперской семье…. А, Эрибель, не поможешь мне? А я пока пойду, помогу Каину…. Морально…. - он почти рассмеялся, и потер затылок рукой, чтобы скрыть смущение и ранимость. Кажется, сейчас подошла самая печальная часть истории. Поэтому Макс ушел, женщины морально сильнее, поэтому Эрибель брала на себя эту часть рассказа об их жизни. Она попыталась мне улыбнуться, чтобы скрыть их общую боль, но получилось криво. Уж мне-то не знать, насколько такие улыбки вымучены.
— Он до сих пор не привык, да?
— Боль, нанесенная ему из-за меня, слишком велика. Максимилиан так и не простил самого себя. Ты поймешь, когда рассказ завершиться….
— Эрибель, я читал Историю дворянских родов. Ваши родители умерли, исполнив свое предназначение, благодаря им Эдгар выиграл свою войну, а они погибли, создав иллюзию его самого.
— Тогда не будем вдаваться в подробности того, почему так произошло. На тот момент, думаю, родителям просто было необходимо достигнуть предела и уйти. Они выполнили свой долг, и перед человечеством, и перед Эдгаром, они помогли ему раскрыть заговор Имперского Совета, пожертвовав собой. Но, как ты понимаешь, после их смерти для рода Бланденхайт наступили темные времена, потому, что именно тогда Эдгар потерял своих сильнейших вириардов. А Совет, находившийся в более выгодном положении, сразу же начал действовать. На тот момент, мы с Максом были девятилетними детьми. Нас было некому воспитывать. Наши родители умерли, а управление семьей перешло в руки нашего безумного дядюшки, который входил в Совет и участвовал в первом заговоре против молодого Императора. Мы переехали в дом дяди и вынуждены были терпеть тяготы — нам постоянно приходилось скрываться и прятаться. На людях — мы одни, в комнате, запертой на ключ — совсем другие. Мы же близнецы, думаем одинаково, чувствуем одинаково, говорим и делаем одинаковые вещи. Изначально, для обитателей дядюшкиного дома мы были странные, неуместные, нас считали проблемой, всячески осложняющей жизнь. До поры до времени, мы так и существовали, вечно за закрытой дверью, выходя только ночью, не принимая участия в «семейной» жизни. Но мы привыкли…. Пока мы могли быть вместе, нам было нечего бояться. Знаешь, Макс был таким милым и застенчивым в детстве, а я…. защищала брата, убаюкивала, ухаживала, поддерживала по необходимости. А он дарил мне счастье, я разговаривала с ним, как сама с собой…. Мы вместе, но не долго…. Ибо тайное становиться явным…. — Эрибель подняла палец вверх, ее глаза сверкали, и она попросила у Алексиса чаю и еды. Как приятно иметь дело с людьми! Когда последний раз в гостиной Свиты, я видел или разговаривал с живым человеком? Эрибель также был необходим полуденный чай, конфеты, завтрак, обед, сон и горячая ванная. Алексис радуясь, вероятно, что мы не возвращаемся к теме моего бедственного положения, а увлеченно слушаем рассказ Эрибель, соорудил из подручных карандашей и бумаг, чай с пирожными. Дар Алексиса, невероятно универсальная вещь. Теперь понятно, почему семья Фантенблоу, помимо Армии, владела финансами Империи, он же деньги из воздуха может делать!
— Дядюшка садист, увидел Максимилиана пьющего твою кровь?
— Ага, и ты не представляешь себе, какая радость прикатила…. Он получил нечто, по его мнению, что могло изменить судьбу Имперского Совета. Старый ублюдок думал так удовлетворить эгоистичные потребности и доказать превосходство Совета. Мы не могли диктовать условия, мы дети, и он мог убить нас в любую минуту.
— Вириарды устроены по-другому, ваш договор внутри вас, и у вас нет хозяина и слуги, вы являетесь друг для друга единым. А еще Макс был «пробужденным» изначально. Ему твоя кровь нужна для питания и стабилизации силы.
— Да, Максу нужна была кровь и моя любовь естественно. Какое-то время дядюшка терпел, пока ему не стало казаться…. Что наши отношения выходят за рамки простых, принятых обществом, отношений брата и сестры. Он не понимал ничего о силе медиумов, но хотел получить власть. Посему испугался, что, только друзья и соратники узнают о наших тайнах, то осудят его и лишат обладания «силой». Он совершил ошибку, наиболее рациональную с позиции старого, консервативного, и наиглупейшего человека….
На глубоком вдохе я закончил ее мысль:
— Он разлучил вас.
— Ему было мало…. Увозя Максимилиана на моих глазах, он приказал своей подручной банде охраны, поджечь наш фамильный особняк…. - как же она изменилась в лице сразу же. Как долго она вообще не могла улыбаться? Из ее глаз полились слезы…. Голос дрожал, она еле-еле могла продолжать. Одно дело, когда я испытывал на собственной шкуре, что, значит «людская любовь», но другое дело — маленькая девочка.
— Я осталась жива…. Но…. Максимилиана у меня отняли навсегда…. Отняли все…. брата, дом, и любовь, конечно же, вместе с мечтой о светлом будущем для нас обоих…. Думала, что потеряла все, но те ублюдки думали совсем иначе…. Мне было двенадцать лет…. И я девочка, и я никогда не видела жестокости. Меня никто, никогда не бил, и уж тем более не насиловал с особой жестокостью…. Когда они меня насиловали, я не думала о боли физической. Телу стало безразлично…. Ни боли, ни ненависти…. Макс всегда был нежен и любил меня, мои запястья помнили теплые, невинные поцелуи, тогда я думала о нем. Мы больше никогда не увидимся. Потому, что он видел, как горел дом, и видел, как Максимилиана умерла…. Меня для него не было. Даже если тогда я еще была жива…. и меня днями и ночами насиловала кучка грязных ублюдков…. Я не могу чувствовать боли, я уже мертва…. Максимилиана де Бланденхайт умерла, моя разрушенная душа перерождалась в демона…. — Максимилиан испугался, сломать Каину еще что-нибудь, поэтому вернулся к сестре, и, усадив ее к себе на колени, заботливо стал успокаивать и вытирать слезы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
