Дверь с размаху распахнулась. На пороге стояла фигура, освещенная со спины. И после десяти лет даже по силуэту я узнал Жан-Клода.
— Были какие-нибудь неприятности? — спросил Жан-Клод.
— Да, кое-какие, — ответил Этьенн. — Но не по его вине.
— Входи, Об, — пригласил Жан-Клод. — Нам нужно поговорить. Я рад, что ты не пытался бежать.
— Ты мог бы не прибегать к театральным выходкам. Фактически я сам пытался найти тебя.
— Конечно, пытался, Об, — проговорил Жан-Клод. — Проходи, садись.
Мы были в студии скульптора, среди материалов самого всевозможного рода: ведер с глиной и кусков мрамора разной величины. На стенах висели аккуратные коробки с инструментами, которыми пользуются скульпторы: кувалды, зубила, долота, всякие другие режущие и колющие штуковины. Жан-Клод жестом показал мне на стул и сел сам.
— Ну, Об, — проговорил он, и улыбка искривила его узкое лицо, — много времени прошло.
Костюм на Жан-Клоде был синий в белую узкую полоску, покрой превосходный, скорее итальянский, чем наш американский с неподложенными плечами. Маленькие, тщательно подщипанные черные усики тоже могли многое рассказать о нем. Они совершенно не походили на большие пушистые усы, которые носят мачо и которые так любят отращивать многие американцы, соревнуясь со своими обожаемыми футбольными нападающими. Внешне Жан-Клод был антимачо, но по его виду у вас не возникало мысли, что он игнорируемый женщинами человек.
Мы немного поговорили о старых и новых временах. Жан-Клод только что прилетел из Каира, где провалилась сделка, в которой фигурировало небольшое количество смолистой субстанции. У него тоже дела шли не слишком успешно. В прошлом месяце в Биаррице его жизнь потерпела крушение. Он порвал с Сьюзи, ушел от нее в порыве раздражения, не подготовив заранее почвы, то есть не найдя женщины, с которой мог бы жить.
Я заметил в бутоньерке его пиджака маленькую черную ленточку и спросил, кто умер. Оказалось, его дядя Гаспар. На прошлой неделе его выловили в Сене у моста Александр. Гаспара завернули в длинный черный плащ с норковым воротником. Руки ему связали впереди, а сзади на затылке обнаружилось пулевое отверстие. Гангстеры, убивающие в Париже, имеют склонность к плюмажам и перьям.
У современного французского преступника самое развитое в мире чувство стиля. Шик парижского «дна» скопирован с романов Уита Барнетта и Джеймса М.Кэйна. Большинство костюмов — прямое подражание тому, что Эдвард Дж. Робинсон носил в своих фильмах тридцатых годов. Каждый уважающий себя бандит на Монмартре или в Бельвиле одет в соответствии со стилем. Если человек становится capo mafioso, начальником мафиози, или, не знаю, как называется его корсиканский эквивалент, стиль становится особенно важным. Ходили слухи, что дядя Гаспар превысил собственные полномочия.
Жан-Клод ростом пяти футов девяти дюймов, весит примерно сто двадцать фунтов, носит вытянутые в ниточку усы и коротко стрижет черные курчавые волосы. По вашим представлениям он являет собой типично франко-итальяно-испанский тип мужчины, безусловно нервный, легковозбудимый, несомненно умный, особенно в запутанных, таинственных вопросах, и полный множества маленьких причуд. Этот тип не сравним с прямолинейно мыслящими гражданами Северной Америки, включая и Мексику.
— Об, — наконец приступил к главному Жан-Клод, — какого черта, что ты опять делаешь в Европе?
— А почему мне не быть в Европе? Я не сделал ничего постыдного.
— Об, ты продал нас в Турции. Я долго ждал, чтобы расплатиться с тобой за это.
— Черта с два, ничего подобного, — возразил я. — В тот день я увидел в аэропорту Яросика, повернулся и ушел. У меня не было возможности предупредить тебя или Найджела.
— А я слышал по-другому. Ты подставил нас. Продал Яросику и туркам.
— Это неправда. Когда я вернулся в Париж, я сделал все, что мог. Нанимал адвокатов, организовывал взятки…
— Велико дело, — фыркнул Жан-Клод, скривив губы в характерной ухмылке. — Сколько тебе заплатили турки?
— Если бы я это сделал, разве я бы сидел сейчас здесь? Ведь я не сопротивлялся, когда шел на встречу с тобой, — убеждал я его. — Спроси у Этьенна.
Этьенн в подтверждение кивнул.
— Мы взяли такси, и там была собака…
Жан-Клод жестом велел ему молчать.
— Какого черта, откуда мне знать, почему ты сейчас здесь? Может, у тебя еще больше поехала крыша, чем обычно?
— Говорю тебе, я не подставлял тебя и Найджела. Я сижу здесь перед тобой и говорю все как было. Если ты мне не веришь, тут уж я ничего не могу поделать. Тебе решать, Жан-Клод.
Он уставился на меня и долго не отводил глаз. Наконец проговорил:
— Проклятие, Об, ты поставил меня в дурацкое положение. Все знают, что ты нас продал, и все ждут, когда я отомщу. Теперь ты пытаешься сыграть на моей симпатии к тебе. Из этого ничего не выйдет, Об.
— Ты так думаешь?
— Да, именно так я думаю.
— Ну и прекрасно, — согласился я. — Тогда убей меня, если ты так решил, только прекрати эту смертельно скучную бодягу.
— Все тот же прежний Об, — он чуть улыбнулся.
Я тоже чуть улыбнулся. Я был тем же прежним Хобом. Но теперь я лучше знал себя.
— Что это за история о том, что ты ищешь Алекса?
— Мне нужно найти его для клиента. Я пытался разыскать тебя и Найджела. Я хочу, чтобы в этом деле вы работали со мной.
— Это правда, Об? Ты серьезно хочешь, чтобы мы работали с тобой?
— Ты знаешь мое правило, — начал я. — Все мои старые друзья — часть моей организации. Когда вы помогаете мне в деле, вы получаете часть гонорара. Конечно, до тех пор, пока не убьете меня. Тогда все меняется.
— Там и вправду есть какие-то деньги? — спросил Жан-Клод.
Я сел поудобнее и приготовился к небольшой приятной беседе. Как только он заговорил о деньгах, немедленная опасность миновала.
Часть V
20. КЛОВИ
— Ах, доброе утро, мистер Дракониан, — приветствовал меня Жерар Клови. На нем были серые твилловые[46] бриджи для верховой езды, ботинки «Фрай», клетчатая рубашка сзади на кокетке, как в вестернах, с пуговицами из природного жемчуга. Позже я узнал, что это костюм в стиле американского режиссера Джона Хэстона. У Клови есть костюмы и в стиле многих других режиссеров. В том числе Федерико Феллини, включая черную шляпу с отвислыми полями.
Было всего лишь четверть восьмого. Мы стояли перед большим складским помещением в районе Кремлэн-Бисетр тринадцатого округа, недалеко от того места, куда меня прошлой ночью привел Этьенн. Вблизи припарковались два грузовика с реквизитом. Над одним возвышалась стационарная камера на кране и пара переносных. Большую часть прожекторов и реквизита уже внесли в помещение. Нас окружало совсем немного людей, несколько техников и актеров.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
