Не менее тяжело для съемочной группы складывались и внешние обстоятельства. Количество протестов в печати против выхода в свет фильма «Чонкин» росло не по дням, а по часам. Дело дошло до того, что три отставных генерала отправили письма в ЦК КПСС, Главное политическое управление Советской Армии и Военно-морского флота, в редакции газет «Правда» и «Красная звезда», в которых обвинили Эльдара Рязанова в «укрывательстве от призыва в армию и неучастии в Великой Отечественной войне». Мол, он умышленно не выполнил свой долг и не стал защитником Родины! Но здесь авторы письма явно погорячились — стоило только взглянуть в анкетные данные «уклониста». Он родился в ноябре 1927 года, то есть на момент начала войны ему было всего 13,5 лет, а на момент ее завершения — 17,5. Тогда как призывной возраст начинался с 18 лет. Другое дело, что Рязанов всю свою жизнь провел в кругах либеральной интеллигенции, большая часть которой всегда с некоторым пренебрежением относилась к представителям армии, считая их неотесанными солдафонами. Это державники искренне восхваляли армию, считая ее оплотом государства, а либералы видели в ней опору ненавистного им режима и «черную дыру», куда уходят миллионные средства из бюджета страны.
Тем временем руку помощи державникам, сами не желая того, протянули иностранные создатели картины. Англичане выдвинули целых 12 условий, в случае невыполнения которых советской стороной они грозили полным разрывом отношений. Среди этих условий были и такие: советская сторона не будет иметь никаких прав на прокат, показ или передачу будущего фильма любым способом, включая показ на кинофестивалях вне территории СССР; фильм станет имуществом «Портобелло» вне территории СССР; «Портобелло» бесплатно предоставит «Мосфильму» лицензию на производство одного экземпляра художественного фильма на русском языке с правом проката на территории СССР и т. д. Короче, условия явно унизительные и кабальные для советской стороны. Последняя попыталась спасти положение, предложила англичанам откупить права на постановку «Чонкина» за 100 тысяч долларов, но те отказались. Более того, в ответ они выдвинули еще одно условие: заменить Рязанова другим режиссером. На это либерал-перестройщики из Госкино согласиться никак не могли. После этого продолжать переговоры и совместную работу было уже бесполезно. Проект рухнул.
В 1994 году фирма «Портобелло» все-таки экранизировала «Чонкина». Фильм снимал в Чехии чешский же режиссер Иржи Менцель (директор «Портобелло» Эрик Абрахам женат на чешке Кате Краузовой — этим и объясняется выбор постановщика). В фильме почти все главные роли исполняли русские актеры, среди которых были: Геннадий Назаров, Зоя Буряк, Владимир Ильин, Алексей Жарков, Валерий Золотухин, Зиновий Гердт, Сергей Гармаш, Мария Виноградова, Авангард Леонтьев и др. Как видим, ни одного актера из рязановского состава в фильме нет. Однако несколько человек из вспомогательного состава той группы — художник по костюмам, второй режиссер, директор картины — приглашены все-таки были. Но вернемся к герою нашего рассказа.
В сентябре 1990 года Рязанов приступил к работе над очередным фильмом — «Небеса обетованные». В нем великая некогда держава — СССР — представала уже не в образе концлагеря (как в «Вокзале для двоих»), а в образе… мусорной свалки (сравнение Советского Союза со свалкой проходило главным лейтмотивом в подавляющем числе либеральных публикаций времен горбачевской перестройки). Жители рязановской свалки живут только одной мечтой: что когда-нибудь к ним прилетит инопланетный корабль и увезет их в Небеса обетованные (по мысли Рязанова, то ли в Израиль, то ли в США, короче — за кордон).
Отметим, что рядом с Рязановым не было его давнего соавтора, драматурга Эмиля Брагинского, с которым их связывали 27 лет тесного творческого содружества. В конце 80-х судьба развела их в разные стороны (были слухи, что они поссорились — все-таки сказалась дисгармония Кота и Петуха), и Рязанов вынужден был работать с другими авторами. В частности, в «Небесах…» это была Генриетта Альтман.
Все персонажи фильма являли собой сколки советского общества времен перестройки. Причем было заметно, кому именно из них симпатизируют, а кому нет авторы картины. Сам Рязанов рассказывает об этом следующим образом:
«Я очень доволен дуэтом Романа Карцева и Вячеслава Невинного. Опустившийся еврейский скрипач-самоучка (раньше он был инженером и работал в «ящике») и матерый уголовник и русофил составили в фильме трогательную и смешную пару. Персонаж Невинного, когда напьется, бушует, выкрикивая антисемитские лозунги, которые он впитывает на черносотенных митингах, а персонаж Карцева сносит все это покорно, философично, с еврейской мудростью, ибо знает, что великан Невинный, протрезвев, всегда защитит маленького, нежного Карцева. Что и случалось в фильме.
Хочу еще вспомнить помешанного на коммунистических газетных штампах машиниста паровоза. Его сыграл превосходный Александр Пашутин. Так натурально, что порой берет оторопь — а артист ли это? Роль Пашутина тем более трудна для исполнения, что в ней нет никаких нормальных человеческих фраз, она состоит только из коммунистических призывов, заголовков передовиц и лозунгов, что висели повсеместно…»
Учитывая все эти нюансы, вполне естественно, что либеральная общественность встретила «Небеса обетованные» не просто хорошо, а суперхорошо. Достаточно сказать, что подобного приема у Рязанова не было почти десять лет — с того самого «Вокзала для двоих». Поэтому не случайно, что обкатка ленты началась сразу после «путча ГКЧП». Вот как об этом вспоминает сам Э. Рязанов:
«28 августа в зале парламента состоялся просмотр «Небес обетованных» для защитников Белого дома. Этот день стал, может быть, одним из лучших в моей биографии. Зал наэлектризован. Фильм смотрели бурно, возбужденно. Зрительские реакции выражались выкриками, смехом, аплодисментами. А после фильма начался своеобразный импровизированный митинг. Встреча единомышленников. Картину защитники Белого дома восприняли как своего рода предсказание, пророчество. Люди, заслонившие демократию от гибели, выскакивали из партера на сцену. Звучали опьяняющие, горячие речи. Там были парни из разных городов России. Меня сделали членом многих отрядов, обороняющих в те героические дни свободу, подарили значки, эмблемы, фотографии. Невероятное чувство братства, единства, победы сплачивало нас в этот день… Потом, чего греха таить, выпили и закусили. Двадцать восьмого августа я испытал чувство счастья, несказанную радость творца. Тот просмотр врезался навсегда в мою благодарную память, как одно из самых значительных событий моей жизни…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
