– Привет, Корис. А ты сильно изменился с нашей последней встречи. Нам бы перекинуться с тобой парой слов. Что скажешь?
Глава пятаяИсповедь отцеубийцы
Глядя на заговоривший труп, я уже даже не удивлялся. За сегодня произошло столько событий, что мой разум просто отключил эмоции и отгородился от мира толстой стеной безразличия. Иначе я бы свихнулся. Именно поэтому я лишь мрачно осмотрел искромсанное тело незнакомца и, демонстративно сплюнув под ноги, хрипло крикнул в ответ:
– Для куска мертвого мяса ты излишне разговорчив.
– О! Не хочу тебя разочаровывать, но я еще жив, – рассмеялся в ответ незнакомец и стряхнул стекающую на глаза кровь. – Но жить мне осталось не больше часа. И если ты хочешь получить ответы, то советую тебе поторопиться.
– Ответы? Я вроде как тебя ни о чем не спрашивал.
– Давай скажем так – я могу многое рассказать о том, что именно с тобой происходит. Для начала беседы могу добавить, что ты не барон Корис Ван Исер. Как тебе такое начало?
– Это я знаю и без тебя, – фыркнул я. – Ничего нового ты мне не сообщил. В общем, как собеседник ты не стоишь и гроша. Мой тебе совет – вали отсюда вместе со своими ниргалами туда, откуда пришел. И если тебе удастся добраться до границ Империи, то передай своему хозяину лорду Ван Ферсис мой горячий привет.
Услышав мои слова, незнакомец дернулся всем телом – вернее тем, что от него осталось, – и несколько натужно рассмеялся:
– А ты многое знаешь, друг мой.
– Ты мне не друг! Повторять не буду – вали отсюда! Или тебя поторопить? – Я демонстративно кивнул стоявшим наготове воинам, и те, понятливо кивнув, начали подкатывать к краю стены толстое бревно.
– Постой! Я спас тебе жизнь, Корис Ван Исер! Тебе и твоим людям! Неужели этот поступок не стоит нескольких минут разговора? Больше я не прошу ничего!
– И ты хочешь сказать, что просто так решил спасти мне жизнь, положив при этом всех ниргалов и покалечив себя самого? И кстати – как твое имя?
– Мое имя – Квинтес Ван Лорк. Почему я спас тебя? Все просто. Я выполнял приказ моего Повелителя – спасти жизнь Ильсертариота любой ценой. И я выполнил приказ, пожертвовав собственной жизнью. Ну так что? Так и будем перекрикиваться? Или все же рискнешь спуститься вниз и поговорить со мной?
Глядя на ожидавшего ответа Квинтеса, я задумчиво пожевал губами и, круто развернувшись к отцу Флатису, спросил:
– Это зомби? Восставший мертвяк? Или некромант?
– Нет, сын мой, – покачал головой священник. – Он жив, и в нем нет зла. Это не некромант и уж точно не восставшая нежить.
– Тогда это самый настоящий святой! – зло буркнул я, буравя священника тяжелым взглядом.
– Не богохульствуй! – вскинулся святой отец.
– Отец Флатис! А что я еще могу подумать, если разорванный пополам человек ведет со мной светскую беседу?! По вашим словам, он не мертвяк и не некромант! Что остается думать?!
– Магия, – коротко ответил отец Флатис. – Он жив только благодаря магии. И еще – когда он говорил, что умирает, он не лгал. Я вижу, как жизнь по каплям покидает его тело. Совсем скоро он отправится на суд Создателя нашего.
Обескураженно взлохматив волосы, я уже другим взглядом посмотрел на висящего в железных руках ниргалов Квинтеса. Магия. Теперь хотя бы отчасти понятно, почему, несмотря на столь чудовищные ранения, Квинтес еще жив.
Шагнув к краю стены, я склонился вниз и крикнул:
– Хорошо. Мы поговорим. Но прикажи своим ниргалам отойти на четыреста шагов в ущелье. Не хочу неприятных сюрпризов.
Услышав мои слова, Квинтес с облегчением улыбнулся и крикнул в ответ:
– Мы сделаем еще проще! – Повернув голову к окружающим его ниргалам, Квинтес громко произнес: – Ниргалы! Опустите меня на землю!
Закованные фигуры тотчас повиновались и мягко опустили свою ношу на снег, прислонив его спиной к склону пригорка – тому самому, на котором некогда восседал искалеченный шурд‑парламентер. Дождавшись, пока его приказ будет выполнен, Квинтес еще больше повысил голову и, ткнув в меня пальцем, четко и ясно проговорил фразу, от которой у меня сперло дыхание в груди:
– Ниргалы! С этого момента вы переходите в подчинение этому человеку и будете выполнять только его приказы!
Укутанные в рваные черные плащи фигуры с лязгом выпрямились и, смотря на меня прорезями глухих шлемов, одновременно ударили себя в грудь железными кулаками. На лежащего у их ног Квинтеса они не обращали больше ни малейшего внимания, словно он перестал для них существовать.
– Теперь они будут выполнять только твои приказы и ничьи больше! Ну? Ты доволен? Теперь ты их господин.
– Ты думаешь, я попадусь на эту уловку? – с сарказмом спросил я, с трудом удержавшись, чтобы не покрутить пальцем у виска. – Я не настолько глуп!
– Прикажи им что‑нибудь! И сам убедишься! Корис, желай я твоей смерти, то просто подождал бы, пока шурды сделают работу за меня. Честно говоря, именно это я собирался сделать, но обстоятельства несколько изменились.
Переглянувшись с Рикаром, я пожал плечами и, чувствуя себя круглым дураком, громко крикнул, обращаясь к молчаливо стоящим ниргалам:
– Ниргалы! Отойдите на четыреста шагов назад и не возвращайтесь, пока я не прикажу!
К моему несказанному изумлению, ниргалы повиновались. Развернувшись, они быстрым шагом направились в сторону от стены и, пройдя указанное расстояние, остановились. Рядом со стеной остался лишь Квинтес, наслаждающийся видом моего обескураженного лица.
– Убедился?
– Убедился, – кивнул я и, чтобы оставить последнее слово за собой, с ядом в голосе добавил: – Сейчас спущусь. Ты главное никуда не уходи.
Надо отдать должное, Квинтес воспринял мои слова с юмором – взглянул на отсутствующие ноги, широко улыбнулся и, закинув руки за голову, уставился в быстро темнеющее небо.
В сопровождении воинов и священника я мрачно шагал к подъемнику и осматривал окрестности поселения. Мое сознание наконец приняло тот факт, что схватка закончилась и теперь пришло время подсчитывать понесенные потери. Про численность погибших людей и гномов я старался даже не думать, боясь услышать эту цифру, и поэтому ограничился лишь внешним осмотром внутреннего двора. Жилая пристройка почти не пострадала, если не считать разбитой в щепу двери и проломленной крыши, конюшня практически в таком же состоянии – в крыше зияет огромная дыра неправильной формы, но дверь уцелела – словно в насмешку. Судьба лошадей ясна и печальна – разорваны в клочья мертвяками. Печально, но не критично – в ущелье виднелось несколько десятков лошадей, что принадлежали погибшим ниргалам. Вот только кормить их все так же нечем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
