На его место должен был быть назначен Ю. Ф. Соловьев, бывший в это время министром промышленного строительства СССР. Тихонов раскритиковал и это назначение, что опять-таки не помешало Зайкову.
Политическое время Тихонова кончалось. 26 сентября 1985 г. на Политбюро было принято решение о его отставке «по состоянию здоровья». Его пост — Председателя Совета Министров СССР — занял Рыжков.
В конце декабря к отставным Романову и Тихонову присоединился член Политбюро, первый секретарь Московского горкома партии Гришин. Молва упорно приписывала ему связь с «торговой мафией» Москвы43, попытку самому стать Генеральным секретарем. Несомненно другое: он стал олицетворением преемственности между старым, брежневским, и новым, горбачевским, руководством. Той самой преемственности, от которой Горбачев тщательно отмежевывался.
Горбачев загодя готовил отставку Гришина. Как вспоминает Воротников, 13 декаоря Горбачев ему жаловался, что в ЦК поступает много писем с жалобами на Гришина, на партийных собраниях, в коллективах идут разговоры, осуждающие Гришина за барство, показуху, за его увлечение лозунгами вместо дела. Горбачев сообщил, что он уже говорил с другими членами Политбюро о необходимости заменить Гришина44.
23 декабря в кабинете Горбачева состоялось заседание Политбюро ЦК, на котором присутствовали только члены Политбюро, секретарь ЦК Разумовский, отвечавший за партийные кадры, и Ельцин. Горбачев сообщил, что у него состоялся тяжелый разговор с Гришиным и тот был вынужден написать письмо, в котором он просит о переводе на пенсию и назначении в группу советников при Президиуме Верховного Совета СССР.
Горбачев продолжил: «Если у товарищей нет возражений, то в работе пленума Московского горкома КПСС (формально освободить от должности первого секретаря Московского горкома мог только пленум этого горкома.— Авт.) можно было бы принять участие мне. Теперь о кандидатуре на пост первого секретаря Московского горкома КПСС. Речь идет о столичной партийной организации. Поэтому целесообразно рекомендовать на этот пост человека из ЦК КПСС, с опытом работы в крупной партийной организации, знающего вопросы экономики, науки и культуры. Есть предложение рекомендовать т. Ельцина Б. Н. ...Я беседовал с т. Ельциным. Он понимает место и значение Московской партийной организации, трудность и сложность работы на посту первого секретаря... Столица есть столица. Это и административный, и экономический, и научный, и культурный центр».
Будущий помощник Горбачева А. С. Черняев записал в своем дневнике 23 января: «Сегодня день ликования всей Москвы: сняли наконец Гришина, заменили Ельциным»45.
Трудности перемен
«Люди говорили о том, что линия партии на перестройку поддерживается, решения принимаются правильные, но до низу не всегда они доходят»46,— говорил в сентябре 1986 г. на Политбюро Горбачев, рассказывая своим соратникам об итогах поездки в Краснодарский и Ставропольский края. Главным официальным событием 1986 г. для страны должен был стать XXVII съезд КПСС. Но жизнь шла не по партийным прописям. Для всего мира и для страны 1986 год стал годом Чернобыля. Страна была потрясена также трагической и нелепой гибелью сотен людей на комфортабельном теплоходе «Нахимов» в шести милях от новороссийского берега. Но еще это был год «встречи в верхах» в Рейкьявике президента США Р. Рейгана и Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева.
Политический год в 1986 г. начался 24 января Московской городской партийной конференцией и выступлением Ельцина. Вновь обратимся к дневнику Черняева: «Доклад по симптоматичности, по отражению глубины и масштабов перемен можно поставить вровень с XX съездом КПСС. То есть это уже по духу, по слову, по подходам действительно новые нормы жизни и деятельности. У киосков, где продавалась «Московская правда» (газета с текстом доклада Ельцина.— Авт.). выстраивались огромные очереди»47
Ельцин в качестве первого секретаря горкома партии Москвы столкнулся с бесчисленным количеством проблем этого гигантского города. Многие из них были для него неожиданными. За 18 лет управления городом Гришин добился того, что в московские дела никто не вмешивался. Официально у Москвы не было проблем. Лозунгом Гришина было: «Превратим Москву в образцовый коммунистический город». И это было правдой, если говорить о жизни нескольких процентов москвичей, относившихся к «номенклатуре» — не только к официально узаконенному списку партийных и государственных чиновников, чье назначение на должность в обязательном порядке согласовывалось в партийных органах, но и к связанной с ними не слишком заметными, но прочными связями небольшой части работников искусства и науки, милиции и торговли. У них были хорошие, по советским меркагл, квартиры, медицинское обслуживание, торговый «дефицит».
Но была и многомиллионная Москва, отделенная от той, другой Москвы постами милиции и консьержками в подъездах, «персональными» служебными ав- ^мобилями и «залами официальных делегаций», как именовали советскую разновидность залов VIP на вокзалах и в аэропортах. Была та Москва, в которой каждый четвертый житель официально стоял в очереди на получение жилья, сотни тысяч рабочих-' лимитчиков», нанятых на самую непрестижную работу в столицу, по десять-пятнадцать лет дожидались самого права считаться москвичами, получить пресловутую «прописку». Для этой, другой Москвы были плохие поликлиники и больницы, очереди в магазинах, нечищеные улицы, коммуналки и «хрущевские» квартиры («хрущобы», как их прозвали).
Гришин был главой первой Москвы, про которую говорили, что у них коммунизм не за горами, а за стенами, имея в виду стены Московского Кремля. Ельцин стал секретарем горкома партии другой Москвы, города рабочих и служащих — не членов ЦК, ученых и преподавателей — не академиков, офицеров, не дослужившихся до генеральских погон. Он стал лидером большинства москвичей. Вряд ли за этим стоял сознательный политический расчет. Ельцин начал делать в Москве то, что он делал и раньше в Свердловске. Но Москва не Свердловск. Нигде в стране не существовало столь ярко выраженных противоречий между двумя слоями общества — «номенклатурой» и всеми остальными жителями. Действия Ельцина — демонстративные посещения магазинов, поездки городским транспортом, суровые наказания за несделанную или плохо сделанную работу, признание серьезных проблем, стоявших перед Москвой, откровенные ответы на прямые вопросы и впервые публично сделанные им признания, что ему угрожают люди из московской мафии48,— превращали его в этакого Робина Гуда. Но одновременно с этим он воспринимался как человек «команды Горбачева». То, что Ельцину удалось сместить за несколько месяцев «гришинскую команду», считалось опять-таки продолжением кадровой политики Горбачева.
25 февраля 1986 г. состоялся XXVII съезд КПСС. Он открывался в тот же день, когда в 1956 г. Хрушев выступал перед делегатами XX съезда со своим знаменитым докладом. Съезда ждали, ждали программы Горбачева. Доклад, с которым он выступил н& съезде, в целом оправдывал эти ожидания, Он открывался непривычным
