этом случае выплата даже выросших в два-три раза налогов была для крестьянина хотя и малоприятным, но не разорительным делом. Гораздо более сложным было положение арендаторов, выплачивавших хозяину земли до 40 % урожая (впрочем, тот еще должен был внести из этой суммы налоговые платежи местным властям). Нужно также учитывать, что значительная часть земли скрывалась от налогообложения.
Финансовая система государства в это время была относительно стабильной. Доходы (более 60 % которых в середине XVIII в. составлял налог на землю, а свыше 20 % вместе давали соляная монополия и таможни) превышали расходы (примерно 50 % бюджетных расходов приходилось на армию, немногим меньше трети — на местные расходы и поддержание ирригационных сооружений). Бюджет центральных властей обычно сводился с профицитом (так, в бюджете 1766 г. доходы составляли 48,54 млн лян, а расходы — 34,51 млн лян), и казна располагала значительными финансовыми резервами, которые порой превышали доходы государства за год. Однако эти резервы могли легко истощаться, например, при ведении боевых действий. В связи с этим при больших непредусмотренных в бюджете тратах (будь то война или день рождения императора) власти прибегали к пожертвованиям предпринимателей-монополистов (прежде всего торговцев солью и купцов из Гунхана). Так, в конце века они вносили многомиллионные суммы, которые по имеющимся оценкам могли покрывать до половины расходов на некоторые военные кампании империи.
Смягчить социально-экономическую напряженность в Китае помогали многочисленные акции по полному или частичному отказу государства от сбора тех или иных видов налогов и по прощению недоимок. Обычно это делалось в местностях, где происходили стихийные бедствия, но такие меры могли применяться и к территориям, где размещались войска, ведущие боевые действия, а также к землям, по которым путешествовал император (такие поездки были весьма накладны для местных жителей, однако император в определенной степени понимал это — после шести его поездок на юг объем налоговых освобождений составил более 20 млн лян). Дважды недоимки прощались в масштабах всей страны: при вступлении Цяньлуна на престол и в 1794 г., незадолго до формальной передачи власти его сыну. Затем четыре раза (1745, 1770, 1777, 1790) объявлялась отмена поземельного налога по всей стране, когда в течение года не собиралась основная сумма как серебром, так и зерном, а взималась только надбавка хохао. Страна при этом делилась на три части, в каждой из которых поочередно один год из следующих трех лет не собирался поземельный налог. Последнее такое решение было принято относительно налога за 1796 г. — первого года правления нового императора. Вместе с другими «налоговыми освобождениями» общая сумма невзысканных налогов в правление Цяньлун составила свыше 250 млн лян.
Внешняя торговля Китая велась практически по всей протяженности его границы. Во второй половине XVIII в. на местном рынке усилилось присутствие британских и индийских коммерсантов; на севере основным торговым партнером Цинской империи была Россия. С Китаем торговали и другие государства, но они попадали в поле зрения китайских властей значительно меньше. Так, в Гуанчжоу имели свои фактории коммерсанты из Франции, Швеции и Дании, а с конца XVIII в. там также начали торговлю возникшие незадолго до этого США; через испанцев на Филиппинах велась торговля и с Латинской Америкой. Сохранялись и традиционные торговые связи с Кореей, Японией и странами Юго-Восточной Азии. Кроме того, на западе Тибет торговал с сопредельными гималайскими и индийскими государствами, а завоеванные джунгарские земли и Кашгария — со странами Центральной Азии и казахскими ханствами.
Как уже было сказано, с конца 50-х годов XVIII в. торговля с европейцами оказалась сосредоточена в одном порту — Гуанчжоу, располагавшемся на крайнем юге Китая. Крупнейшим торговым партнером Цинской империи среди западных государств тогда являлась Великобритания, точнее, британская Ост-Индская компания. Ее торговая деятельность включала в себя импорт, который с течением времени все больше сводился к закупкам чая за серебро, и экспорт в Китай весьма ограниченного круга товаров из Великобритании (шерстяная одежда, свинец, олово, медь, одежда из хлопчатобумажной ткани, железо) и Индии (хлопок, перец, дерево). Экспорт покрывал лишь часть импорта, и перед Компанией стояла проблема обеспечения торгового баланса. Такая возможность имелась благодаря второму виду коммерции — частной торговле служащих Компании (например, тех, что плавали на судах, которые везли ее грузы) или частной торговле тех, кто имел ее специальные разрешения (это могли быть самые разные люди — те, кто раньше служил в Компании, ее торговые партнеры и тому подобные лица, а также их друзья и родственники). Они экспортировали и импортировали гораздо больший ассортимент товаров (в их число могли входить как большие объемы хлопка и олова, так и птичьи гнезда с Суматры, музыкальные шкатулки, математические инструменты и ротанговое дерево) и имели в торговле с Китаем положительный баланс. Продав там свой товар, коммерсанты переводили свою прибыль Компании, получая затем соответствующую сумму в Индии или в Лондоне, что позволяло ей использовать для своих закупок их средства и уйти от необходимости ввозить в Китай серебро. Номенклатура товаров на протяжении XVIII в. менялась. Экспорт из Китая фарфора и шелка сокращался, объемы закупаемого там чая возрастали. Этому способствовало принятие в Великобритании в 1785 г. закона, который резко снизил ввозные пошлины на чай, что привело к исчезновению контрабандной торговли этим товаром и росту его легального ввоза. Процесс не был линейным, доля чая то повышалась, то падала, но общая тенденция была очевидна, и в 1825 г. чай уже составлял 100 % закупок Компании. Среди товаров, ввозимых британцами и индийцами в Китай, в XVIII в. одно из ведущих мест занимал хлопок, который был дешевле китайского даже с учетом стоимости перевозки, однако постепенно в общем объеме товаров начинает увеличиваться доля опиума.
Во второй половине XVIII в. торговля с Россией претерпела определенные изменения. После 1755 г., как уже сказано, прекратилась посылка караванов в Пекин, российско-китайская торговля сосредоточилась в Кяхте и Маймайчэне. Запрет на торговлю в Кяхте китайские власти нередко использовали как средство давления на Россию. С 1744 по 1792 г. этот запрет объявлялся 10 раз с продолжительностью от одного дня (1751 г.) до шести (с 1762 г.) или почти семи (1785 г.) лет. Всего с 1762 по 1792 г. торговля не велась более 14 лет. Однако масштабы ее постоянно возрастали. При этом во внешней торговле России кяхтинская торговля занимала не слишком значительное место (в 1775 г. она составляла 8,3 % ее общего объема). Вывозились главным образом меха (70–85 % экспорта) и кожи, ввозились хлопчатобумажные ткани. Чай стал доминировать в китайском экспорте в Россию только в XIX в. Кяхтинская торговля была выгодна для казны, и сохранение торговых отношений с Китаем стало одной из основ российской политики в отношении Китая в правление Екатерины II.
Во второй половине XVIII в. значительная часть финансовых
