— У тебя есть медицинские препараты. Может быть, зендокаин? Вульгата оксибарбитал?
— Шутишь?
Я покачал головой и сел напротив нее.
— Я говорю серьезно. Мне необходим психотропный препарат, или, по крайней мере, опиат, или барбитурат, чтобы ослабить его силу воли.
— Нет. Это абсолютно недопустимо.
— Креция…
— Я не стану участвовать в пытках!
— Это не пытки. Я не собираюсь причинять ему боль. Мне просто необходимо открыть его сознание.
— Нет.
— Креция, я в любом случае сделаю это. У меня есть мандат Священной Инквизиции на проведение допроса, а обстоятельства позволяют мне применить куда более жесткие меры. Разве тебе не кажется, что будет лучше, если это произойдет под твоим профессиональным присмотром?
Вечером мы перетащили вессоринца в дом и поместили его в освобожденном Фейбсом чулане. В комнате не осталось ничего, кроме кровати с матрацем. Я снял с пилота повязку, а затем, держа его на прицеле, попросил Эмоса развязать пленника.
Креция молча наблюдала за происходящим, подчеркнуто не замечая оружия.
— Расстегни комбинезон! — приказал я. Креция хотела было что-то сказать, но я прервал ее:
— Ты ведь должна осмотреть его руку, доктор?
Я заставил его раздеться еще и для того, чтобы Эмос тщательно изучил татуировки на теле наемника. Пока ученый осматривал его и заносил свои примечания на информационный планшет, вессоринец стоял перед нами с угрюмым видом, опустив взгляд в пол.
Он был строен жилист, словно канат. Старые шрамы покрывали все тело. На первый взгляд он показался мне довольно молодым человеком, но либо он на самом деле был старше, чем выглядел, либо его короткая жизнь была чрезмерно жестокой.
Эмос закончил осмотр.
— Пойду оформлю все должным образом. Но уже сейчас могу сказать, что мои подозрения подтвердились.
Он развернулся, чтобы уйти, но я остановил Убера и вручил ему пистолет:
— Пожалуйста, подержи его под прицелом.
Я заново связал руки наемника спереди, затем связал вместе его лодыжки, а конец шнура примотал к кровати.
— Садись! — приказал я вессоринцу.
Он сел. Забрав оружие у Эмоса, я заткнул пистолет за пояс и отпустил ученого.
— Готовы приступать, доктор?
Она удивленно посмотрела на меня.
— Вот так сразу? Разве ты не собираешься дать ему шанс самому сознаться?
В этом не было никакого смысла, но мне хотелось, чтобы Креция оставалась на моей стороне.
— Как тебя зовут? — произнес я.
— Эйно Горан.
— Скажи, как тебя зовут на самом деле?
— Эйно Горан.
Бросив предупреждающий взгляд на Крецию, я применил Волю. Я сосредоточил ее в направлении вессоринца. Доктор не должна была ничего почувствовать, но краем глаза я заметил, что ее все же немного затрясло.
Пилот пробулькал нечленораздельный ответ.
— Теперь пора, пожалуйста, доктор.
Креция быстро ввела десять кубиков зендокаина в предплечье мужчины и отошла в сторону. Зендокаин — это психотропный препарат, способный усиливать синаптическую деятельность и поддерживать активность коры головного мозга, находящейся под воздействием опиата. Наемник закашлялся, и через несколько мгновений его взгляд приобрел стеклянный блеск.
Креция проверила его кровяное давление.
— Все в порядке, — кивнула она.
Я положил ладонь на затылок вессоринца и проник своим сознанием в его разум. Он был расслаблен и не сопротивлялся, но его мозг сохранял активность. Идеальный баланс. Я собирался взломать его имплантированную личность.
Я задал несколько пробных вопросов, подавая их сразу и в вербальной, и в ментальной форме. Пилот отвечал вяло и невнятно.
— Как тебя зовут?
— Эйно Горан.
— Сколько тебе лет?
— Сорок с-стандартных.
— Твой рост?
— Два анна три квена.
Я понятия не имел, что такое «квен», но был готов поспорить, что это одна из мер Вессора. То, что он мог оперировать цифрами, было хорошим знаком.
— Где мы находимся? — продолжал я.
— В комнате.
— И где она?
— В каком-то доме. Черт его знает.
— На какой планете?
— Гудрун.
— Какого цвета небо?
— Хм, это небо?
— Да. Какого цвета это небо?
— Синего.
— А какое еще небо я мог подразумевать?
— Не знаю.
— Как меня зовут?
— Грегор.
