…
Услышав об этом, Линь Цюши немедленно вспомнил о фальшивых записках, которые Жуань Наньчжу подсунул Ли Дунъюаню.
И совершенно ясно, что Линь Цюши не единственный, кому это пришло в голову. Потому что на следующий же день в коттедж явился Ли Дунъюань и потребовал объяснений.
— Жуань Наньчжу, ты не достоин зваться человеком! — Надо сказать, что, в сравнении с миром за дверью, реальный Ли Дунъюань с его кукольным лицом в гневе и вовсе походил на чихуахуа. Пока он стоял на пороге и топал ногами, обитатели коттеджа смотрели на него и умилялись.
Лу Яньсюэ как раз собиралась обсудить с Линь Цюши сегодняшнее меню на ужин, а когда увидела Ли Дунъюаня, в ней сразу проснулись материнские чувства:
— Юаньюань, может, попьёшь чего-нибудь?
Ли Дунъюань:
— Ты кого, чёрт подери, Юаньюанем назвала…
Лу Яньсюэ вместо ответа достала из холодильника бутылочку Ванцзая1 и протянула Ли Дунъюаню.
1Ванцзай — марка сладкого молочного напитка, в основном для детей, по вкусу напоминает разбавленную сгущёнку.
Тот было отказался, но уже так долго кричал, что на самом деле захотел пить. Поэтому всё-таки принял бутылочку и сделал пару глотков.
От его жалкого вида Линь Цюши испытал жгучее желание рассмеяться.
Но Ли Дунъюань сразу это заметил и разгневанно прошипел:
— Линь Цюши, а чего ты смеёшься? Тебе смешно, а меня Жуань Наньчжу чуть не свёл в могилу…
Линь Цюши спокойно отозвался:
— Я не смеялся.
Тот окинул его подозрительным взглядом:
— Не смеялся? А чего трясёшься?
— Мне холодно, — Линь Цюши посмотрел на жару за окном и тут же добавил: — Холодно на сердце.
Ли Дунъюань:
— …
У вас в Обсидиане все такие умники, как я погляжу!
Ли Дунъюань ещё немного поскандалил, когда Жуань Наньчжу наконец соизволил спуститься. Он был одет в простую белую рубашку и прямые джинсы — наряд обыкновеннее некуда, но на нём всё равно смотрелся как на модели во время показа мод. Мужчина подошёл к Ли Дунъюаню, посмотрел на него с высоты своих метр девяноста и сказал:
— Даю тебе три минуты. Либо сам выметайся, либо я тебя выкину.
Ли Дунъюань:
— …
Он молча выпил глоток Ванцзая и повернулся к Линь Цюши, состроив жалобный вид.
Линь Цюши не нашёлся с ответом. Он подумал: «Чего ты на меня смотришь? Думаешь, я смогу его задобрить?»
Жуань Наньчжу начал закатывать рукава:
— Вижу, ты выбрал второе.
Ли Дунъюань допил остатки, развернулся и быстро вышел. Он знал, что Жуань Наньчжу не шутит. Этот сукин сын ещё и не такое может вытворить.
Линь Цюши отвёл взгляд от удаляющегося силуэта Ли Дунъюаня. Однако заметил, что Жуань Наньчжу смотрит на него, и невольно ощутил, как спина покрылась холодным потом.
— Что? — неловко усмехнулся он.
Жуань Наньчжу:
— Вы с ним приятелями заделались?
Линь Цюши вытянулся по струнке и тут же стал оправдываться:
— Ничего подобного, я кроме его имени ничего не знаю, мы даже парой фраз не перекинулись!
— А зачем он только что на тебя смотрел?
Линь Цюши:
— …
Да откуда я знаю?!
В голосе Жуань Наньчжу послышался металл:
— Держись от него подальше. Ли Дунъюань не так прост, как кажется.
Линь Цюши закивал так, будто хотел подбородком растолочь чесночную головку в ступке. А потом из сильнейшего инстинкта самосохранения ещё раз выразил горячую любовь к Обсидиану, глубочайшее презрение к Белому оленю и яростную неприязнь к Ли Дунъюаню лично.
Выражение лица Жуань Наньчжу нисколько не изменилось, но, похоже, он был рад это услышать — удовлетворённо кивнул, развернулся и ушёл к себе.
Когда он исчез из виду, Линь Цюши спросил остальных:
— Этот Ли Дунъюань, он что, специально хотел рассорить меня с Жуань Наньчжу?
Чэн Цяньли неподалёку как хомяк набивал рот вкусняшками, а на предположение Линь Цюши охотно согласился:
— Точно. Он такой и есть — подлое свиное копыто.
Линь Цюши удивился, услышав от него такие выражения:
— Ты где этому научился?
— Из сериала!
Линь Цюши посмотрел на название сериала, который как раз шёл по телевизору, в верхнем левом углу значилось: «Наложница, сбежавшая от деспотичного господина».
Линь Цюши:
— Поменьше бы… смотрел такое.
И так IQ ниже среднего, а с такими сериалами он вообще дурачком станет.
В общем, у Белого оленя настала чёрная полоса — внутренние распри смешались с внешними конфликтами, а самое неприятное заключалось в том, что они провинились перед Чжан Ицином.
Линь Цюши вообще-то думал, что его это не касается, и можно просто посмотреть на спектакль со стороны, но спустя пару дней ему позвонила Тань Цзаоцзао. Только он нажал «принять», как услышал в трубке её всхлипы:
— Цюши, я не знаю, что мне делать, ты просто обязан мне помочь!
— Что случилось?
— Давай увидимся. Я угощаю. Поговорим, не торопясь.
Линь Цюши согласился.
Вечером они встретились в отдельной комнате ресторана. Тань Цзаоцзао сделала заказ и приступила к своему рассказу. Вообще-то Линь Цюши и так догадался, что причина их встречи каким-то образом связана с Чжан Ицином. Тань Цзаоцзао поведала, что тот, едва выйдя из двери, стал ужасно раздражительным, закрылся в своём особняке, сидит там безвылазно, а ещё у него появились склонности к членовредительству.
Линь Цюши сделал глоток чая.
— Что с ним произошло за дверью?
— Я спрашивала, но он наотрез отказался отвечать. Он такой упрямый, и если бы послушал меня и не пошёл в Белый олень, ничего подобного с ним бы точно не случилось… — Она горестно усмехнулась. — Но теперь уже поздно, ведь он рассердил Жуань-гэ.
— И зачем ты позвала меня?
Тань Цзаоцзао даже понизила голос:
— Я хотела спросить, получится ли у тебя уговорить Жуань-гэ помочь ему…
Линь Цюши вздохнул:
— А сама ты как считаешь?
— Мне знаком упрямый характер Жуань-гэ, — Женщина крутилась в шоу-бизнесе уже давно и встречала разных людей, вот только с Жуань Наньчжу ей было не совладать никаким способом. — Но с тобой он действительно ведёт себя иначе.
Линь Цюши так и застыл.
Тань Цзаоцзао:
— Ты разве не замечаешь?
Линь Цюши,
