— Не сочтете за дерзость, если я попрошу у вас, когда все закончится, вернуть Странствующего Рыцаря в привычное для него измерение пространства и времени, а мне принять облик, который мне более всего по душе?
— Знаю, знаю! Дочь простого рыбака из селения Айхеной. Завтра же на рассвете рыбак Голован выудит из зарослей камыша корзину, в которой найдет спеленатого четырехмесячного младенца. И это будешь ты, моя прекрасная Сенусерт. Без каких-либо изъянов! Что касается молодого человека, который уже научился понимать наш язык, то его будущее мне неподвластно. Прощайте! — сказала Царица на Троне и исчезла, а Павлову на миг показалось, что весь зал наполнился каким-то особым теплом и светом. Сенусерт попросила его зажмурить глаза и заткнуть уши. И только он это сделал, как почувствовал отвратительный запах тухлых яиц. Ему стало так неприятно, что он сразу открыл глаза и отверз слух.
Первое, что он увидел перед собой, это — небольшой овальной формы водоем 4х4 метра, скорее даже бассейн, так как стены его были облицованы камнем. Еще один шаг, и он бы туда свалился. Он услышал знакомый шум Лопарского водопада, и, одновременно, увидел плескающегося в бассейне отвратительного вида, пузатого, хунхуза с тремя женскими грудями. «Где же Сенусерт?»— испугался он и начал озираться вокруг, пытаясь определить место своего нахождения. Где водопад было понятно, где лес и одиноко стоящая осина — не очень.
— Ты находишься в «кривой роще», левее от водопада — сказала появившаяся рядом с ним Сенусерт и объяснила причину своего опоздания:.— Надо же мне было как-то переодеться и сделать прическу, чтобы не выглядеть полным хунхузом. Впрочем, я уже невидима для всех, кроме тебя.
— Да, — признался Павлов, — вечернее платье и прическа в стиле мадам Помпадур тебе очень к лицу, но лучше бы ты выбрала из коллекции Бобби и Тобби какой-нибудь более практичный женский костюм, например, времен второй половины XX столетия.
— Извини, в ту пору не жила — ответила Сенусерт и, скромно потупив глаза и пряча за спиной руки, добавила. — Да и хунхузом я была только условно.
— Ничего не понимаю. Кто же ты на самом деле? — еще больше растерялся он.
— Пока это — секрет — сказала Сенусерт и, кивнув головой в сторону бассейна, перевела разговор на личности:
— Обрати внимание на этого господина на последнем месяце беременности. Это — мать повелительницы хунхузов, известной под именем Пришедшая Красавица. Убьешь Пришедшую Красавицу, на свет народится следующая, которая станет еще более привлекательной и кровожадной, чем все предыдущие. Или двойня?! Или близнецы?!
— И что же делать? И есть ли выход из этой ситуации? — Павлов был в отчаянии. В правой руке у Сенусерт появился роскошный веер из страусовых перьев с черепаховыми пластинками. Веер был наполовину раскрыт. Она провела несколько раз веером себе по лбу, дотронулась им до губ, левого уха, приложила к сердцу, а затем сказала:
— Выход есть, хотя он покажется тебе довольно забавным. Ты должен поцеловать Пришедшую Красавицу по-французски. После этого она выделит аромат чистого женского тела, который хунхузы никогда не нюхали, и это приведет к цепной магической реакции, в результате которой все они исчезнут с лица матушки Земли. Павлов недоуменно пожал плечами и поправил холщевую юбку, как бы удостоверяясь в том, что все происходящее — не сон. Сенусерт мило улыбнулась, пообещала ему держать ситуацию под контролем, а потом заботливо поинтересовалась, не болит ли у него лицо? Он признался, что лицо немного побаливает. Тогда она обмахнула его своим веером, пахнущим благовониями, и заверила, что скоро все заживет. Беременный хунхуз перестал плескаться и начал крутить головой, словно прислушиваясь к их разговору, и когда понял, что рядом с ним посторонние, завизжал, как поросенок, которого кастрируют. На его крик немедленно прибежали шесть хунхузов атлетического телосложения, вооруженные двуручными палицами — дубинами с острыми шипами. Эти особи скорее напоминали мужчин, чем женщин, а, точнее говоря, женщин-культуристов. На двух воинах были «бронежилеты» из прочной и легкой коры пробкового дерева. Урсула рассказывала ему, что с помощью таких доспехов хунхузы защищаются от стрел и легко преодолевают водные преграды, так как известно, что кора пробкового дуба в воде не тонет. Беременный хунхуз выбрался из бассейна, надел набедренную повязку и лающими звуками выразил страже свое недовольство, а потом, обнюхав Павлова, приказал немедленно отвести его к пленным и строго наказать за побег. Так перевела его слова, наконец, научившаяся распознавать язык хунхузов программа-переводчик Арнольда Борисовича Шлаги.
