Рослый привлекательный молодой мужчина в зеленом кафтане с двумя мечами за спиной проводил всадницу взглядом. Не иначе как тоже Охотник. Похоже, от них тут не протолкнуться. Когда женщину скрыла толпа, мужчина обернулся, поймал любопытный взгляд Эгвейн и, расправив широкие плечи, с улыбкой зашагал к ней.
Эгвейн постаралась напустить на себя холодный и надменный вид, соединив в одном лице Сорилею и Суан Санчей с палантином Амерлин на плечах.
Удивленный мужчина остановился, пробормотал что-то вроде «айильская дикарка», развернулся и зашагал прочь. Эгвейн снова расхохоталась. Охотник за Рогом, по всей видимости, услышал ее смех, поскольку остановился и покачал головой, но не оглянулся.
Ее хорошее настроение было вызвано двумя причинами. Первая состояла в том, что Хранительницы Мудрости наконец-то согласились признать ее прогулки по городу столь же полезными для здоровья, как и загородные. Правда, Сорилея, похоже, так и не смогла взять в толк, почему Эгвейн так рвется в город, битком набитый потными мокроземцами. Но куда важнее другое. Они сказали, что, раз странные головные боли почти прошли – скрыть их полностью Эгвейн не смогла, – ей вскоре будет позволено посетить Тел’аран’риод. К ближайшей встрече – через три ночи – еще нет, но к следующей за ней – непременно.
Значит, не будет больше надобности пробираться в Мир Снов тайком и проверять все на самой себе. Не придется больше бояться – а вдруг Хранительницы Мудрости разоблачат ее и откажутся учить? Не придется больше лгать. Лгала она по необходимости, ибо слишком многому хотела выучиться и не могла позволить себе терять драгоценное время попусту – но разве они это поймут?
Попадались в толпе и айильцы, кто в кадин’сор, кто в белом. Гай’шайн, скорее всего, были посланы в город с поручениями, что же до прочих, то многие из них попали сюда в первый и, пожалуй, в последний раз. В большинстве своем они и впрямь не любили городов, но несколько дней назад, на казнь Мангина, собрались во множестве. Рассказывали, что он сам надел себе на шею петлю и выдал при этом сугубо айильскую шуточку – дескать, коли веревка не сломает ему шею, то, может быть, шея порвет веревку. Эгвейн слышала, как айильцы повторяли эту, с позволения сказать, остроту, тогда как о самом повешении никто особо не распространялся. Ранду Мангин нравился – в этом она не сомневалась. Но Берелейн сообщила Хранительницам Мудрости о приговоре так, словно речь шла о мытье головы, и они приняли это известие с той же невозмутимостью. Эгвейн казалось, что айильцев ей не понять никогда, но теперь она сомневалась, понимает ли Ранда. А вот Берелейн она понимала прекрасно – эту вертихвостку мертвецы не волнуют, ее занимают лишь живые мужчины.
От этих мыслей хорошее настроение улетучилось, и вернуть его оказалось не так-то просто. Жарища в городе стояла такая же, как и за городскими стенами, пылищи было почти столько же, а скученность и толчея делали все это еще невыносимее. Правда, здесь было на чем остановиться глазу, тогда как в Слободе остался один пепел. А через несколько дней она снова сможет учиться. Учиться по-настоящему.
Стоило Эгвейн вспомнить об этом, и на лице ее вновь появилась улыбка. Она остановилась неподалеку от жилистого потного Иллюминатора. Он носил полупрозрачную тарабонскую вуаль, из-под которой торчали густые усы, но мешковатые, расшитые по бокам штаны и рубаха с тем же узором на груди указывали на его принадлежность к гильдии Мастеров Света. Правда, сейчас он торговал певчими птицами в грубо сколоченных клетках – после того как Шайдо сожгли здешний цеховой квартал. Иллюминаторы всеми возможными способами старались раздобыть денег на возвращение в Тарабон.
– Уж я-то точно знаю, – говорил Иллюминатор, доверительно склонившись через клетки к седеющей, но еще привлекательной купчихе. Та была одета в темносинее платье простого покроя. Судя по всему, купчиха дожидалась в Кайриэне лучших времен. – Белая Башня раскололась. Айз Седай воюют. Воюют друг с другом.
Купчиха кивнула в знак согласия.
Эгвейн двинулась дальше – правда, ей пришлось посторониться и дать дорогу круглолицему менестрелю в покрытом цветными заплатами плаще. Менестрели прекрасно знали, что, в отличие от прочих жителей мокрых земель, их радушно привечают в Пустыне, а потому не боялись айильцев. Во всяком случае, делали вид, что не боятся.
Подслушанный разговор взволновал девушку. Не упоминание о расколе в Башне, в конце концов, такое событие не могло долго оставаться тайной, а слова о войне. Ведь все Айз Седай – сестры, и война между ними – это все одно что война между членами одной семьи. Вот бы найти способ Исцелить Башню, восстановить ее единство, не проливая крови.
Пройдя чуть дальше, Эгвейн услышала, как торговка из Слободы, которая выглядела бы милашкой, не забудь она с утра умыться, убеждала рассматривавшую ленты и булавки на ее лотке покупательницу:
– Точно тебе говорю, там были троллоки. У самого города… Да, зеленый как раз подойдет к твоим глазам… Сотни троллоков и…
Задерживаться возле нее Эгвейн не стала. Появись в окрестностях города хоть один троллок, айильцы прознали бы об этом задолго до уличных сплетниц. Жаль, что Хранительницы Мудрости не распускают слухов. Точнее, такое случается, но только когда дело касается других айильцев. Неожиданно Эгвейн осознала, что возможность попадать через Тел’аран’риод в кабинет Элайды и читать тайные бумаги приучила ее быть в курсе всего происходящего в мире. И теперь она смотрела вокруг, на лица людей, совсем по-другому. В Кайриэне, как в любом другом городе, есть соглядатаи Айз Седай, это уж как пить дать. Наверняка голубиная почта доставляет Элайде донесения каждый день, если не чаще. Всюду полно лазутчиков, работающих на Башню, на отдельные Айя или лично на ту или иную сестру. Зачастую ими оказываются те, кого меньше всего подозреваешь. Почему, например, те два акробата стоят без движения? Отдыхают или следят за ней? Один из акробатов подпрыгнул и сделал стойку на плечах другого.
Шпионы Желтой Айя уже пытались по приказу Элайды препроводить Илэйн и Найнив в Тар Валон. Эгвейн не знала, есть ли у Элайды такие же планы и на ее счет, но полагала, что та едва ли простит столь тесное сотрудничество с низложенной Амерлин. Впрочем, своих соглядатаев в Кайриэне, скорее всего, имеют и некоторые Айз Седай из Салидара. И если до них дойдет слух об «Эгвейн Седай из Зеленой Айя»… А шпионом мог оказаться кто угодно. Та тощая женщина, что рассматривает рулон темно-серой ткани, краснолицая толстуха, лениво обмахивающая лицо фартуком, стоя у дверей таверны, или потный малый с тележкой, доверху нагруженной пирогами… С чего это он на нее так уставился? Встревожившись, она едва не направилась к ближайшим городским воротам, но этот же толстый малый и заставил ее отказаться от такого намерения. Тем, что попытался прикрыть руками свои пироги. Он уставился на нее потому, что поймал на себе ее взгляд. Небось испугался, вдруг «айильская дикарка» вздумает полакомиться его пирогами безо всякой платы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
