Локки невольно переместил взгляд на ноги противника. Глаза его опустились всего на долю секунды, но это сыграло роковую роль. Слишком поздно Локки понял, что враг на это и рассчитывал.
Его спасло только чудо. Невероятным броском Локки метнулся вправо, бессознательно выставив кинжал вперед. Чужое лезвие прошло в каком-то дюйме от его левого плеча. Он попытался провести контратаку, но безуспешно — казалось, противник заранее знает, куда он ударит. Черт, он был чуть ли не вдвое проворнее Локки!
Следующие несколько секунд были до предела насыщены действием. Двое мужчин беспрерывно работали кинжалами; стальные лезвия сверкали в воздухе, оставляя за собой призрачные траектории — выпад, еще выпад… финт, ответный финт. Один атакует, другой парирует. Локки прилагал все усилия, чтобы уходить от сильных и хлестких ударов более тяжелого и мускулистого противника, Серый Король же с изумительной точностью отбивал все его атаки. Наконец они вернулись на исходные позиции и теперь стояли, тяжело дыша и глядя друг на друга с яростью бойцовых псов.
— Весьма поучительный пассаж, — прокомментировал Серый Король.
Он взмахнул своей рапирой — легко, как бы ненароком. Локки отпрянул назад и сделал паническую попытку парировать выпад. Это удалось ему с трудом — он едва-едва зацепил чужой клинок, будто мальчишка на первой неделе обучения. Глаза Серого Короля весело блеснули.
— Еще более поучительно, — заметил он. Новый небрежный взмах, и снова Локки отскочил назад. — Судя по всему, ты не слишком искусный фехтовальщик, не правда ли?
— Весьма выгодное для меня заблуждение, можешь и дальше так думать.
— Ну нет… нет, мой друг! — Серый Король уже откровенно дразнился. Он решительным движением сбросил на пол плащ. На губах его появилась недобрая усмешка, от которой резкие черты худощавого лица еще больше заострились, а морщины углубились. — Все, Ламора, игры окончены. Твой блеф не пройдет.
И он стремительно бросился в атаку. О боги, Серый Король двигался с такой быстротой и наносил удары с такой жестокостью, каких Локки не видел никогда и ни у кого! Его действия подкреплялись двадцатилетней боевой практикой и подпитывались более чем двадцатилетней злейшей ненавистью.
Локки будто раздвоился. Он продолжал сражаться, но какая-то крошечная предательская часть его сознания холодно отмечала: ему не выстоять, он отчаянно не соответствует уровню противника. Раз за разом он не успевал, пропускал удары и чувствовал, как клинок Серого Короля пронзает его одежду и плоть. Сначала левое запястье, затем предплечье, бицепс…
Снова в его душе возникло холодное, отстраненное удивление, которое на какое-то время заслонило даже боль. Затем Локки почувствовал теплую струйку крови — она струилась по вспотевшей разгоряченной коже и ужасно щипала. Откуда-то из глубины живота поднялась всепоглощающая волна тошноты, и кинжал выпал из его окровавленной левой руки.
— Вот так, — удовлетворенно бросил Серый Король, смахивая кровь с кончика лезвия. — Теперь, надеюсь, вы не станете притворяться, мастер Ламора? Прощайте.
Он вновь поднял рапиру, и в багрово-красном свете алхимических фонарей показалось, что весь клинок, от острия до гарды, перепачкан кровью.
— Аза Гуилла, помоги мне отомстить за смерть друзей, — шепотом взмолился Локки. — Не допусти, чтобы кровь моих братьев осталась без отмщения!
Голос его поднялся до крика. Локки в отчаянии нанес удар и промахнулся. Он снова и снова атаковал противника, вкладывая в эти попытки всю свою ненависть, весь свой страх… Ему казалось, что он орудует рапирой невероятно быстро — быстрее, чем когда-либо в жизни. Однако Серый Король без усилия отбивал его удары или просто уходил от них — г так, будто сражался с ребенком-несмышленышем.
— Теперь вы чувствуете разницу между нами, мастер Ламора? — проговорил он между двумя пассажами. — Я, в отличие от вас, понимал, что делаю, когда остался дожидаться нашей последней встречи.
— Нет, — выдохнул Локки, — разница не в том. Просто я намерен отомстить за своих друзей…
В этот момент острая боль пронзила его где-то в районе левого плеча. Локки с ужасом посмотрел на клинок, который на три дюйма погрузился в его тело чуть выше сердца. Серый Король повернул лезвие, высвобождая его, послышался явственный скрежет стали о кость. Колени у Локки враз ослабели, он почувствовал, что сейчас упадет, и подсознательно выставил вперед левую, уже бесполезную для боя руку.
Увы, подсознание и здесь подвело Локки. Рука неуклюже подвернулась при столкновении с жестким полом, и кость, будучи не в силах выдержать веса обмякшего тела, с треском сломалась. Болевой шок был настолько силен, что Локки не смог даже закричать — просто упал беззащитный у ног Серого Короля. Тот развернулся и со всей силы пнул его в висок. Мир взорвался тысячей разноцветных пятен и безумным калейдоскопом закружился перед глазами. Горячие слезы хлынули по щекам Локки. Бесполезная рапира покатилась по деревянному полу.
Странно, но Локки не утратил четкости восприятия. Он чувствовал жесткие доски у себя под спиной, ощущал соленый вкус крови и слез, туманивших его зрение. А также отмечал волны жгучей боли, которые волнами расходились от сломанного запястья, и, что еще хуже — страшную, безнадежную муку, поселившуюся в его левом плече. Все кончено! Локки осознал весь ужас своего поражения, и это понимание породило в нем такой стыд, что даже заставило на время забыть о боли. Трое его друзей так и останутся не отмщенными, их души обречены вечно скитаться по земле — а все потому, что засранец Локки Ламора ПРОИГРАЛ.
Он с шумом втянул в себя воздух, и этот полувздох-полувсхлип породил новую вспышку боли. Кажется, в груди… или в спине? Теперь Локки уже не мог обозначить источник боли — все его существо превратилось в единый сгусток бесконечных, невыносимых страданий. Кроваво-красное безумие захлестнуло его разум, но эта же багровая волна будоражила его, поднимала с полу. С мучительным нечленораздельным воем Локки подтянул ноги к животу и резко их выпрямил, метя в грудь Серому Королю.
Тот как раз готовился нанести последний смертельный удар поверженному противнику. Благодаря толчку Локки острие рапиры, метившее прямо в сердце, отклонилось и обрушилось на многострадальную левую руку. О, это был знатный удар! Анатолиус вложил в него всю свою силу и ярость. Стальное лезвие насквозь проткнуло не столь уж мощное предплечье Локки и вышло с другой стороны. Обезумев от боли, Локки рванул руку вверх, мешая освободить клинок. Он чувствовал, как зазубренные края рапиры ворочаются внутри его плоти, совершают свою ужасную работу — рвут мышцы, скребут кость, но не могут выйти наружу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