Сенусерт в своем великолепном наряде стояла невдалеке и подавала Павлову знаки, означающие, что все идет по плану. Хунхузы со всей очевидностью данного факта ее совершенно не замечали, как будто она стала бесплотной. Павлова грубо толкнули в спину, и повели к Лопарскому водопаду через рощу, которую Сенусерт назвала «кривой» и которая полностью оправдывала это определение. Стволы хвойных и в особенности лиственных деревьев в ней были изогнуты под всеми любимыми Эвклидом углами, особенно — сорок пять и шестьдесят градусов. Несколько раз на их пути возникали парочки юных хунхузов, которые занимались любовью, но Павлов не обращал на них внимания. Словно завороженный, он смотрел на Сенусерт. Красавица в белом платье с открытой спиной шла впереди процессии, передвигаясь так легко, что ее блестящие башмачки едва касались земли. Приглядевшись внимательнее, Павлов заметил за ее спиной прозрачные крылья и понял, что Сенусерт — добрая фея, которая по каким-то причинам вынуждена обитать среди хунхузов. Но от этого на душе ему не становилось легче, потому что было непонятно, где Урсула и в какой обстановке произойдет его встреча с Пришедшей Красавицей. Небо над горизонтом приобрело частично бесцветный, а частично — розоватый оттенок. Голоса сотен, а может и тысяч хунхузов, перекрывая шум Лопарского водопада, слились в едином возгласе: «Ха иль!». Им они, обычно, приветствовали публичное появление своей повелительницы. Легкий ветерок разносил разнообразные запахи, от которых у Павлова закружилась голова и заслезились глаза. В тот момент, когда он уже готов был расплакаться и расчихаться, он почувствовал нежный аромат «Жэ-озе» и увидел у себя перед носом парящий в воздухе хрустальный флакон. Сенусерт обернулась и послала ему воздушный поцелуй. Хунхузы, которые конвоировали Павлова, не видели ни Сенусерт, ни хрустального флакона, но аромат «Жэ-озе» сразу почувствовали, остановились и начали между собою совещаться. Четырехгрудый хунхуз, обнюхав его, радостно и возбужденно захрюкал и с криком: «Запах Пришедшего Принца! Моя дочь родит Короля!» — подхватил пузо и побежал вперед, чуть не столкнувшись с Сенусерт. Конвоирующие Павлова хунхузы с виноватым видом перестроились и, взяв палицы на плечо, стали уже не вохровцами, а отрядом почетного караула. Выйдя из рощи, они оказались на пригорке, с которого открывался вид на Лопарский водопад и огромную толпу хунхузов, заполнившую пространство между опушкой леса и нагромождением валунов. Толпа колыхалась, как вывернутый кишечник. Павлов увидел осину, с которой он с позором свалился, и приготовился к самому худшему, что можно было ожидать в результате парадоксального превращения из подконвойного заключенного в расконвоированного принца. Место нахождения Белого камня, на который должна была взойти Пришедшая Красавица, Павлову было известно не только по описаниям Урсулы, но и визуально. Сия мраморная глыба, напоминающая прямоугольный куб высотой около 3,5 метров, располагалась как раз напротив магического круга, в который его ввела прекрасная Сенусерт.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