— Откуда тебе это известно? — спокойно спросил я.
— Она назвала вас так.
Креция нервно посмотрела на меня.
— А дальше?
— Не знаю.
— Но кем бы я мог быть? Как ты предполагаешь?
— Эйзенхорн.
— Откуда ты это знаешь?
— Работа.
— Что за работа?
— Наемная работа. Работа за деньги.
— Расскажи мне об этом подробнее.
— Ничего больше не знаю.
— Как тебя зовут? — снова спросил я.
— Сказано же. Эйно Горан.
— Откуда ты?
— С Гесперуса.
— Какого цвета небо?
— Синего. Определенно.
— Как тебя зовут?
— Эйно Горан. Эйногоранэйногоранэй… — Слова потекли из него потоком, бесконечные и бессмысленные.
— Откуда ты родом? — продолжал я.
— Гесперус… гм. Не знаю.
— Что означают татуировки на твоем теле?
— Обязательства.
— На каком языке?
— Не знаю.
— Это случайно не клятва возвращения?
— Ух… кхм…
— Это традиция среди наемников, верно?
— Кхм…
— Она означает, что если взять тебя в плен, то можно получить неплохой выкуп, вернув тебя на родную планету. Все верно?
— Да.
— Значит, ты действительно наемник?
— Да-а-а-а.
— Какого цвета небо?
— Синего. Нет, да… синего.
— Как тебя зовут?
— Мм…
— Я спрашиваю, как тебя зовут?
— Подождите… Я знаю это. Трудно думать… — Его глаза были готовы выпрыгнуть из орбит.
— Как тебя зовут?
— Не знаю.
— Ты наемник?
— Да…
— Я был вашей целью вчера вечером?
— Да.
— Кто был вашей целью вчера вечером?
— Эйзенхорн.
— Эйзенхорн — это я?
— Да.
Он посмотрел на меня, но его глаза оставались остекленевшими, а взгляд расфокусированным.
— Каким был приказ?
— Грохнуть всех. Все спалить.
— От кого поступали приказы?
— Клансэр Этрик.
— Клансэр — это титул?
— Да.
— Клансэр Этрик — вессоринский янычар?
— Да.
— Значит, на самом деле ты и сам вессоринский янычар?
— Да.
— Как тебя зовут, янычар?
— Сэр! Ваммеко Тарл, сэр!
Он замолчал и замигал, не уверенный в том, что только что сказал. Креция гневно уставилась на меня.
— Все хорошо, Тарл, — сказал я.
— Мм… кхм.
Имплантированная личность сползала с его сознания, подобно размокшей бумаге. Теперь, когда его разум открылся, я обрушился на него всей своей убийственной ментальной мощью.
— Когда тебя наняли?
— Двадцать недель назад. Ргх-х-х. Двадцать недель.
— Где это произошло?
— Хеверон.
— Что ты там делал?
— Искал работу.
— А до этого что ты делал?
— Гн-нх… был нанят для пограничной войны. Нас нанимал местный губернатор. Но война кончилась.
— И ты нашел нового клиента?
— Клансэр сделал это. Хорошие деньги, долгосрочный наем. Оплаченный межпланетный транзит…
— И что вы должны были сделать?
— Нам этого не говорили. Просто отправили куда было надо.
— Куда?
— На Гудрун.
— И это действительно была Гудрун?
— Да… — Теперь его била дрожь.
— Каков был план операции?
— Оборудование и транспорт поставлялись клиентом. Нам приказали нанести удар по этому месту на мысе. Грохнуть всех.
— Кому принадлежало это место?
— Кому-то по имени Эйзенхорн.
— Сколько человек было нанято?
— Все мы. Весь клан.
— И сколько человек в вашем клане?
— Восемьсот.
Я помедлил.
— Восемьсот? И все были наняты для этой работы на Гудрун?
— Нет. Сюда отправили только семьдесят. Остальные работали по другим целям.
— И что это были за цели?
— Мне не сказали. Грх… Голова раскалывается.
Креция тронула меня за рукав.
— Ты должен остановиться, — прошептала она. — У него начинается гипоксия.
— Еще только пару вопросов, — прошипел я в ответ.
Я посмотрел на Тарла. Он вспотел и раскачивался из стороны в сторону, его дыхание стало прерывистым и учащенным.
— Где вы останавливались перед налетом?
— Н-нх… Питерро.
Маленький остров в заливе Бишиин. Интересно.
— Как называлось судно, доставившее вас на Гудрун?
— «Белтранд».
— Как звали вашего нанимателя?
