— Ладно, ладно, — нетерпеливо махнул рукой господин Боггис. — Назовите же нам наконец имя этого капитана.
В карты он проигрывал очень приличные суммы.
— Капитана? — подняв брови, переспросил господин Кривс. — С прискорбием должен сообщить, что природные таланты не позволили ему подняться до этого звания. Он обычный капрал. Капрал С.В.Сн.Дж. Шноббс.
Наступила тишина.
Потом послышалось сдерживаемое бульканье, как если бы вода пыталась пробиться сквозь засорившуюся трубу.
Его издавала Королева Молли из Гильдии Попрошаек, которая до этого момента молчала, если не считать периодического цыканья теми самыми штуками, которые находились у нее во рту, кое-как там держались, а стало быть, с технической точки зрения могли называться зубами.
Но сейчас она смеялась. Смеялась так, что на всех ее бородавках тряслись волоски.
— Шнобби Шноббс? — воскликнула она. — Вы говорите о ШНОББИ ШНОББСЕ?
— Он единственный известный потомок графа Анкского, а граф Анкский являлся кузеном, хотя и дальним, последнего короля, — пожал плечами господин Кривс.
— Кажется, я припоминаю, — сказал доктор Низз. — Маленький такой паренек, похожий на макаку, постоянно курит бычки. Весь прыщавый. И не стесняется давить свои угри прямо у всех на виду.
— Он самый! — хихикала Королева Молли. — Морда — как палец слепого плотника!
— Шноббс? Да он же полный идиот!
— У него вид как у мусорного бачка, — возмутился господин Боггис. — Я не понимаю, почему…
Но совершенно неожиданно он замолк. Созерцательная тишина повисла над столом.
— М-да, не понимаю, почему бы… нам не рассмотреть этот вопрос более тщательно? — после паузы добавил он.
Заседающие главы Гильдий уставились на стол. Потом устремили взгляды в потолок. Все это время они прилежно избегали смотреть друг другу в глаза.
— Рано или поздно кровь себя проявит, — наконец изрек господин Нувриш.
— Кстати, всякий раз, видя его, я про себя восхищалась: «И откуда в нем столько величия?» — вставила госпожа Лада.
— А как он давит свой нос. Очень царственный вид, такие точные, грациозные движения пальцев.
Опять наступила тишина. Но это была тишина муравейника, внутри которого кипит трудовая, насыщенная жизнь.
— Я бы хотела напомнить вам, дамы и господа, что несчастный господин Витинари еще жив, — подала голос госпожа Лада.
— Конечно, конечно, — согласился господин Кривс. — И долгих ему лет. Я просто продемонстрировал вам один из возможных вариантов. Когда-нибудь — я надеюсь, не очень скоро — нам все равно придется подыскать… преемника патриция.
— В любом случае, — сказал господин Низз, — нет никаких сомнений, что Витинари лучше. Если он выживет, — на что мы все, разумеется, очень надеемся, — мне кажется, мы должны потребовать, чтобы он отказался от своего поста во имя собственного здоровья. Спасибо за хорошую службу и все такое. Купим ему хороший домик где-нибудь за городом. Назначим пенсию. Обеспечим местом на официальных приемах. Наверняка после пережитого он будет только рад освободиться от официальных пут…
— А как насчет волшебников? — спросил господин Боггис.
— В гражданские вопросы они никогда не вмешиваются, — отмахнулся доктор Низз. — Кормите их четыре раза в день, приветствуйте поднятием шляпы — и они счастливы. В политике они ничего не смыслят.
Снова воцарившуюся тишину нарушила Королева Молли из Гильдии Попрошаек.
— А как насчет Ваймса?
Доктор Низз пожал плечами.
— Он слуга города.
— Я об этом и говорю.
— Но мы — представители города!
— Ха! У него на сей счет другое мнение. И вам известно, как Ваймс относится к королям. Последнему королю отрубил голову именно один из Ваймсов. Ему по наследству передались мысли, что точный удар топора способен решить все проблемы на свете.
— Слушайте, Молли, вы же знаете, Ваймс первым бросился бы рубить голову Витинари, если бы точно был уверен, что это ему сойдет с рук. Уверяю, никакой любви к патрицию он не питает.
— И все равно ему это очень не понравится. Я так считаю. Витинари держит Ваймса постоянно на взводе. Мы и предположить не можем, каковы будут последствия, если Ваймса спустят с поводка…
— Он — слуга народа! — отрезал доктор Низз.
Королева Молли скорчила ужасную рожу (что с ее природными данными было совсем не сложно) и откинулась на спинку стула.
