Молодой человек нетерпеливо повертел в руках подозрительно молчащий артефакт и, не выдержав напряжения, снова зашагал по комнате, то мелькая в круге света перебинтованным торсом, то скрываясь в густой тени. Бывалый боевой чародей, начавший участвовать в облавах, раньше, чем стал подмастерьем, он обычно сохранял завидную выдержку и холоднокровие, часами выжидая нужного момента, но только не сейчас. Находиться в неведенье вдали от творящейся истории было невыносимо его натуре. Сколько раз он уже порывался набрать знакомый пароль, сколько раз едва не бросался к ступнице, чтобы хоть с опозданием но оказаться в пылу битвы, чтобы самолично придушить тех, кто повинен в смерти отца, но каждый раз останавливался. Оплавленный знак Главы лучше, чем что бы то ни было остужал самые пламенные порывы, напоминая, что мало перебить с десяток жвалей, нужно убедиться, что все головы сняты. Вот тогда, тогда то и наступит долгожданное время мести, когда можно будет позволить себе выбрать наилучший способ уничтожения врагов. Сейчас же не стоило говорить даже об обнаружении основной кладки. Пусть такая нежданная наводка лишь подтверждала его собственные домыслы да и сходилась с теми немногими донесениями верных людей, говорить о раскрытии сердца заговора было слишком рано.
Араон Важич продолжил своё шествие по кабинету. Изредка под его ногами хрустели позабытые на полу папки отчётов, да разлетевшиеся стопки документов. Мужчине на них было плевать: после взлома кабинета они всё равно утратили первоначальную ценность, став не важнее прошлогоднего выпуска дневнушки. Были ли они правдивы или все содержали подлог, уже не имело никакого значения. Глава Совета для себя уже всё решил и распланировал преобразования, державшейся веками системы. Пусть Мастер-Боя и не был гениальным управленцем, но к числу дураков и корыстолюбцев себя тоже не относил. В конце концом, именно лояльность прежнего порядка привела к тому, что внутри княжества под самыми стенами Замка созрел заговор. Сколько бы Важич не пытался успокоиться, а эта тема всё равно болезненно терзала нервы, раз за разом показывая обезображенный мерзавцем труп прошлого Главы. Смерть в честном поединке, хоть и была трагична в своём основании, но для боевиков не представлялась чем-то постыдным или унизительным. То же, что сотворили с его отцом, вызывало в молодом человеке чистую, незамутнённую доводами рассудка ненависть. Чувство настолько поглощающее, что даже сам Араон не мог с точностью ответить, что же он сотворит с Медведем, когда тот попадёт в его руки. А в этом молодой человек даже не сомневался. Сейчас, вот в эту минуту, возможно, всё и решается. Возможно, прямо сейчас незарегистрированный чародей со странной энергией трясётся где-нибудь в укрытии в то время, как его люди штурмуют захваченный в врасплох лагерь врага. Определённо, в такой момент Араон Важич просто не мог сохранять спокойствие.
— Арн! Немедленно объяснись! — разъярённый, как облитая освящённой водой баньши, влетел в кабинет Воронцов.
Бывший чернокнижник, и ранее умудрявшийся наводить ужас на учеников и подмастерьев Академии, теперь был особенно страшен. В темноте его, облачённая во всё чёрное фигура бесследно растворялась, являя парящей бестелесной маской бледное остроносое лицо со следами въевшихся морщин. Чёрные глаза опасно блестели яростью и метали молнии похлеще новомодных артефактов. От удивления и, чего лукавить, страха Арн отшатнулся, очередной раз опрокидывая позабытую на краю стола кружку со свежее сваренным кофе. Чуть тёплая жидкость щедро покрыла бурыми разводами сводку княжеских указов, пристроенных аккурат у этой ножки стола ровной стопкой. Глава лишь досадливо ругнулся, представляя, как завтра придётся восстанавливать поплывшие чернила вместе с Иглицыным. Воронцов же не обратил на инцидент никакого внимания и подлетел к молодому человеку, потрясая у него перед носом крупным болтуном.
— На каком основании, скажи-ка мне, уважаемый, (то как было произнесено это слово не оставляло сомнений в истинных эпитетах чародея) мне на личный болтун звонит твоя одержимая мамаша и устраивает допрос? Пять раз! Важич, пять раз за последний час! И каждый раз с истерикой! Да меня можно к святым причислять за то, что я ещё не проклял эту хамку! — от избытка негодования у матёрого чародея даже стал подёргиваться глаз, всё же ему не часто ранее приходилось сталкиваться с супругой бывшего начальника. — Какого демона эта женщина вообще решила, что ты будешь у меня прятаться? Кто дал ей такую наводку?
Важич лишь устало закатил глаза и опустился в ближайшее относительно свободное от бумаг кресло:
— Меня больше интересует, как она достала твой код доступа.
— Так признаёшься, что соврал ей о своём местонахождении? — не повёлся чернокнижник, продолжая сжимать болтун, словно им и собирался избить оппонента. — Ты сказал, вызывать меня?
— Скорее кто-нибудь из секретарского отдела отомстил, — вздохнул молодой человек, прекрасно представляя, как много народу не отказалось бы так поиздеваться над суровым Мастером, — или она уже достала всех из местной администрации. Что вполне возможно.
— Уйми эту женщину, Важич, иначе я за себя не ручаюсь!
Только теперь, когда чародей подошёл ближе к свету, стало заметно, что привычный костюм наставника натянут в спешке, рубашка одевалась наизнанку, а вместо галстука повязан линялый шарф. Да и с худого лица чернокнижника не сошли ещё следы от подушки, что в дополнении с красными глазами делали его ужасно похожим на мифического вампира. Страшно не выспавшегося вампира.
— Какого… ты вообще здесь сидишь? — Воронцов недоумённо нахмурился, словно только сейчас по-настоящему увидел Главу Совета на месте знакомого мальчишки. — Думаешь лично кабинет караулить, пока взломщика не поймали? Не смеши меня Важич: это нелепо даже для тебя.
Чернокнижник двинулся в сторону второго гостевого кресла, нервно постукивая разрядившимся болтуном о столешницу. После вчерашней бессонной ночи, занятой сопоставлением данных и подготовкой отчёта, и нынешней периодической побудки, он, наверняка, составил и более действенные способы выразить своё раздражение, но большую их часть запрещает инквизиция. Остальные казались почтенному Мастеру недостойным ребячеством. Поэтому проходя мимо княжеских указов, он лишь с нескрываемой досадой пнул упавшую кружку.
— Моё местонахождение так принципиально? — приподнял бровь Араон, хотя после такого хамского обращения со своим имуществом хотелось, как минимум, запустить в гада подлокотником, всё равно тот держался на последнем гвозде.
— Пока мне вызванивает твоя мамаша? Да, — тряхнул головой чернокнижник. — Плохо выглядишь, даже в сравнении со своей обычной аудиторией. Только не говори мне, что тебе так разворотил рёбра Простилин. Сбрендивший старикан, конечно, был крут, но что-то я не чувствую остатков чар, да повреждение больше на механическое смахивает. Это тебя так под Гадью потрепало? Или раньше приложили? Как заживает? Рука-то хоть не поломана? Ты, кстати, регенерацию активировал? Сейчас Главе никак нельзя долго болеть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
