штука. Хьюго подхватил его, когда они проводили отпуск за границей. Разумеется, психически он оставался абсолютно здоровым. Печально, когда человек, который всю жизнь был отличным спортсменом, становится калекой до конца дней.
— Кажется, вы также вели дела миссис Ллуэллин-Смайт?
— Да, тетушки Хьюго. Замечательная была женщина. Приехала сюда жить, когда у нее начались нелады со здоровьем, чтобы быть поближе к племяннику и его жене. Она купила эту развалину, «Куорри-Хаус», заплатив за нее куда выше реальной стоимости, но деньги для нее препятствием не являлись — у нее их было более чем достаточно. Миссис Ллуэллин-Смайт могла бы подыскать дом попривлекательнее, но ее очаровала каменоломня. Она раздобыла садовника-декоратора — одного из этих смазливых длинноволосых парней, который, однако, знал свое дело. Его работы фигурировали в журнале «Дома и сады» и оценивались очень высоко. Да, миссис Ллуэллин-Смайт умела подбирать нужных людей. Речь шла не просто о красивом молодом человеке в качестве протеже, чем часто занимаются глупые старухи. У этого парня имелись мозги, и в своей профессии он был одним из лучших. Но я немного отвлекся. Миссис Ллуэллин-Смайт умерла почти два года назад.
— Причем абсолютно внезапно.
Фуллертон бросил на Пуаро резкий взгляд:
— Ну, я бы так не сказал. У нее было больное сердце, и врачи советовали ей не переутомляться, но она не была ипохондриком и не принадлежала к женщинам, которым можно диктовать, что им делать. — Он снова кашлянул и добавил: — Мы, кажется, отвлеклись от темы, которую вы хотели обсудить со мной.
— Не вполне, — сказал Пуаро, — хотя я бы хотел задать вам несколько вопросов совсем о другом. Мне нужна информация об одном из ваших служащих по имени Лесли Ферриер.
Мистер Фуллертон казался удивленным.
— Лесли Ферриер? Дайте подумать. Право, я почти забыл это имя. Да, да, конечно. Его зарезали, не так ли?
— Совершенно верно.
— Ну, я едва ли могу многое сообщить о нем. Это произошло уже давно. Его убили ночью возле «Зеленого лебедя». Никто не был арестован. Думаю, у полиции имелись подозрения, но им не хватало улик.
— Мотив был сугубо эмоциональный? — спросил Пуаро.
— Я бы сказал, да. Ревность. У него была связь с женой владельца пивной «Зеленый лебедь» в Вудли-Каммон — обычной забегаловки. Потом он вроде бы начал волочиться за другой молодой женщиной, а может, и не за одной. Ферриер был порядочным бабником — из-за этого у него уже случались неприятности.
— Он удовлетворял вас как служащий?
— У меня не было особых оснований для недовольства. Ферриер хорошо обходился с клиентами, работал достаточно усердно, но ему следовало бы проявлять больше внимания к своей репутации и не путаться с женщинами, стоящими, выражаясь старомодно, ниже его по положению. В результате в «Зеленом лебеде» произошла ссора, и Лесли Ферриера зарезали по дороге домой.
— Как вы думаете, это дело рук хозяйки пивной или какой-то из его других женщин?
— Право, не могу сказать с уверенностью. По-моему, полиция считала мотивом ревность, но… — Он пожал плечами.
— Но вы в этом не убеждены?
— Такое вполне возможно, — промолвил мистер Фуллертон. — «Не встретишь фурии страшней ревнивой бабы». Это часто цитируют в суде, и иногда не без оснований.
— Но мне кажется, вы не вполне уверены, что это относится к данному случаю.
— Ну, скажем, я бы предпочел большее количество улик. Как, впрочем, и полиция. Те, которые имелись в наличии, прокурор счел недостаточными.
— Значит, мотив мог быть совсем иным?
— О да. Можно было выдвинуть на обсуждение несколько теорий. Молодой Ферриер не обладал твердыми нравственными устоями. Он был недурно воспитан, его мать — вдова — очень приятная женщина. А вот отец был личностью куда менее удовлетворительной. Он несколько раз попадал в серьезные переделки, так что жене с ним крупно не повезло. Наш молодой человек некоторым образом пошел в отца. Один или два раза он связывался с весьма сомнительной компанией. Я предупреждал его, что эта публика занимается противозаконными сделками. Откровенно говоря, я не стал бы держать у себя Ферриера, если бы не его мать. Конечно, он был молодым и способным парнем, и я надеялся, что мои предупреждения подействуют. Но за последние десять лет преступность среди молодежи резко возросла.
— Думаете, с ним мог разделаться кто-то из его сомнительных друзей?
— Это вполне возможно. Связываясь с подобными людьми, вы всегда подвергаете себя опасности. Малейшее подозрение, что вы собираетесь на них донести, — и нож между лопатками вам обеспечен.
— Никто не видел, как это произошло?
— Никто. Это вполне естественно. Тот, кто проделывает такую работу, должен принимать все меры предосторожности — алиби в нужное время и в нужном месте и так далее.
— Все же кто-то случайно мог это видеть. Например, ребенок.
— Ночью? В окрестностях «Зеленого лебедя»? Это едва ли вероятное предположение, мсье Пуаро.
— Девочка, — настаивал Пуаро, — которая могла это запомнить. Допустим, она возвращалась домой от подруги, живущей неподалеку, и что-то заметила из-за изгороди.
— Право, мсье Пуаро, у вас слишком живое воображение. То, что вы говорите, представляется мне абсолютно невозможным.
— А мне нет, — возразил Пуаро. — Дети многое замечают и часто оказываются в самых неожиданных местах.
— Но, приходя домой, они рассказывают о том, что видели.
— Не обязательно. Они могут не быть уверенными, что именно они видели. Особенно если это их напугало. Дети не всегда рассказывают дома о несчастных случаях на улице или инцидентах, связанных с насилием, свидетелями которых им довелось быть. Они умеют хранить секреты. Иногда им нравится ощущение, что они владеют тайной.
— Но матерям-то они все рассказывают, — запротестовал мистер Фуллертон.
— Я в этом не уверен, — покачал головой Пуаро. — Знаю по опыту, что дети утаивают от матерей очень многие вещи.
— Могу я узнать, почему вас так интересует дело Лесли Ферриера? Насильственная смерть молодого человека, увы, не редкость в наши дни.
— Я ничего о нем не знаю, но хочу знать, потому что его насильственная смерть произошла не так уж давно. Это может быть важным для меня.
— Не могу понять, мсье Пуаро, — резко произнес мистер Фуллертон, — что привело вас ко мне и что именно вас интересует. Не можете же вы подозревать связь между гибелью Джойс Рейнолдс и убийством молодого человека, косвенно замешанного в преступной деятельности, происшедшим годы тому назад.
— Когда стремишься добраться до истины, подозревать можно все, — отозвался Пуаро.
— Простите, но во всех делах, касающихся преступлений, необходимы прежде всего доказательства.
— Возможно, вы слышали, что Джойс заявила в присутствии ряда свидетелей, будто собственными глазами видела убийство.
— В таком месте, как это, — ответил мистер Фуллертон, — слышишь любые сплетни. Если