— Так вот он каков, новый порядок вещей… — пробормотала она. — Группа самых обычных людей садится за стол, беседует, и неожиданно мир меняется? Овцы решили показать овчарке, почем фунт лиха…
— Сегодня вечером в доме у леди Силачии будет вечеринка, — сказал доктор Низз, игнорируя ее слова. — Я думаю, Шноббс окажется в числе приглашенных. Возможно, мы сумеем… познакомиться с ним поближе.
На самом деле Ваймсу как командору Стражи обязательно нужно было проверить, как идут дела в новой штаб-квартире на Тряпичной улице. А то, что Заводильная улица начиналась сразу за углом, так это было простым совпадением. Свой визит он нанесет… неофициально. Что гонять туда подчиненных, у них и так хлопот полон рот со всеми этими убийствами, делом Витинари и «антигрязевой» компанией Детрита… Он свернул за угол и остановился. Почти ничего не изменилось. Это шокировало. После… о, после стольких лет, улица не имела ПРАВА не измениться.
Но бельевые веревки все также были протянуты меж домами, склонившимися над мостовой. Все те же древние деревянные стены, с которых хлопьями облетает древняя краска. Жители Заводильной улицы были слишком бедны, чтобы покупать хорошую краску, и слишком горды, чтобы прибегнуть к побелке.
Разве что все стало чуточку меньше, чем он помнил. Это единственное, что изменилось.
Когда он заходил сюда последний раз? Этого Ваймс не помнил. Заводильная улица располагалась сразу за Тенями, и до недавнего времени Стража старалась сюда не соваться, предоставляя местным обитателям жить по своим неписаным законам.
В отличие от Теней на Заводильной улице было чисто — бросающейся в глаза, пустой чистотой, когда у людей не хватает денег даже на грязь. Обитатели Заводильной улицы были не просто бедняками — на самом деле они даже не подозревали, насколько они бедны. Если бы их об этом кто спросил, они бы, скорее всего, ответили что-нибудь вроде: «Мы не из тех, кто вечно брюзжит», «Некоторые живут куда хуже» или «Как-то перебиваемся, зато никому ничего не должны, вот так вот».
Ваймс сразу вспомнил одну из любимых бабушкиных присказок: «Даже самый распоследний бедняк может позволить себе мыло». На Заводильной улице жили именно что самые распоследние бедняки. Но все как один покупали мыло. На столе несколько дней могло не появляться никакой еды, однако он должен был блестеть от чистоты. Такова была Заводильная улица, и самым частым блюдом на ней являлась человеческая гордость.
Как ужасен мир, подумал Ваймс. Констебль Посети однажды сказал: «Блаженны нищие духом». В таком случае на Заводильной улице жили сплошь святые.
Жили и никуда отсюда не уходили. Людей на этой улице удерживало некое неясное осознание, что есть ПРАВИЛА. И они шли по жизни, полные тихой, непонятной боязни, что, видимо, эти самые правила они где-то как-то нарушили.
Есть пословица: у богатых и бедных свои законы. Так вот, это неправда. На тех, кто придумывает законы, закон не распространяется, как и на тех, кто вообще презрел всякие правила. Законы и правила существуют лишь для покорных глупцов, таких как обитатели Заводильной улицы.
Стояла странная тишина. Некогда здесь носились толпы детишек, телеги, грохоча, направлялись в порт, но сегодня тут было очень тихо.
Посреди улицы Ваймс увидел начерченную мелом сетку для игры в «классики».
И при виде ее ощутил в ногах внезапную слабость. Эти меловые квадратики все еще здесь. Когда он в последний раз их видел? Тридцать пять лет назад? Сорок? Сетку, наверное, перерисовывали тысячи раз.
Он довольно хорошо играл в «классики», в их анк-морпоркскую разновидность. Пинали не гальку, а Вильяма Дургинса. Это была лишь одна из многих игр, во время которых надо было скакать, прыгать и пинать Вильяма Дургинса до тех пор, пока он не устраивал очередной припадок, не начинал пускать слюни и сильно биться головой о мостовую.
Ваймс мог попасть Вильямом точно в выбранный квадрат девять раз из десяти. На десятый раз Вильям, как правило, вцеплялся в его ногу зубами.
В те дни жизнь была крайне незатейливой: издевательства над Вильямом перемежались поисками еды и наоборот. Никаких тебе вопросов, на которые нужно найти ответ, разве что как залечить на ноге очередную болячку.
Сэр Сэмюель оглянулся на пустую улицу и выкатил ногой камушек из канавы. Затем толкнул его в один из квадратов, подобрал свой камзол и поскакал по клеткам…
