152
Мы не оспариваем этим сильной стороны Богуславского и его школы: яркого стремления к конкретности и уклонение от метафизического теоретизирования. – Прим. ред.
153
Читатель обратит внимание на отсутствие Мольтке в этом перечне, даваемом прусским генералом. Мольтке, невидимому, недостаточно владел «деталями службы и методами боя», чтобы угодить Богуславскому. – Прим. ред.
154
Удары Фридриха под Росбахом и Лейтеном. – Прим. ред.
155
Знаменитое «батальонное каре», идеал наполеоновского вождения армии. – Прим. ред.
156
Сражение у Ле-Мана, закончившееся 12 января 1871 г., было последним боем армии Шанзи, импровизированной во вторую половину войны, с немецкой армией принца Фридриха Карла. – Прим. ред.
157
Если читатель обратит внимание на выдержки из труда фон дер Гольца, то он усмотрит, что Гольц считал стратегию Наполеона не вообще равноценной ныне со стратегией Мольтке, в ее развитии Шлихтингом, а полагал ее более подходящей ныне для турецких условий. А Богуславский не делает различия между турецкой и германской армиями и вообще не желает уточнять теории стратегии далее нескольких совершенно общих «принципов». – Прим. ред.
158
Эту старую Тьеровскую оценку, стремящуюся обелить Наполеона и свалить его ошибки в конце его военной карьеры на ближайших помощников, мы встречаем бесконечное число раз в трудах военных писателей, повторяющих чужие мысли без проверки. Жалкий канцелярист Бертье, интриган, ценивший не работу офицеров своего штаба, а их связи и аристократические манеры, мог основать только бюрократическую школу, и действительно, крапивное семя он сумел глубоко внедрить во французский генеральный штаб, что сказалось еще в 1870 г. Бертье сильно способствовал провалу войны 1812 г., масштаб которой совершенно выходил из пределов его понимания. Привязанность Наполеона к Бертье – это награды, которыми деспот, не терпящий рядом с собой свободной мысли, осыпает лакея. Сульт несравненно выше Бертье, и взваливать на него ответственность за Ватерлоо при современном состоянии исторических знаний уже нельзя. По 1866 г. отсылаем читателей к труду Grouard. La critique de la campagne de 1815 . – Прим. ред.
159
Богуславский, по существу, в этих мягких фразах подвергает стратегическое искусство Мольтке жестокой критике. Строители французской военной доктрины, реставрировавшие наполеоновское военное искусство, в том числе и Фош, широко использовали этот пример, в том числе и для доказательства необходимости утопического армейского авангарда. В русской литературе можно указать на генерала Пузыревского, жестокого критика Мольтке, высказывавшего очень близкие к Богуславскому упреки немецкому командованию («Претенциозное краснобайство» // Русский Вестник, 1894). Мы, со своей стороны, не останавливаемся на опровержении соображений Богуславского, а отсылаем читателя к труду Шлиффена «Канны», где критика направлена на стремление прусских командармов действовать слишком скученно, и рисуется идеал обхода Меца с двух сторон. – Прим. ред.
160
Отданный в дополнение к знаменитой краткой телеграмме. – Прим. ред.
161
Но труд Шлиффена «Канны» жестоко смеется над допущением его возможности. – Прим. ред.
162
Как жалко звучит теперь эта насмешка военного консерватора над людьми, склонными в своем мышлении исходить не из преданности традициям прошлого, а из понимания пути, по которому направляет эволюция военного искусства! – Прим. ред.
163
Много верного в этом и при современных условиях. Расположение Ставки Вильгельма II и Мольтке (младшего) в Люксембурге, вдали от решающего правого фланга германского наступления, тяжело отразилось на ходе Марнской операции. Вернее, однако, было бы не придвигать к решительному пункту ставку, а создать фронтовые управления. Людендорф очень заботился быть не далее хорошей прогулки на автомобиле от поля решительных боев и переезжал с этой целью вперед с оперативным отделом ставки. – Прим. ред.
164
«Картофельная война», как называли солдаты войну без сражений и пролития крови, которую вел престарелый Фридрих Великий. – Прим. ред.
165
Богуславский хочет сказать, что это было ошибкой. Но иначе действовать было нельзя. В конечном счете, мысль сторонников единой стратегии, приходит к осуждению фактической обстановки войн XVIII в., в которых не было простора здоровым принципам стратегии. А это значит осуждать факт, вступать в спор с действительностью; путь мышления, противоположный логике Клаузевица, великого реалиста. – Прим. ред.
166
Только из этого вытекла бы полная гибель армии, как погибла шведская армия Карла XII под Полтавой. Богуславский также приводит как пример, что наполеоновские приемы были известны и XVIII в. Но центр тяжести лежит в том, что в условиях XVIII в. стратегия сокрушения против сколько-нибудь стойкого противника являлась делом безнадежным. – Прим. ред.
167
Но мы как раз полагаем, что обратившийся к ним Веллингтон являлся мастером стратегии измора. – Прим. ред.
168
Сопротивления французских крепостей и Плевны дали только основание наиболее яркому представителю начал сокрушения в начале XX в., Шлиффену, снабдить германскую армию достаточной тяжелой артиллерией, чтобы с этой стороны быстрое сокрушение не встретило помехи. – Прим. ред.
169
Однако этот маневр – угроза сообщениям – столь действительный в обстановке войны на измор, в войне на сокрушение представлял оружие, которое Наполеон с отчаяния заимствовал не из своего арсенала, и он решительно не удался, так как союзники, не обращая на этот маневр внимания, заняли Париж и низложили Наполеона. – Прим. ред.
170
Дельбрюк сначала закончил многотомную биографию, начатую Перцем, а затем издал и свою, в двух томах. – Прим. ред.
171
Напомним, что статья опубликована в 1926 г. – К.З.
172
В этом отношении имеют известную ценность три тома статей, написанных Дельбрюком в течение мировой войны, и особенно «Автопортрет Людендорфа» – жестокая критика той стратегии сокрушения, которую пытался проводить Людендорф в течение мировой войны при отсутствии необходимых для ее успеха предпосылок, стратегии, которая так ярко отразилась в труде Людендорфа «Мои воспоминания». – Прим. ред.
173
Разбор Дельбрюком труда Бернгарди вызвал нападение на дельбрюковскую идею стратегии измора со стороны его сына – Фридриха фон Бернгарди, чисто династическая вражда в литературе, пережиток эпохи феодализма. В Пруссии можно указать ряд таких явлений: например, очень интересный писатель конца XIX в., Торк фон Вартенбург, разделил ненависть к Клаузевицу своего деда, известного врага реформ. – Прим. ред.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
